Я кинула в нее ручкой, и мы все засмеялись. Но моя несносная помощница была в чем-то права. Мое воображение сразу нарисовало пару ярких картинок, где были я и Эшли. Мне сразу захотелось оказаться подальше от работы, от больницы. Я вовремя вспомнила, что пора идти к Сильвии Райли.
— Заходите, Розмари, садитесь.
Она посматривала на часы, когда я вошла. Мое опоздание было смешным, всего три минуты. Миссис Райли постукивала по столу ручкой от нетерпения. Я усаживалась перед ней на стул, надеясь, что у нее вдруг случится инфаркт и она не успеет спустить на меня всех собак.
— Розмари! — Она уставилась на меня. — Вы уже предприняли какие-нибудь действия в отношении недавнего инцидента?
Инцидента? Я с ужасом вспомнила тираду, которую мне прочитали в понедельник.
— Нет еще. У меня… э-э-э… было много неотложных дел… на этой неделе…
— Хорошо! — произнесла она, к моему удивлению. — Эта проблема решена.
— Проблема? — повторила я. — Решена?
— Вот именно, решена. Забудьте все, о чем мы беседовали.
Беседовали? Я не помнила, чтобы мы разговаривали, она отчитывала меня, а я защищалась изо всех сил. Может, я схожу с ума?
— Вы хотите сказать, что мне не следует обзванивать лечащих врачей и притворяться, будто мы не получали извещений? — осторожно спросила я, чувствуя, как жизнь возвращается ко мне.
Она сделала вид, что занята бумагами.
— Я имела в виду, что вам срочно надо обзвонить пациентов и записать их на прием. Это понятно?
— Да, — улыбнулась я. — И мы не должны волноваться, что некоторые ждут более тринадцати недель?
— Волноваться? — резко переспросила она. — Конечно, мы должны, Розмари! Любой инцидент подобного рода требует нашего пристального внимания! На будущее я вам настоятельно рекомендую быть более аккуратной и четкой в работе. Надеюсь, вы прислушаетесь ко мне?
«Конечно, впредь я буду чрезвычайно осторожной! В следующий раз все бумаги, документы, конверты без адреса, подписи и прочего будут лежать у вас на столе. Сами будете расхлебывать, без моего участия!»
— Я сейчас же займусь этим, — ответила я.
— Благодарю вас, Розмари!
Она тут же углубилась в якобы срочные дела. Разговор был окончен. Можно с облегчением вздохнуть. Почему же Сильвия пошла на попятный? Что ее заставило так поступить? Кто-то вступился за меня. И я догадывалась, кто именно. Мне захотелось тут же отблагодарить его, и я точно знала как!
Я все еще была на седьмом небе от счастья, что все так легко разрешилось, и не заметила, как мне навстречу шел Пи-Джей. После работы мне пришло в голову заехать в супермаркет за покупками, видно, он решил проделать то же самое. Я столкнулась с ним, когда мы оба тянулись к мороженым продуктам, лежавшим в одном контейнере. Мне нужен был колбасный фарш, а ему куриные пирожки. Я вытащила нужную мне упаковку и захлопнула крышку, когда услышала у самого уха:
— Рози, ничего, что ты мне прищемила палец? Остальные девять вполне действуют, тем более что большой палец правой руки мне сегодня вряд ли понадобится.
— Пи-Джей! Прости! Я тебя не заметила…
—Ничего страшного, ведь ты была так увлечена покупками!
Я подумала, что не стоит ему рассказывать, о чем именно я думала в тот момент, когда случайно прищемила ему палец. Мне представлялся раздетый Эшли Коннор.
— Что ты здесь делаешь? — сменила я тему, бросая пакет с фаршем в тележку.
— Кроме того, что увечу пальцы? Покупаю продукты, каким бы странным это ни могло тебе показаться!
Я не женат, поэтому мне самому приходится запасаться едой. Либо я закупаюсь, либо не остается ничего другого, как голодать.
— Сочувствую. Позволь мне помочь, давай я положу твои котлеты в тележку, пока ты будешь заниматься прижатым пальцем! Куриные пирожки или говяжий фарш? Большой или маленький пакет?
— Маленькую упаковку пирожков. Не могу себе позволить большую, — съязвил он.
— Я думала, что теперь ты достаточно будешь получать. Как у тебя рабочий день в новой должности прошел?
— Лучше не напоминай! — нахмурился Пи-Джей, забирая у меня упаковку пирожков. За ними следом в тележку отправились замороженный картофель и две консервные банки тушеных бобов. — Твой мистер Коннор опустил меня ниже плинтуса. Так что перед тобой то, что осталось от меня былого веселого!
— Ничего себе! — Я посмотрела на него и добавила: — А если серьезно, как ты? Выглядишь неважнецки!
— Ну, спасибо тебе!
Мне пришлось отъехать от замороженных продуктов, поскольку ужасно мешала пожилой леди, за которой двигались еще две старушки. В шесть часов в «Теско» полно народу — ничего удивительного! Я посмотрела на полупустую тележку Пи-Джея, сравнив ее с моей, заполненной доверху хлебом, хлопьями «Корн- флейкс», рулонами туалетной бумаги, консервами для собаки, банками сладкого крема из молока и яиц по льготной цене, — мне стало жаль его, такого одинокого, питающегося куриными пирожками и тушеными бобами. Некому было составить ему компанию, некому помочь приготовить ужин.
— Не вешать нос! — подбодрила я Пи-Джея, повиснув на его руке так, что тележка с продуктами чуть не опрокинулась. — Пойдем, выпьем кофе в кафе.
— Кофе в кафе? — повторил он, следуя за мной в кофейню. — Твое предложение звучит как-то по-французски, Рози. Что у тебя на уме?
«Всего лишь то, что я сказала. Не стоит опошлять, Пи-Джей!»
Мы сели за столик у окна с видом на стоянку. Туда обычно возвращали пустые тележки. Плотный парень в униформе толкал вперед около пятисот штук, явно гордый собой. Мимо него проезжали машины. Пи-Джей улыбнулся, наблюдая за ним из окна.
— Счастливый! — сказал он, помрачнев. — Везет ему, хорошая, непыльная работа, ни забот ни хлопот!
Я поставила перед ним кофе и жареный пончик на тарелке.
— Что это? Похоже на жареный пирожок. Но я его не заказывал.
— Зато я заказала для тебя. Ты ужасно выглядишь!
— Кто здесь врач, ты или я?
Я не стала отвечать на его вопрос.
— Что происходит? Это так не, похоже, на тебя.
— Прости, не хотел тебя расстроить. Все из-за твоего Эшли Коннора…
— Не называй его моим, он вовсе не мой! — Произнеся это, я почувствовала, как мне становится жарко при мысли, что Пи-Джей, возможно, окажется прав. «Стоит только захотеть», — подумала я, откусывая большой кусок от пирога.
— Может, он и не твой, но ты бы очень хотела, чтобы так было. Даже сейчас ты думаешь о нем, представляешь его, уж не знаю, в каком виде.
— В каком виде? Не понимаю, о чем ты! — защищалась я изо всех сил.
— У тебя на лице написано, что он вызывает у тебя похотливые мысли, Рози! Посмотри это слово в словаре, — продолжал он, вздыхая.
Я положила пирожок обратно на тарелку и уставилась на него:
— Хватит говорить загадками! Что произошло сегодня у тебя с Эшли?
— Ничего особенного, — улыбнулся он, отправляя в рот очередной кусочек пончика. — Думаю, я просто устал. Пересидел вчера на работе, изучая истории болезней!
—Думаю, у тебя выдался очень тяжелый день. Сложно работать с мистером Коннором? — посочувствовала я ему. — Я слышала, он чересчур требователен к подчиненным. Но в то же время он очень честный. Я рассказала ему про Сильвию Райли, про те письма, и он решил проблему. Она сменила гнев на милость, теперь мне не придется ничего брать на себя!
— Здорово, — сказал Пи-Джей, разглядывая свои липкие от пончика руки. — Все правильно!
— У меня от сердца отлегло, понимаешь? Я так ему благодарна!
— Могу представить. Добрый старый Эшли, — добавил он, облизывая сладкие пальцы.
— Ты совсем за меня не рад? У тебя какой-то странный голос.
— Извини. — Он откусил еще раз и наконец, взглянул на меня. — Спасибо тебе за поддержку и сладкий десерт. Это лучшее лекарство от депрессии!
— Не за что, — ответила я. — Что мне действительно хочется сделать, так это вытащить тебя куда-нибудь в ресторан, выпить хорошего вина, посидеть, поговорить.
Не знаю, кто меня за язык тянул, сама на себя разозлилась за это, но Пи-Джей развеселился:
— Теперь ты меня беспокоишь, Рози! Тебе не стоит так заботиться обо мне, я же не больной! У меня все будет в полном порядке. Как только твоя замечательная терапия начнет действовать!
— Отлично!
Он прожевывал очередной кусок, сладкая начинка оказалась повсюду: не только на нем самом, но и на столе. Мы засмеялись. Пи-Джей был похож на хирурга с окровавленными руками после операции. Только вместо крови был джем.
— Можно мне добавки? — спросил он, облизывая повидло. — В следующий раз ты оставишь меня без руки! — пошутил он.
Придя домой, я сразу открыла словарь оксфордского издания примерно 1968 года и нашла слово «похотливый». Оно обозначало «сладострастный, испытывающий похоть». Этот словарь был у меня еще со школы. Я прижала его к себе, пытаясь представить, как это — испытывать похоть. Пи-Джей был прав, я могла чувствовать нечто подобное по отношению к Эшли.
— Что ты читаешь, мам? — спросил Стюарт с неподдельным интересом. Я захлопнула словарь и поставила обратно на полку.
— Ничего, просто искала одно слово для кроссворда.
— Кроссворда? Не знал, что ты любишь их разгадывать! — бросил он, собираясь на прогулку с Биглсом.
«Ты многого обо мне не подозреваешь, малыш! Я и половины сама не знаю про себя».
Я собиралась приготовить овощи на ужин, когда зазвонил телефон. Стюарт опередил меня, подбежав к трубке.
— Привет, Робин, — услышала я. — Пап, это тебя, Робин.
Он позвал отца и убежал смотреть телевизор. Я же стояла как вкопанная, уставившись на телефон. Мне так и хотелось подойти и высказать ей все, что я о ней думаю. Только что я могла сказать в этой дурацкой ситуации? Назвать ее сучкой или шлюхой — она тут же повесит трубку. Или если ей так нравится мой муж, может, пусть вместе с ним оплачивает кредиты и налоги, а я брошу работу, буду лежать целыми днями на диване. Но боюсь, ей вряд ли приглянется подобная перспективна. Я даже подумала предложить ей сделку, пусть забирает моего муженька, а взамен отдаст мне свой обтягивающий свитер и номер своего парикмахера… Но Барри меня опередил. Выглядел он, прямо сказать, не как супермен: домашние шорты, наспех натянутая футболка.