Он выдохнул. Его плечи тяжело опустились.
Дождь хлестал, не переставая, стекал по коже, холодил. Обняв его крепче, постаралась удержать на ногах. Моего волка качало.
— Я как раз на своем месте, Руни, — тихо ответила, упираясь лбом в его спину. — Я стою за тобой. Где же мне еще быть?
Он тихо засмеялся. Болезненно как-то.
Подняв голову, взглянул на темное небо. С его волос ручейком стекала вода.
Очередной раскат грома уже так не пугал. Молнии стали одиночными и не достигали земли.
Обычная гроза, и не скажешь, что всего минуту назад здесь свирепствовала магия смерти.
Страшная и голодная.
— Их убили, — прошептала я.
— Да, — отозвался мой волк. — И я найду, кто это сделал. Найду и вырежу всех. Потому как мразь такая в этих землях обитать не будет.
Я смолчала, хотя мне было что сказать. Дело это прежде всего ханыма, но ему некогда, он невесту фиктивную, видимо, до сих пор сидит и ждет. Накрасовался на церемонии подписания договора и отдыхает. А здесь, на границе его земель, ведьм как скот режут.
Как же я зла была сейчас.
В ярости.
— Я видела лицо совсем еще малышки, — тихо призналась. — Нелюди, что способны на такое, дышать не должны.
— И не будут.
Руни положил свою ладонь на мою руку и потянул меня вперед. Вытащив из-за своей спины, крепко обнял, стиснув так, что ребра хрустнули.
— Спасибо, — выдохнул он, целуя мои мокрые волосы. — Спасибо, что не оставила одного со всем этим. Там были дети, Касси, были. А теперь их уже нет, и никто не вернет им их жизни. Никто! Найду и разорву. За каждую ведьму. Клыками рвать буду.
Подняв голову, я встретилась с ним взглядом. Боль. Ему было до сих пор больно. Обхватив его голову руками, притянула к себе и поцеловала, как умела.
— Ты лучший мужчина, что когда-либо мог встретиться мне, — тихо призналась.
Он усмехнулся и прикрыл глаза.
— Девонька, ты бы помогла ему до телеги добраться, — из-под нашей повозки ползком выбирался Алиф. — Уж не знаю, к кому мы в попутчики напросились, но явно не прогадали. Я такую силищу отродясь не видел. Если у вашего ханыма генералы такие, то страшно представить, кто он сам.
— Увидишь — узнаешь, — рыкнул недовольно мой волк. — Я генералом не назывался. И хватит гадать.
Решив, что совет глава гильдии дал все же дельный, я мягко потянула Руни за собой. Ему нужно было отдохнуть немного. Одежду сменить на сухую.
— Алиф, а нет у вас кого, кто мог бы лошадкой управлять? Я не умею, а Руни пока не позволю.
— Яшку потом пришлю, — глава торговцев кивнул и побрел к своим.
Я же довела своего волка до телеги и проследила, чтобы он забрался внутрь. Последовав за ним, чуть сдвинула куртку с котом, который так нос наружу и не высунул, принялась тормошить рюкзак Руни. Он сидел, не двигаясь, и смотрел в одну точку. И дело было не в физической боли.
Его терзало иное.
В зеленых глазах застыла такая мука. То, что досталось мне — лишь крупица. Он все принял на себя.
Выдернув чистую ткань, я подползла к нему на коленях и принялась обтирать лицо, волосы, шею.
Дождь не стихал. На плотной глиняной земле быстро собирались грязные мутные лужи.
Гром отдалялся. Промежутки между раскатами и молниями становились все длиннее. Ветер все еще бил в ткань, укрывающую телегу, но уже не с такой звериной силой.
— Ты у меня смелая девочка, когда надо, — пробормотал Руни. — Непослушная, но такая решительная.
— Я просто люблю тебя, — обтерев его шею, принялась выдергивать мокрый подол рубашки из его штанов.
Руни не сопротивлялся, позволяя мне раздевать себя. Да, он мог и сам это сделать, но... Я сердцем чувствовала, что все мои действия правильны.
— За мной так давно никто не ухаживал, — признался он. — Еще когда совсем мальчишкой был. Бабушка переодевала и ворчала, — он растер рукой грудь. — Так холодно.
Последнюю фразу Руни произнес настолько тихо, что я едва расслышала. Но это заставило меня ускориться. Сняв через голову с него рубаху, потянула за ремень его штанов... Через минуту он сидел передо мной в одних влажных подштанниках, доходящих ему до колена.
Я обтирала его, не обращая внимания на то, что с самой вода ручьем течет. Понимала ведь, о каком холоде он говорил. Мне хватило одного прикосновения маленькой мертвой девочки, чтобы душу выстудило, а он через себя столько этих несчастных пропустил.
Не выдержав, снова поцеловала его в губы и пригладила ему волосы.
— Ты безумно нежная, Касси, — выдохнул он. — Мне этого всегда не хватало: мягкости и нежности. Переоденься, прошу. Ты простудишься, я что делать буду?
— Лечить меня и любить, — поддела его и, стащив с перины одеяло, набросила его на плечи Руни.
— Переоденься, прошу, — снова выдохнул он.
Я послушалась. Правда, действовала немного неуклюже. От холода и пальцы дрожали, и мышцы сводило.
Мой волк наблюдал за мной. В какой-то момент он подался вперед и помог стащить мокрые тряпки, откинул их к своим вещам и затащил меня под одеяло. Прижал к себе и уткнулся носом в мои волосы, тяжело дыша.
Его тело дрожало. Нет, он не был обессилен физически, скорее опустошен морально.
Я не двигалась, лишь обняла его крепче.
— Люблю тебя, Руни, — тихо выдохнула.
— И неважно, кто я? — он опустил голову на мое плечо.
— Нет, неважно, — я запустила пальчики в его волосы, приглаживая их. — Мне уже все равно, кто есть кто, мой волк. Я буду любить тебя даже бешеным.
— Нет... это точно нет, — он тяжело усмехнулся. — Хотя мой отец именно им и являлся.
— Мой, знаешь, тоже не идеал драконьего рода, — повернув голову, я коснулась губами его лба. — Да и сама я... не двуликая, Руни. У меня одна душа и она... не человека. Вернее...
— Я уже это понял, Касси, — он прикрыл глаза. — Твои сны, они показывают, кто ты есть.
Он обнял меня крепче и, выпрямившись, откинулся на стенку телеги, увлекая за собой.
— Пока дождь не закончится, мы никуда не поедем, — его голос слегка охрип.
— Неважно, — пробормотала я, лаская ладонью его обнаженную грудь. — Тебе стало теплее?
— Да, — его рука скользнула по моему бедру. — Ты даришь столько тепла, Касси, что холодным остаться сложно.
Улыбнувшись, я подняла голову. Мои губы тут же взяли в плен лаская...
Дождь продолжался еще несколько часов. Он неистово колотил по лужам, размывая и без того разбитые дороги. Потоки воды стекали ручьями в лес, наполняя овраги.
Ветер тихо трепал край оторванной ткани, проникал вглубь телеги и стыдливо вылетал обратно.
Мне с моим волком было не до него.
Глава 94
Стук сердца. Медленный, но такой сильный. Я лежала на груди любимого волка и не двигалась. Руни дремал, крепко прижимая меня к своему телу.
Рассматривая его, я все больше ловила себя на том, что даже дышать рядом с ним нормально не могу. И дело было не в его суровой красоте и не в развитых каменных мускулах. Нет...
Просто он был моим.
Пальчики скользнули по его подбородку, поросшему легкой щетиной. Очертили высокие скулы. Мне все в нем казалось идеальным.
И даже то, что он оборотень, более не заботило.
Ненависть к его расе тихо ушла из моей души, прикрыв за собой дверь. Не за то я презирала это племя. Тварей хватает и среди драконов, и среди магов. Да и простой люд не идеален.
— Люблю тебя, мой волк, — шепнула и, подтянувшись, коснулась губами его губ.
Отстранилась. Руни мягко выдохнул и приоткрыл рот. Такой сейчас мальчишка с ниспадающими на глаза волосами.
Я откровенно любовалась им.
Пальчики скользили по его гладкой груди, постоянно возвращаясь к тому месту, где билось сердце. Сейчас оно стучало громче, быстрее.
Улыбнувшись, проказливо коснулась губами ключицы своего мужчины.
— Ум-м-м, — пробормотал Руни.
Рука на моей талии стала тяжелей.
Я подождала, но он продолжал спать.
Снаружи послышался шум. Шаги. Привстав, я выглянула. Дождь закончился. Ветер поутих, он метался вокруг поваленных деревьев, шурша в высокой траве.
— Орина, — из-за телеги показался Яшка. — А меня к вам послали. Вы не против?
Я прижала палец к губам, а затем указала на спящего Руни.
— О, — мальчишка понятливо кивнул. — Тогда точно я вам пригожусь.
Он ловко вскочил на телегу и разместился на лавке.
Руньярдик, услышав его, выбрался из-под куртки, где спал все это время, потянулся, выставив вперед передние лапы и оттопырив тощий зад с хвостом, а после - прыжком забрался к Яшке. Потерся о его ногу и увалился.
— Люблю животных, — шепнул паренек. — У нас дома столько пушистых, что по именам не упомнишь.
Скинув куртку, он пристроил ее рядом.
Впереди послышались негромкие голоса. Первая телега обоза медленно тронулась. Тяжело, нехотя.
Мой взгляд упал на разбитую дорогу.
Яшка как-то обреченно вздохнул и стегнул лошадку.
... Мы продвигались вперед. Несколько раз за нами увязали в грязи телеги, так что приходилось останавливаться и ждать, пока вытащат.
Солнце неспешно склонялось к горизонту. А Руни продолжал сладко спать возле меня.
Не удержавшись, я снова скользнула пальчиками по его подбородку, ощущая, как колются короткие волоски.
— Вот не женюсь, пока на меня девица так смотреть не начнет, — поддел меня Яшка.
Паренек зыркнул на нас и отвернулся, но я успела заметить, как уголки его губ проказливо приподнялись.
— А сам как на нее смотреть будешь? — привстав, я оперлась на локоть. — Или только тебя любить должны?
— А вот как волк на тебя глазеет, пока ты не видишь, так и буду, — фыркнул он в ответ.
— И как же это? — протянув руку, накинула на Руни одеяло.
Становилось заметно холоднее.
— Голодно, орина, он смотрит на тебя. Очень голодно, — Яшка стегнул лошадку, стараясь ехать так, чтобы телега была ближе к обочине.
Лужи стояли глубокие. Повсюду грязь, того смотри, и наши колеса увязнут.
— Скажешь тоже, — проворчала, поглядывая, как он гладит устроившегося возле него на лавке Руньярдика. Рыжий пройдоха нашел еще одного обожателя шерстяных и вовсю выпрашивал почесушки.