–Ох, дело молодое!– как сквозь вату донесся до меня заговорщицкий шепот хозяина.– Может, благородному господину тоже мужское потешить охота?.. Могу прислать… Что? Нет?.. Обеты Единому – это ж святое! Понимаю–с. Но если надумаете… Молчу–молчу–с.
Мне никак не удавалось определиться: кружится мир или моя голова. На всякий случай я перестала упираться руками Илишу в грудь, а обняла за шею, прильнув к нему всем телом.
–Уй!– Резкая отрезвляющая боль в левом плече привела меня в чувство.
Я заозиралась в поисках возможной опасности, на которую среагировал браслет. Однако было тихо. Коридор, оказывается, уже давно опустел. Я отпрянула от наемника, неосознанным жестом вытирая губы.
–Брезгуете, Ваше Величество?– Взгляд парня, как всегда, был насмешливо–непроницаем.
–Нет, опасаюсь.– Я наконец–то заметила оцепеневшую в дверном проеме Эону.
Интересно, что она видела?
«Достаточно, раз ее так перекосило». Вот хмарь!
Постояв еще пару мгновений неподвижно, закрыв рукой рот, девушка сорвалась с места и скрылась в умывальне. Из–за запертой двери до нас донеслись сдавленные рыдания.
–Вот посмотри, что ты натворил!– бросила я Верьяну, гордо проходя мимо него в наш «люкс–номер».
Наемник подхватил поднос и пошел следом за мной.
–Что именно не понравилось Вашему Величеству?– Верьян ногой толкнул дверь, закрывая ее за нами.– Неужели ваш покорный слуга чем–то не угодил?
И взгляд такой… честный–честный.
Запах съестного направил мои мысли в более прозаичное русло. Изо всех сил стараясь не покраснеть еще больше, я подошла к парню, взялась за поднос с едой и потянула его на себя.
–Илиш, скоморошничать не надоело еще?– Скептически приподнятая бровь.– А то ты мало сделал! Кто с мужиками теми внизу целенаправленно надирался?
–Полукровку элем не свалить,– усмехнулся Верьян, не отпуская поднос.– Только голова яснее становится да память лучше.
–Зачем тогда придуривался?– Слюну приходилось сглатывать, иначе она бы капала прямо в тарелку.
–Надо было,– веско сказал Илиш, разжимая руки. Я еле устояла на месте.– Скоро приду.
После столь глубокомысленных заявлений парень свалил из комнаты, оставив меня в глупейшем виде с полуоткрытым ртом.
Ну надо так надо. Поесть, например.
–Эона!– Я закрыла рот и пнула дверь умывальни.
Всхлипы затихли.
–Чего?– угрюмо спросили оттуда.
–Есть пошли.
–Не хочу!
–Вот и замечательно, мне больше достанется,– философски заметила я, пристраивая поднос на прикроватном столике.– К тому же, когда ты помрешь голодной смертью, я смогу сделать из тебя зомби, который будет беспрекословно таскать за меня сумки.
–Ты не посмеешь!– Разгневанная заплаканная Эона появилась на пороге умывальни.
Я предостерегающе махнула куриной ножкой.
–На твоем месте, я бы проверять не стала.
Девушка шлепнулась на кровать рядом со мной и, потянувшись к другой куриной ноге, тихо спросила:
–Зачем?
Мы обе старательно отводили взгляды друг от друга.
–Надо было.– Верьянова фразочка пришлась к месту. Глубокомысленности в ней по–прежнему хватало.
Возня и бренчание во мраке перемежались недовольными возгласами.
–Надевай!
–Сам надевай!
–Малы они мне! Надевай, я сказал!
–Воняет же!
–Это запах благородного рыцарства.
–Видимо, во мне недостаточно благородства.
–Вот и наберетесь, Вашество. Пропитаетесь духом, можно сказать.
–Прекрати меня так называть! И вообще издеваться!
–Как будет угодно моей Императрице.
–Тьфу на тебя!
Долгие препирательства в почти абсолютной темноте привели–таки к желанному Верьяном результату: жаркий, вонючий, потный поддоспешник сел на меня как влитой. Наемник взялся за кирасу. Было такое чувство, что под ее весом я ушла в пол на пару сантиметров. Парень заскрипел следующей железякой. В конюшне было практически ничего не видно, но Илиш безошибочно находил нужные завязки.
–Локоть согни,– скомандовал он.
–Все равно мне не нравится, как попахивает твоя идея,– пожаловалась я.– В этих доспехах точно кто–то помер. От старости.
Верьян хмыкнул:
–Не волнуйся, детка, когда я свернул шею их хозяину, этот цветущий мужчина был только в ночной рубашке.
В прежние времена я напустилась бы на парня с упреками в жестокости. Но… то было раньше.
–Надеюсь, тело припрятал?
–Обижаешь, детка.
–А со слугами что?– Я стала до циничности практичной.
–Эти щедрые люди с радостью поделились с нами вещами – они им теперь без надобности.
–Понятно…
Мы надолго замолчали. В окружающей темноте особенно отчетливо было слышно бряцание доспехов, всхрапывание потревоженных лошадей и наше недовольное сопение.
Скрипнула дверь, заставляя нас затаить дыхание.
–Вы там скоро?– нервно спросила Эона, вертя головой в попытках увидеть хоть что–нибудь в темном нутре конюшни.– Я уже здесь замерзла совсем.
–По–о–оы–ы а–о–о–ы.– Верьян как раз что–то мудрил с завязками подшлемника.
Светлое пятно дверного проема стало шире.
–Что?!
–Почти… закончили.– Цепкие пальцы Илиша наконец освободили мой подбородок, и я смогла нормально разговаривать. Однако на голову мне тут же нахлобучили шлем. Хорошо еще забрало не опустили.
–Все, детка, можешь валить,– великодушно разрешил наемник.
Я попыталась как можно более бесшумно подобраться к двери.
«Крался по деревне трактор». Удачное сравнение.
У меня как раз было такое ощущение, что от издаваемого мной лязга всполошится все поселение.
А ведь нужно еще взгромоздиться на лошадь!
Слава всем святым и тому же Единому, мне удалось–таки это сделать. Правда, только с помощью Верьяна и подруги. Не будем уточнять с какого раза.
Глава 13
Поселение осталось далеко позади. Рассвет подкрался незаметно: небо, которое еще недавно было цвета переспелой черники, вспыхнуло холодным неприветливо–осенним утром. Дорога петляла по лесу, чья листва давно променяла легкомысленную зелень на роскошные «багрец и золото». Моя лошадь шла степенно, не торопясь. Неся двойную ношу и поэтому отставая, брела вторая. К утру подморозило, листва хрустела под копытами. А в доспехах (точнее, в поддоспешнике) было тепло, почти жарко. К запаху я тоже уже притерпелась, поэтому чувствовала себя вполне сносно.
Мы с Эоной со вчерашнего вечера так и не разговаривали. Вернее, общались только по необходимости. Объяснения типа «это совсем не то, что тебе показалось» ни к какому результату не привели. А еще я постоянно ловила себя на мысли, что то и дело задерживаю взгляд на губах Верьяна и тут же отвожу и краснею… Вот хмарь!
Повинуясь какому–то предчувствию, я резко натянула поводья. Лошадь заплясала на месте – у ее копыт, подрагивая древком, взрыла землю стрела. За первой полетели остальные. Животное поднялось на дыбы. Скрипуче взмахнув руками, под аккомпанемент вскрика Эоны, грудой железа я брякнулась на землю. Дыхание прервалось, чтобы вернуться через мгновение – вместе с болью в ребрах.
Смотря сквозь решетку забрала на небо, с тем же, кстати, стальным оттенком, я лежала неподвижно, приходя в себя после падения и сосредотачивая в солнечном сплетении тугой комок Силы. Драться в этом обмундировании не представлялось возможным.
Мимо летели стрелы, раздавался лязг мечей и вскрики, а я лежала, как перевернутая черепаха. Попутно злилась, концентрируя энергию для удара.
–Эй, Проклятый, не пырни знакомого!– прозвенел чей–то веселый голос, перекрывая шум драки.
–Если только по старой памяти!– откликнулся Илиш.
–И не вздумай перекидываться, у меня душа впечатлительная – еще спать потом не смогу.
Комок концентрируемой Силы перестал расти, пока я настороженно прислушивалась к завязавшейся беседе.
–Вот еще, для всяких тут перекидываться! Опаздываешь, Ломаный,– проворчал Верьян.– Я уж думал, Хантир, что тебя прирезали где–то дорогой.
–Точно–точно, прирезали Хантира,– с притворным сожалением вздохнул невидимый для меня мужчина.– Еще по прошлому лету. Говорят, некто Верьян Илиш лишил бедолагу жизни и получил за это от Гильдии хорошие денежки.
–Деньги плохими не бывают,– поддакнул наемник.– И человек наверняка тоже был хороший. Империи достойно послужил – разбойников истреблять надобно. Нещадно.
–Что ж ты мертвецу тогда весточки посылаешь, помощи просишь?– насмешливо уточнил все тот же голос.– На тот свет торопишься, с переправой помочь надо?
Мне надоело лежать бесполезным металлоломом, распираемым сконцентрированной Силой.
–Это мне помочь надо,– встряла в чужой разговор я.– Эй, Илиш, подсоби благородному рену! А то я ж поднимусь самостоятельно и разнесу все здесь к хмаровой матери!
Наемник, не торопясь, подошел ко мне и потянул за руку. Другую подхватила Эона, и меня с лязгом поставили на ноги.
Доспехи надоели хуже нравоучений отца Ванхеля в Святую неделю! Я раздраженно откинула забрало и с интересом воззрилась на Верьянова знакомца.
Невысокий, но ладный. Одежда на нем добротная. Светлые волосы, очень коротко стриженные. Кривой сломанный (и не раз) нос. Глаза цвета слегка потускневшей стали. И цепкий, все подмечающий взгляд.
Ох и разбойничья рожа–то!
–Как я погляжу, ты неплохо устроился, Проклятый,– прищурился мужчина.– И хозяином обзавелся. И бабой. От меня чего надо?
Эона, разумеется, не смолчала:
–Я не… ой!
Тяжелый, пусть и не рыцарский сапог тоже бывает кстати.
–Домой хочу наведаться, Хант.– Верьян тяжело посмотрел на белобрысого.– Хотел тебя с собой позвать. Мать давно навещал, соскучился небось?
Разбойник с сомнением покачал головой:
–Не знаю, кто у тебя в покровителях, но папаша твой, из благородных который, точно нас обоих вздернет, только мы появимся на Клыке. Давно ж обещано.
–А мне другое обещано. И я ведь свое спрошу, ты меня знаешь,– как бы мимоходом заметил Проклятый Ублюдок, помогая мне взобраться в седло.– Долги, оно ведь всем платить положено. Мертвецам – уж тем более.