Затошнило. Во рту появился противный горький привкус. Медленно выпустив воздух из груди, обернулась на Зейна, он отходил к первым домам.
Его взгляд метался от меня к шалашам бешеных.
Покачав головой, я вытаращилась на него, требуя исчезнуть.
Он нехотя кивнул и снова сделал несколько шагов назад.
Столько страха было в его взгляде. И вины.
«Уходи», — шепнула губами.
— Где главный? — снова закричал темный, не замечая, что у него стало на одного меньше в подельниках.
Вздрогнув, я опустила голову. Боль нехотя отступала.
— Вы что здесь все оглохли! — распалялся маг.
На его ор из шалашей вывалили псы. Волками их назвать язык не поворачивался. Мужики самого разбойничьего вида, одетые в лохмотья, с обветренными щербатыми лицами. В их глазах проглядывало безумие и одержимость. Эти убьют за просто так и не поморщатся.
Мой взгляд прошелся по своре и остановился на самом крупном из перевертышей. Он сидел, прислонившись спиной к толстому трухлявому пню, ну прямо заросший одноглазый детина. Медведь. Он совершенно не обращал внимания на прибывших магов, а методично точил свой огромный нож об кусок кожи.
Крики, суета — все это обтекало его и не волновало.
Мое внимание привлекли его руки с яркими темными путами раба на запястьях.
В горле пересохло, а в животе заныло.
Отвернувшись от него, осмотрелась внимательнее. Было в этом месте что-то такое знакомое. Я шарила по деревне своры взглядом и нашла... В стороне от шалашей огромная палатка из выделанных шкур. Круглая, с конусовидной срезанной крышей. И я точно знала, что в центре там отверстие для дыма очага.
Моргнув, снова выдавила из груди воздух и размяла шею, как же она ныла. Выть хотелось от невыносимой муки.
Рассматривая палатку, заметила возле нее девушку. Молодую совсем, может, моя ровесница. Отчего-то она притягивала взор. Смущала. Ее поза казалась странной. Платье ветром задралось до колена, и никто ткань не одергивал. Да и сидела она без движений, прикованная к тонкому дереву цепью, опоясывающей ее талию. На горле веревка, совсем как та, что разбойники протягивали через мою голову. Длинные темные волосы пленницы растрепались и спутались на концах. На лице кровоподтеки. Рот приоткрыт. Серое дорожное платье разорвано и покрыто запекшейся кровью. Ноги видно, и не только щиколотки. И чем дольше я вглядывалась, тем отчетливее понимала: девушка смотрит перед собой мертвыми глазами.
Она была мертва, и никому до этого не было никакого дела. Как будто этого и вовсе не заметили.
— Маг, долго ходишь, — этот хриплый низкий голос заставил мое тело задрожать. Я знала его. Слышала и наяву, и в своих снах. — Говоришь, принес что-то интересное.
Он вышел со стороны той самой круглой высокой палатки. Тяжелый... Нет, толстый до безобразия. Отекшее лицо изрыто морщинами. Старик. На голове жидкие седые волосы, через которые был виден череп. Цвет его кожи... Мужчина казался мне вылепленным из грязи.
Тяжелой походкой этот хряк направился к нам. Прищурившись, я заставляла себя дышать. Жирная фигура, обтянутая грубой кожей штанов и куртки, вызвала новый приступ тошноты. И между тем псы своры пятились от него, склоняя головы в уважении, будто он был...
...фером.
Да, он определенно был правителем. И я знала это. Помнила.
Выгнув спину настолько, насколько это возможно, пристальнее вгляделась в лицо старика. Широкое и рыхлое. Морщины, как густая паутина. Он приближался. Его мясистые губы изогнулись в улыбке, стоило ему заметить меня.
Необычно яркие для его возраста бирюзовые глаза довольно вспыхнули магическим пламенем.
— Темная ведьма в теле радужного дракона. Какой подарок, — он оскалился, демонстрируя желтые острые клыки.
— Заказ... Когда-то она уже сбежала, но я вернул, — голос темного мага сочился самодовольством.
Тучный фер замер. И снова уставился на меня. Щеки, и без того красные, стали и вовсе бордовыми. Он сделал несколько шагов в мою сторону, но остановился. Взгляд старика стал совсем жутким.
Находясь в ужасе, я не сразу поняла, что шевелю ладонями. Опустив голову, уставилась на черное стелящееся пламя, исходящее от моих пальцев. Тьма рвалась наружу, желая убить и обратить здесь все в пепел.
— Кассандра? — собственное имя из уст фера ударило хлыстом.
Подняв на него взгляд, оскалилась.
Что ему сказать? Что нет давно Кассандры. Исчезла когда-то в этом самом лагере. Ее просто не стало, потому как пережить ту ночь она не смогла. Сломалась и растворилась во мне.
— Не совсем, — моя улыбка стала шире. — Хуже, дедушка. Куда хуже.
Захохотав, заорала.
Кожа на моей спине будто разорвалась.
Крик перешел на громкое шипение. В глазах полыхнуло.
— Наше золото, − напомнил о себе темный маг. — Вознаграждение, и мы уйдем.
Фер моргнул и обернулся на него. Его глаза полезли из орбит от ярости.
— Разорвать их! — зарычал он.
Огненный маг встрепенулся, но не успел ничего сделать. В него разом впились несколько обернувшихся псов. Он закричал от боли и резко смолк. Его тело растерзали первым.
Темный сопротивлялся, пока на него сверху не навалился огромный одноглазый медведь. Отчаянный крик обернулся в бульканье и стих.
Превозмогая боль, я засмеялась, дрожа от ужаса.
Двое. Они убили только двоих. Я очень надеялась, что третий сейчас мчится по лесу навстречу моему Руни.
— Кассандра? — фер снова сделал шаг ко мне. — Что ты такое?
— Я? — выдохнула сквозь зубы. — Смерть твоя. Не признал? Прости, заплутала на несколько лет. Но дошла. Видят боги, донесли, дотащили меня до тебя... Рад... дедушка? А я помню... Все!
Он снова сверкнул клыками.
— В клетку ее. Чтобы одна сидела! Что же, твоя тьма будет мне как раз кстати. А в тебе ведь ее столько, что на армию перевертышей хватит, еще и останется.
— Для тебя? — я кивнула. — Да... она останется для тебя, старик!
Глава 108
Ханым Руньярд
Огромный черный волк бежал по узкой звериной тропе...
... Запахи, они окружали меня раздражая. Яростно зыркая по сторонам, я искал хоть какой-то намек, что с моей девочкой все хорошо. Пытался уловить ее неповторимый аромат, но всюду слышались лишь пряные травы.
Оскалившись, припал к земле и прислушался. Лес жил своей жизнью: семейство мышей в норе под корнями высокого тополя, мягкая поступь лисицы. Она прошла мимо и не учуяла добычу. Ей тоже мешала вонь, оставленная чужаками.
И я шел дальше, ориентируясь на запах. Час, а может, и больше.
Видел следы... Искал их в траве вынюхивая. Мою истинную все еще несли. Сердце глухо стучало в груди.
Почему она не передвигается сама? Раненая? Без сознания?
Медленно сходил с ума, терзаясь страхом и чувством вины. Подвел... Я потерял свою истинную, свою драгоценную девочку, которая слепо верила в меня...
И впору выть, но я не мог тратить время впустую. У меня и так его не было.
И я бежал вперед.
В одном месте обнаружил сильно замятую траву, будто кто-то на ней стоял на коленях. Рядом сильно натоптано. Я молил богов, чтобы это была короткая остановка. Просто чтобы перевести дух, и ничего с моей девочкой не сделали.
В груди ноющей болью расползалась тоска и страх. Эти чувства то притуплялись, то становились ярче. Но я осознавал, кому они принадлежат, и это держало мой разум спокойным.
Не позволял себе скатываться в панику.
Все, что мне нужно, — идти строго по следу. У них фора в несколько часов, и не больше. Нагоню. А после...
На мгновение глаза застелила красная пелена ярости.
Убью. Всех, до кого дотянусь. И эта мысль успокаивала сердце.
Я желал пролить реки крови, выпустив злобу и тьму, что клокотала в душе.
Запах изменился. Кровь!
Резко остановившись, повел носом, испытывая животный ужас.
Только не Касси. Только не моя малышка!
Разум помутился. Всего на несколько бесконечных мгновений, но все же. Сорвавшись вперед, пробежал еще немного и замер у трупа.
Бродяга...
Бешеный с глубокими ожогами на груди. Что они были нанесены тьмой, и сомнений не было. Я обошел покойника по кругу. Принюхался. Перец. Пряные травы и больше ничего. Запах моей орины на нем отсутствовал.
Сделал несколько шагов в сторону и ощутил... ее...
Сделал глубокий вдох, разгоняя безумие.
Тонкий, но такой родной аромат. Он смешивался с вонью бешеного, того, кто ее нес. Они стояли недалеко от покойника. Мысль, что моя девочка видела, как убивают, приводила в еще большую ярость.
Зарычав, я рванул дальше.
Мой слух уловил стаю ворон. То, что сейчас было нужно. Перейдя на шаг, сознанием потянулся к громким птицам. Нашел!
... С толстой ветки осины сорвался тяжелый ворон. Расправив широкие крылья, он поднялся выше верхушек деревьев и полетел вперед. Сделал круг и высмотрел среди лесных зарослей черного волка. Он стоял на узкой звериной тропе, задрав морду, и не двигался.
Именно эта просека и интересовала ворона.
Он летел над ней, осматривая с высоты местность. Искал стоянки или следы костров. Дым, шалаши, вырубленные полянки. Хоть что-нибудь, что указывало бы на местонахождение чужаков. Но лес был спокоен. Ни намека на бешеных или дикого зверя.
Никого! Лишь мелкие грызуны да птицы.
Ворон все кружил, каркая от досады. Душа ведуна в нем кипела от гнева. Он рассматривал под собой молодые осиновые рощи, выискивал круги кострищ. Ну хоть что-нибудь. Но на тропинке были лишь следы и не более...
Вернув себе зрение, волк грозно зарычал. Громкий, пугающий звук заставил белку, сидящую у корней тополя, распушить хвост и метнуться на ствол дерева...
Ярость застилала мой разум.
Я шел слишком медленно. Слишком! Нужно было передвигать лапами быстрее, но при этом не потерять след. Этого я боялся больше всего — сбиться с пути и упустить место, где маги сойдут с просеки.
Теперь я был даже рад этой пряной вони.
... Тропа казалась бесконечной. Сколько я уже так бежал? Казалось, какая-то магия водит меня кругами. Я останавливался, осматривал окрестности и не находил ничего.