И все стихло.
— Кто стрелял? — послышался голос Эрика.
Остались еще двое. Я не знал толком, где они находятся. Подозревал, что они на востоке — где-то за лиственным туннелем, в котором я беседовал с Донни Бранка. Я встал и затрусил туда, перебегая из одного укрытия в другое.
— Дейв, прием, Дейв! Кто стрелял? Ты что-нибудь видишь?
— Эрик, слышишь меня? — спросил я.
— Кто говорит, мать твою?
— Меня зовут Леммер, и я смотрю на тебя в прицел «галила».
Главное — все время разговаривать с ним. Говорящий человек ничего не слышит.
Он не ответил.
— Эрик, вы остались одни. А теперь объясни, почему мне не стоит нажимать на курок.
— Чего ты хочешь?
— Мне нужна информация.
Видеть их я не мог. Я стоял на двухколейной дороге между домом и воротами. Я водил стволом слева направо — медленно, но видеть их не мог. Еще дальше к востоку? Возможно.
— Какого рода информацию?
— У меня только два вопроса. Но, прежде чем отвечать, подумай хорошенько, потому что у тебя только одна попытка.
— Я тебя слушаю.
Я понимал, что он замышляет. Сейчас он подает знаки своему напарнику: смотри туда, смотри сюда. Их глаза ищут меня. Наверное, адреналин у них зашкаливает; они готовы стрелять.
— Бросьте оружие!
Я не мог продолжать их поиски. Если они меня заметят — вообще заметят движение, — они поймут, что я лгу.
— Я сказал, бросайте оружие!
— Ладно.
— Теперь вставайте!
Я ничего не видел. Они были ближе к воротам, чем я думал.
— Оба!
Я ждал. Тишина тянулась бесконечно.
— Что теперь? — спросил Эрик.
— Идите к дороге.
— К какой дороге?
— Дороге к дому.
— Ладно.
Но я ничего не увидел.
Неужели они поняли, что я блефую?
Я по-прежнему ни зги не видел.
Потом я различил шевеление — далеко внизу, на дороге.
— Мы на дороге!
— Идите к дому!
Они приближались, но были еще далеко, чтобы я различил их в темноте.
— Эрик, положи руки на голову!
Обе фигуры повиновались.
— Нет, не оба. Только Эрик!
Один из них опустил руки. Я подпустил их на сто метров, потом прицелился в бедро того, который не был Эриком. Я выстрелил, и он упал.
— Какого черта?!
— Ложись рядом с ним!
— Черт, Эрик, моя нога!
Я бежал, прячась за деревьями, к дороге — ближе к ним.
Второй стонал из-за ноги. Пятьдесят метров — потом я упал на живот на опушке и прицелился.
— Эрик, я истеку кровью!
— Заткнись, Каппис!
Теперь я ясно видел их. Эрик лежал рядом с Капписом.
— Ты бы лучше помог ему, — посоветовал я.
Эрик сел. Он сидел и смотрел на своего напарника.
— Помоги мне, Эрик!
Эрик сунул руку за пояс. Сначала мне показалось, что он собирается выхватить пистолет, но потом я увидел, что он расстегивает ремень.
— Господи, Каппис! — Он затянул ремень выше раны.
— Не помогает! — жалобным от страха голосом протянул Каппис.
— Лежи тихо, мать твою, я делаю все, что могу!
Эрик снял с себя рубашку и разорвал ее.
— Я же не врач какой-нибудь!
Он резкими движениями перевязал рану.
— Больше я ничего не могу сделать.
Каппис продолжал стонать.
— Настало время для ответов, — произнес я.
— Чего ты хочешь?
— У меня всего два вопроса. Отвечай быстро. Если будешь тянуть, я снова в него выстрелю. Только в другую ногу. Если ты мне солжешь, я выстрелю в тебя.
— Пожалуйста, не надо! — взмолился Каппис.
— Спрашивай, что хочешь!
— Считаю до трех. Если не ответишь, я выстрелю в него. Все в твоих руках.
— Спрашивай!
— Хорошо. Вопрос первый: на кого ты работаешь?
Он ответил не сразу.
— Раз.
— Гос-споди, Эрик!
— Два.
Ответ прокричал Каппис:
— «ЮКА»!
— Что это такое?
— Компания «Южный Крест авионикс». Авиационное электронное оборудование!
— Спасибо, — сказал я. — Теперь вопрос второй: кто отдал приказ убить Эмму Леру?
— О чем ты?
Эрик пытался выиграть время. Я выстрелил, нарочно целя рядом со стопой Капписа. Тот завопил от ужаса.
— Прошу вас, не надо! Это был Эрик!
— Каппис, мать твою, заткнись!
— Эрик, ты все прекрасно понимаешь!
— Слушай, — быстро сказал Эрик и посмотрел в мою сторону. — Приказ пришел сверху.
— Кто его отдал?
— Эрик, скажи ему!
— Раз, — сказал я.
Молчание.
— Два.
— Эрик, мать твою, скажи ему!
— Верних.
— Кто такой Верних?
— Квинтус Верних. Он председатель.
— Председатель чего?
— Совета директоров.
— Где он?
— Ты говорил, у тебя два вопроса.
— Я солгал.
Каппис опять застонал.
— Где он?
— Он живет в Стелленбоше! — закричал Каппис. — Адреса у нас нет!
— Кто были те трое, что напали на Эмму в Кейптауне?
— Каппис, заткнись!
— Эрик, Ванни и Франс.
— Мать твою, Каппис! Надо было оставить тебя истекать кровью, трус!
— А кто напал на нас на дороге?
— Они. Та троица.
— Это вы втолкнули Франка Волхутера в вольер ко львам?
— Да.
— Каппис, ты тоже там был!
— Я сидел в «джипе». Клянусь!
— Что вы взяли у Волхутера? Что он хотел показать Эмме?
— Фотографию.
— Какую фотографию?
— Старую. Коби и Эмма, когда Коби еще служил в армии.
— Вы пытали Эдвина Дибакване?
— Кто такой Эдвин Дибакване?
— Привратник из «Мололобе».
— Мы все там были. И Каппис тоже.
— А Эрик запустил к вам в дом змею.
Да, они явно закадычные дружки.
— Что вы делали позавчера в «джипе» на стоянке у больницы?
— Хотели поставить в твою машину датчик, но ты вышел раньше времени.
— Откуда вы узнали, какая машина моя?
— Взломали компьютерную базу Агентства проката бюджетных автомобилей.
— В машине Эммы есть электронный навигатор?
— Да.
— Почему вы так долго ждали, прежде чем напали на нас?
— Мы не думали, что она что-нибудь найдет, — сказал Эрик.
— А потом она получила письмо.
— Да.
Я медленно встал. «Галил» я положил на землю.
— Эрик! — крикнул я. — Можешь встать.
— Ты меня пристрелишь.
— Нет, — сказал я. — Я не собираюсь тебя пристрелить.
Коби досказал мне последнюю часть своей истории под деревом в «Хёнингклипе». Он говорил монотонно, хрипло и устало. Иногда ему приходилось останавливаться, чтобы взять себя в руки. Потом он просто сидел, опустив плечи и уронив голову на грудь, и медленно дышал, восстанавливая силы.
— Я был так осторожен, — сказал он. — Я беспокоился не только за них. Я понимал, что́ это может для них означать. Моя мать все эти годы считала меня мертвым, и вдруг оказывается, что я жив. Это могло…
Он замолчал и сделал пять-шесть вдохов-выдохов, прежде чем смог продолжать.
— Я не хотел звонить по телефону. Я не знал, продолжают ли они еще прослушивать линию — ведь прошло столько лет. Поэтому сначала я решил пойти на работу к отцу. Я приехал туда и сказал, что хочу его видеть, но мне ответили, что его нет на месте, он в отпуске — и потом, сейчас у них все равно нет вакансий.
Я объяснил, что не ищу работу, что я его родственник. А секретарша посмотрела на меня и спросила: «Родственник?» — как будто подозревала меня во лжи. Я спросил, когда он возвращается, и она сказала: через две недели. Я спросил, где он, но она ответила, что такого рода сведения не дает. Я попросил кое-что передать ему по телефону, но секретарша была непреклонна: мистер, он в отпуске, мы его не беспокоим.
Тогда я спросил, работает ли еще Альта, и она удивилась: какая Альта? Альта Блумерс. Девушка ответила, что никто с таким именем здесь не работает. Я сказал, что Альта Блумерс была личным секретарем мистера Леру, но она ответила: последние пять лет личным секретарем у мистера Леру служит миссис Дейвел. Потом она извинилась, сказала, что ей надо ответить на звонок, и повторила, что мистер Леру вернется через две недели.
Я спросил, не у себя ли они дома, но секретарша ответила: она очень спешит; нет, они не дома, извините, мистер. Я совсем растерялся. Повернулся и ушел. А потом я совершил огромную, огромную глупость.
Якобус снял номер в гостинице в Рандбурге, в нескольких километрах от родного дома, и весь остаток дня лежал в постели и думал. Потом он встал и позвонил домой — проверить, не там ли родители.
Он услышал на автоответчике голос матери: «Мы не можем ответить. Попробуйте позвонить нам на сотовый по номеру…» Он положил трубку и, дрожа, сел на кровать, потому что услышал мамин голос впервые за многие годы, и он звучал как всегда, как если бы они расстались только вчера.
Он звонил еще несколько раз, пока не запомнил наизусть номер сотового телефона. Его так и подмывало позвонить; он уговаривал себя, что сотовый телефон невозможно прослушать, потому что это беспроводная связь и в нем нет места для жучков. Если он будет осторожен, если он просто спросит, где они, им ничто не грозит. Он притворится кем-то другим.
— Я не спал. Всю ночь я думал о том, что им скажу. Я все подготовил. Полистал справочник, подобрал название одной сталелитейной компании. Я решил назваться Ван дер Мерве из компании «Бенони стил» — как будто мне нужно обсудить с отцом какие-то дела. Попутно можно будет выяснить, когда они возвращаются в город.
Я позвонил наутро, в девять. К телефону подошла мать. Она сказала:
— Говорит Сара Леру. Доброе утро.
Мне хотелось заплакать. Мне хотелось сказать: «Доброе утро, мама… Мамочка!» Она сказала: «Алло!» — и я ответил:
— Доброе утро, мадам, будьте добры, позовите, пожалуйста, Йохана Леру.
Она молчала, и я сказал:
— Алло… Миссис Леру!
И вдруг мама воскликнула:
— Господи, Якобус!
И я не выдержал. Мама узнала меня, хотя прошло столько лет! Она сразу поняла, что это я. Я заплакал, я ничего не мог с собой поделать, и все повторял: «Мама», — а она отвечала:
— Сынок, сыночек!