В идеальном мире у меня были бы ботинки Норитака Тотехана — это японский дизайнер, который сделал знаменитые ботинки на огромной платформе без каблука для Леди Гаги. В моей юности это казалось страшно новаторским. Еще я буду лысый, с кучей татуировок и пирсинга, с тоннелями, с длинными цветными ногтями. Одет буду в невзрачную белую футболку, черные брюки и кафтан в стиле японской чернухи.
Красота и удобство — совместимы? Приведите пример.
В игривом настроении, если я очень хочу надеть определенную вещь, я готов потерпеть неудобство: пусть мне будет жарко или холодно ногам, но если я не надену то, что выбрал, весь день пойдет наперекосяк. А если надену — пропотею или замерзну, но в делах все будет хорошо.
Если красоте и удобству хорошо вместе, то пусть живут. Но вообще у них гостевой брак.
Открытость и закрытость
Наталия
Карантин заставил нас надеть маски и перчатки. Это усилило тренд анонимности и закрытого лица, ставший словом модного языка еще во времена Маржелы.
У закрытой одежды и закрытого лица могут быть разные смыслы, и мы попробуем описать самые значимые из них.
В двенадцатом сезоне шоу Ру Пола в одном из финальных эпизодов дрэг квинз переодевали фанаток; во время преображения женщины себя не видели. Впервые посмотрев в зеркало на себя в мини-платье, одна из участниц сказала: я двадцать лет не открывала ноги!
Один из смыслов закрытой одежды — скрыть от глаз «недостатки», занавесить несовершенное. Это огромная тема, наполненная болью и эмоциональным насилием.
Нормальные явления вроде волос на теле, целлюлита или послеродовых растяжек десятилетиями считались уродливыми и неприличными. В категорию того, что нельзя показывать, чаще всего попадают ноги, руки выше локтя, складки под мышками, а иногда и фигура целиком.
Только в последние годы, через огромное сопротивление «эстетов», активисткам удается понемногу двигать общественное восприятие в сторону большей человечности.
Вирджиния Пострел в своей книге Power of Glamour разбирает заглавное явление на элементы, одним из которых оказывается тайна. (Практически «чудо, тайна и авторитет», на которых держится духовная власть по Достоевскому.) Умение сохранять недосказанность, пишет Вирджиния Пострел, не такая уж непостижимая вещь:
«Гламурные солнцезащитные очки подчеркивают нужное и скрывают ненужное так же, как это делает вуаль. Они привлекают внимание к лицу, большая часть которого остается видимой, и даже при самом темном оттенке линз дают глазу возможность угадать, что за ними. (А вот зеркальные стекла, наоборот, скорее пугают.) Гламур… не является ни полностью прозрачным, ни полностью закрытым; он полупрозрачен, это баланс между притяжением и отталкиванием».
Гламур — это театр, и работа солнечных очков здесь, как и во всех книгах о моде, в том числе умных и глубоких, рассматривается с точки зрения того, какой эффект это производит на зрителя. Солнечные очки — непременный атрибут звезды и, в частности, звезды, убегающей от папарацци. Образ стал элементом поп-культуры: Мадонна в клипе Drowned World забывает очки на диване, и их тут же забирает и надевает девушка из толпы.
Но у солнечных очков есть и другой невероятный эффект, направленный на человека, который их надел, особенно первое время. Это ощущение очень комфортной закрытости, напоминающей чувства мусульманок в хиджабе.
Религиозная одежда
Ограничения для женщин в исламе намного строже христианских, и их сложнее избежать. Женщина в исламе лучше всех знает о закрытой одежде и о жизни в ней.
Популярная тема женских авторских колонок на мусульманских ресурсах — чувство, которое дает хиджаб.
«Хиджаб дает женщине ощущение защищенности. Это факт, который знают все, кто носит его. Я помню, что, покрывшись должным образом, не сразу смогла делать это каждый день. И в те дни, когда я не надевала платок, чувствовала себя как голая и… уязвимая»[13].
Это чувство рационализируют следующим образом: мужчины видят правильно закрытую женщину и реагируют на нее подобающе, с уважением, и женщине от них не грозит ничего нехорошего. Эта аргументация и ее уязвимые места требуют совершенно отдельного разговора за пределами этой книги.
«Живя полгода в Афганистане, носила там чадру (покрывало, полностью скрывающее фигуру, лицо, глаза за сеточкой, ее ношение не обязательно, но традиционно во многих мусульманских регионах). Чувствуешь себя как в домике. Ты видишь всех — тебя никто. Похожее ощущение испытывает человек, надевший темные очки: преграда между тобой и теми, кого ты видишь»[14].
Это чувство здесь явно важно для носительницы само по себе, вне религии. «Ты видишь всех — тебя никто» может быть приложимо к самой разной одежде, скрывающей тело или его часть. Солнечные очки, с которыми здесь сравнивают чадру, имеют (особенно с непривычки) тот же эффект, хотя, казалось бы, они ей противоположны: там закрыто все, кроме глаз, в очках — только глаза.
Когда София была перегружена работой и общением, муж Костя посоветовал ей походить в темных очках. Это сработало: утомительного взаимодействия с окружающими как будто стало меньше.
Если в исламе женщинам нужно закрывать все, кроме кистей рук и овала лица, то в христианстве менее строгие правила: рекомендуются длинные юбки и закрытые руки.
При этом православная одежда в каком-то смысле даже более закрытая, чем мусульманская: те примеры, которые мне попадались, наглухо изолированы от мировой моды. Скромная непритязательная одежда, если она выпускается под маркой «православная», ухитряется быть противоположной тренду, даже когда на пике моды скромность и непритязательность: длина миди, мелкий цветочек, закрытые мешковатые платья с огромными рукавами-буфами, то есть все то, что десяток лет назад назвали бы «прощай молодость». Казалось бы, можно наделать скромных трендовых платьев, раз их хотят? Нет, православная марка в этих условиях выбирает броский принт из хаотично разбросанных квадратов, который на платье в пол выглядит особенно нелепо. Эти вещи как будто нарочно делают якобы вне времени, на самом деле — вне связи с огромным внешним миром, за пределами семьи и церкви.
Почему-то именно православная одежда боится моды, а не гораздо более закрытая мусульманская. Мусульманские платья реже делают из тканей, напоминающих мебельную обивку или шторы; платки мусульманок могут выглядеть действительно вне времени и при этом актуально. Среди мусульманок, соблюдающих религиозный дресс-код, появляются самобытные дизайнеры; им есть что дать мировой моде и что у нее взять. Пример из России — Асия Бареева, которая создает интересные, тонкие, визуально богатые работы, в которых есть история, которые интересно рассматривать. Моде они не следуют, а двигают ее вперед. Есть важный момент: Асия приняла ислам осознанно, уже взрослым человеком, и ее выбор был действительно выбором.
Кто хоть раз носил юбку в пол, знает, как она замедляет перемещение. Быстро ходить и проворно двигаться в ней невозможно.
При этом замедление — это совсем не обязательно плохо; оно вполне может быть осознанной практикой, возрастным или индивидуальным жизненным этапом, возможностью побыть иной, другой, не такой, как раньше.
Маски и перчатки
Распространение коронавируса сделало необходимыми медицинские маски и перчатки. Интересно, что вид и эффективность этих предметов не регламентируются (вместо маски можно носить однослойную бандану, которая никак не защищает обладателя и очень слабо — окружающих). Зато важна ритуальная сторона: без маски не обслуживают в магазинах и кафе, хотя, сев за столик, человек, естественно, маску снимает (и больше в это посещение не надевает). Маска на лице стала чем-то вроде материально выраженной учтивости, символической заботы о здоровье окружающих, которой, увы, многим легко пренебречь.
Когда стало понятно, что коронавирус пришел надолго, выросло количество многоразовых масок. Причины разные: желание сэкономить, забота об экологии, стремление выглядеть более изящно или сделать индивидуальным нежеланный предмет, раз уж он неизбежен. Есть и противоположный тренд: носить только медицинские маски и только там, где их требуют на входе (например, в ТЦ). Казенного вида безликая медицинская маска как бы не считается своей, это нечто внешнее, навязанное, а потому как будто не относится к человеку, ее надевшему.
В основном маски и перчатки воспринимаются людьми как ограничение, тем более что носить их пришлось летом. Сейчас очень трудно спросить себя об ощущениях: нравится ли мне носить маску? Получаю ли я удовольствие от анонимности, пусть даже игрушечной? Потому что все вопросы к себе — про собственный выбор, а не про необходимость под угрозой заражения или штрафа. До пандемии черные или яркие цветные маски, закрывающие нос и рот, были частью субкультур, необычным модным предметом; став обязательными, маски растеряли значительную часть своего неформального обаяния.
Многие пишут об опыте стран Азии в отношении медицинских масок, о том, как они замечательно прижились и стали частью культуры. Может быть, в остальном мире будет примерно так же. А может быть, как только минует опасность, люди снимут маски с радостью и облегчением.
• Любите ли вы закрытую одежду? Что она для вас значит?
• Связана ли она с безопасностью? Что в этом случае является опасностью?
• Что вы испытываете в открытой одежде?
• Есть ли у вас части тела, которые вы готовы вслед за стилистами старой школы назвать «проблемными»?
• Какое соотношение открытости и закрытости оптимально для вас в настоящий момент (что может быть открыто, что закрыто)?