– Куда отправилась ее светлость? – с сомнением поинтересовался Бриггз.
– Вы что же, становитесь глухим, Бриггз? – ответила горничная Клары. – В Театр бурлеска!
Она произнесла эти слова, сделав на них особый акцент, так что ошибиться было невозможно. Бриггз притронулся к своей шляпе и в то же мгновение незаметно подмигнул Луизе. Карета укатила.
По вечерам театр «Бриллиант» казался довольно симпатичным и уютным из-за яркого освещенния, вполне оправдывая свое название. Днем он выглядел совсем не так. Здание производило впечатление убогого и мрачного. Можно, конечно, сказать, что у него имелась некая своя атмосфера, но атмосфера довольно темная, неприятная. Везде пахло газом, как будто где-то образовалась утечка, и раздавленными апельсиновыми корками. За сценой эти ароматы смешивались с застоявшимся, проникающим повсюду запахом пива, который сразу же бросался в нос даже несмотря на облака пыли, поднимавшиеся при малейшем прикосновении к ярко размалеванным декорациям. «Бриллианту» долго не везло – его владельцам продолжительное время не удавалось добиться никакого дохода. Так было, пока они не наняли Вайолет Вер. Вместе с ней на театр снизошло процветание. Отсутствие у нее каких-либо сдерживающих внутренних табу, откровенность, с которой она демонстрировала публике собственную посредственность и отсутствие настоящего таланта, энергия, с которой она каждый вечер кривлялась в весьма смелом танце на сцене, попутно исполняя забавные юмористические песенки самого низкого пошиба и дрыгая перед публикой своими весьма соблазнительными ногами, – все это ежедневно привлекало в «Бриллиант» толпы зрителей. В этой ситуации благодарные и счастливые менеджеры платили ей весьма солидное жалованье и удовлетворяли все ее капризы, одновременно ущемляя интересы других членов труппы и обращаясь с ними чрезвычайно грубо. Вайолет Вер была невероятно популярна – лондонская «золотая молодежь» сходила с ума от ее крашеных волос, размалеванных глаз, ярко напомаженных губ и даже от ее голоса, хриплого, словно у мусорщика. Ей устраивали овации, а ее танцы приводили посетителей театра в дикий восторг. Мужчины знатного происхождения, даже герцоги, посылали ей бриллиантовые украшения – в таких подарках они порой отказывали даже собственным женам и дочерям. Даже Его Королевское Высочество не считал для себя зазорным появляться на людях неподалеку от двери в ее гримерку. Словом, Вайолет Вер находилась в зените своей карьеры и, будучи женщиной совершенно беспринципной, невероятно наглой и не имеющей никакой совести, искренне наслаждалась своим положением.
В то самое время, когда карета с леди Уинслей приближалась к Стрэнду, в «Бриллианте» проходила утренняя генеральная репетиция нового бурлеска. Во всех помещениях театра слышался хриплый, похожий на мужской, голос Вайолет, которая то и дело отдавала указания или сообщала всем о перепадах своего настроения. Она сидела верхом на торчащей выше уровня сцены деревянной балке, раскрашенной таким образом, чтобы напоминать ветку дерева, и болтала ногами. При этом она цокала один о другой каблуками туфель, отбивая ритм мелодии, которую довольно тоскливо тянул на скрипке музыкант. Он исполнял джигу, явно еще только разучивая ее, раз за разом наигрывая первые такты. Именно под нее Вайолет Вер предстояло в очередной раз показать себя. Она была миловидной женщиной с красивой гладкой кожей, большими темными глазами и широким белозубым ртом, который почти всегда улыбался. Фигура у нее была довольно дородная, но джентльмены-почитатели Вайолет Вер не считали это недостатком, наоборот, им ее полнота импонировала. Многие из них описывали ее тяжеловесное очарование словами «Первый сорт!», словно речь шла о нагуливающей вес свинье или другом домашнем животном, предназначенном на убой.
– Томми! Томми! – выкрикнула Вайолет. – Ты что, заснуть собираешься? Ты ждешь, что я стану танцевать под эту похоронную нудятину, ленивый дьявол?!
Томми, скрипач, на мгновение перестал водить смычком по струнам и уныло глянул на артистку. Это был пожилой мужчина, длинный, худощавый, с изможденным лицом. Когда он говорил, губы его подрагивали, словно он вот-вот собирался заплакать.
– Ничего не могу поделать, – медленно произнес он. – Эту вещь я еще не освоил. Мне нужно попрактиковаться немного дома. Зрение у меня теперь не такое, как раньше…
– «Такой пары глаз ты никогда не видал, дорогой, – под одним мне мать вчера поставила черный синяк, сине-зеленого цвета другой!» – пропела Вайолет к неописуемому восторгу многочисленных статистов и девушек из кордебалета, которые во множестве толклись на сцене и беспрерывно болтали и смеялись.
– Заткнись, Томми! – сказала артистка, обращаясь к музыканту. – Ты все время толкуешь про свое зрение. Я тебя предупреждаю, если будешь слишком много о нем говорить, потеряешь место. Нам в «Бриллианте» слепые скрипачи не нужны. Вот что, отложи-ка свой инструмент, завывающий, как кошка, которой отрезают хвост, и принеси мне пинту пойла. Попроси, пусть нальют по моему собственному рецепту – они поймут!
Томми послушно отправился выполнять поручение. Как только он ушел, на сцене появился маленький человечек с очень красным лицом, в цилиндре, который, однако, сильно кренился на одну сторону. Человечек выкатился откуда-то с такой скоростью, как если бы его, словно мяч, кто-то швырнул на подмостки.
– Так, леди, леди! – закричал он. – Внимание! Еще раз, пожалуйста! Повторяем последнюю фигуру! – Рассеянные по сцене группы людей сформировали нечто, отдаленно напоминавшее строй. Маленький человечек принялся командовать: – И, раз, два, три! Вперед – назад – влево – вправо! Очень хорошо, прекрасно! Руки немного повыше, мисс Дженкинс, – вот так! Тянем носок – книксен – отступаем! Раз, два, три! Быстрый переход на левую сторону – и вперед! Кружимся – беремся за руки – все улыбаемся, пожалуйста!
Улыбки участниц представления маленького человека явно не удовлетворили, поскольку он тут же повторил громче, чем прежде:
– Все улыбаемся, пожалуйста! Вот так! Снова поворот вокруг своей оси – быстрее – теперь разрываем круг посередине – входит мисс Вер.
Мужчина сделал паузу, покраснел еще больше и поинтересовался:
– А где мисс Вер?
Он стоял как раз под раскрашенной балкой, изображающей ветку дерева. В одну секунду цилиндр был сбит с его головы точным ударом ноги, и два каблука мисс Вер, звонко цокнув, сошлись у него на шее.
– Я здесь, малыш! – ответила мисс Вер, крепко удерживая краснолицего таким необычным захватом под громкий смех присутствующих. – Ты становишься таким же слепым, как Томми! А теперь аккуратно, аккуратно, ослик! Не шевелись! Тпру!
И, сосчитав до трех, артистка встала ногами человечку на плечи.
– Я совсем ничего не вешу, верно, дорогой? – спросила она издевательским, высмеивающим тоном и, вставив в глаз монокль, посмотрела сверху на голову человечка. – Тебе нужен парик, мой дорогой, – да-да, в самом деле! Пойдем со мной завтра, и я куплю тебе такой, который идеально подойдет к твоей внешности. Твоя жена тебя не узнает!
Затем артистка энергичным прыжком соскочила на подмостки, между делом щелкнув мужчину по носу, и, выбежав на середину сцены, приняла позу, с которой должен был начаться ее танец. Как раз в этот момент вернулся Томми, двигаясь медленно и с унылым видом, он что-то нес в оловянной кружке.
– А вот и пойло! – воскликнула Вайолет при виде него. – У меня в горле пересохло, как в пустыне! Давай сюда!
Она выхватила кружку из вялой руки курьера и принялась жадно пить.
Маленький краснолицый мужчина решил вмешаться.
– Послушайте, мисс Ви, это что – бренди? – спросил он.
– Само собой! – ответила артистка и многозначительно ему подмигнула. – И много чего еще. Это смесь. Называется «Имени Вер»! Ха, ха. Это могло бы быть названием армейского полка.
И Вайолет снова приникла к кружке, погрузив в нее, казалось, не только губы, но и нос.
– Послушайте, – снова подал голос маленький человечек. – Почему бы не подождать до того момента, когда вы закончите танец? Перед танцем это может быть для вас плохо.
– Ох, и правда! – вскричала Вайолет и, оторвавшись от кружки, подняла голову. Стало видно, что лицо ее внезапно очень сильно покраснело. – Господи ты боже мой! Ты что, любитель читать лекции о вреде алкоголя? Учи свою бабушку! Плохо для меня? Скажешь еще что-нибудь в этом роде, и я тебе уши надеру! Ах ты, тупой осел, идиот, вечно ты ноешь! Кто приносит театру деньги? Ты или я? Скажи мне это, старый пучеглазый…
Тут Томми, который уже в течение нескольких минут безуспешно пытался привлечь внимание Вайолет, немного повысил свой слабый голос.
– Я же вам говорю, мисс Вер! Я пытался вам сказать, а вы меня не слушаете! Вас ждет какая-то леди, она хочет вас видеть!
– Кто? – переспросила Вайолет.
– Леди! – повторил Томми, теперь уже почти совсем громко. – Знатная леди! Она хочет встретиться с вами с глазу на глаз! И говорит, что она надолго вас не задержит!
Вайолет Вер снова поднесла к губам свою кружку и осушила ее до дна.
– Боже, как я польщена! – сказала она и, причмокнув губами, ухмыльнулась. – Меня хочет видеть знатная леди! Пусть подождет! Ну-ка, давайте!
Щелкнув пальцами, Вайолет Вер начала свой танец и исполнила его до конца со своей обычной энергией и весьма откровенными па. Закончив, она повернулась к краснолицему человечку, который наблюдал за ней с восхищением, несмотря на грубость ее обращения с ним.
– Проводите знатную леди в мою гримерную! – сказала она, ухмыляясь и нарочито растягивая слова. – Я буду готова принять ее через десять минут. Не забудьте сказать ей, что я очень стеснительная и не привыкла к гостям!
И, хихикая, словно застенчивая школьница, она с притворной скромностью низко опустила голову и семенящей походкой пересекла сцену с таким преувеличенно-карикатурно благопристойным видом, что все присутствовавшие расхохотались и громко зааплодировали. Обернувшись, Вайолет чинно сделала им книксен, а затем вдруг вытянула одну ногу горизонтально и несколько раз крутнулась вокруг своей оси. После этого она кашлянула, прикрыв рот ладонью, осклабилась и исчезла.