— Я не виноват. Мне министр приказал задержать все составы, пока не пройдет литерный поезд… — пролепетал испуганный Сердюченко. Богатырь разжал руки и хозяин кабинета едва не упал. На ватных ногах он проковылял к стулу, мешком осел на него.
У Павловского, когда посетитель повернулся к нему, рефлекс «железнодорожника» сработал мгновенно — он тут же перевел стрелки на меня.
— Мы тут очень дорогих гостей ждем. Вот как раз можете поговорить по этому вопросу с товарищем Медведевым, — и Павловский на всякий случай отступил от посетителя на безопасное расстояние.
Я с интересом наблюдал за ситуацией. Этого разъяренного товарища я лично не знал. Но видел его однажды, когда готовилось постановление по развитию Восточных областей в рамках проекта «Сибирская целина». Басин Ефим Владимирович, замначальника ГлавБАМстроя.
Что удивило: в моей прошлой реальности на БАМ его направили только в 1980-м, после учебы в Академии народного хозяйства. Сейчас же он уже полгода активно здесь работал, переведясь на заочное обучение. Я не знаю, было ли это как-то связано с моим вмешательством в историю или нет, но факт имел место быть.
За очень короткий срок работы Басин умудрился нагнать страху на всех поставщиков и подрядчиков. Бюрократы бледнели и покрывались холодным потом от одного упоминания его имени. Неспроста на БАМе ходила шутка «сытый Басин на БАМе не опасен» — про тихонь подобного не сочинят.
Басин развернулся ко мне, готовый шуметь дальше. Я поднял руку, останавливая его.
— Ефим Владимирович, составы будут сейчас же отправлены. И товарищ Павловский лично проследит за их отправкой.
Павловский хотел возразить, но я не дал ему такой возможности:
— Или мне позвонить Леониду Ильичу и доложить о сложившейся ситуации?
— Нет-нет, не надо. Признаю, я поторопился остановить движение, — тут же начал оправдываться министр путей сообщения. — Я и не думал, что это станет такой проблемой.
Басин тут же вскипел:
— Вся Инская забита моими грузами, а вы проблему не видите? Стройка БАМа встанет с минуты на минуту, и это перед приездом Леонида Ильича! Мы же не просим отправлять наши эшелоны по Транссибу, но через Абакан — Тайшет можно организовать отправку?
— Организуют, Ефим Владимирович, и сделают это немедленно, — я глянул на Павловского так, что тот побледнел.
«Ну вот же не вовремя как… Теперь доложит обо мне Брежневу совсем не так, как хотелось. Начнет критиковать, извратит все…», — с тревогой и неприязнью думал он.
Я отвернулся от жалкого Павловского и, протянув руку Басину, представился:
— Полковник Медведев. Товарищ Басин, думаю, нам с вами нужно побеседовать.
Басин коротко кивнул, крепко пожал мою руку. Потом бросил еще один полный ярости взгляд на Сердюченко и первым покинул кабинет. Я вышел следом.
В здании управления Западно-Сибирской железной дороги имелся огромный полукруглый холл. Только поднимаешься по лестнице на второй этаж — и сразу попадаешь в это просторное помещение, по периметру которого стоят кресла для посетителей и журнальные столики. Между креслами в больших вазонах растения — китайские розы, еще какие-то незнакомые мне цветы, удивительные лианы, оплетающие решетки. На металлических подставках красуются аквариумы, в которых мелькают стайки разноцветных рыбок.
Сегодня народа здесь было немного и мы с Басиным устроились подальше от всех. Я внимательно выслушал все, что тот хотел мне рассказать, и пообещал:
— Ваши слова я передам лично Леониду Ильичу. А также расскажу о ситуации с грузами. Думаю, во время поездки будет большое совещание.
— У нас! В Сковородино! — тут же вскинулся Басин. — Оно должно быть именно там! Ведь как раз там связка Транссиба с БАМом. И построено много. Есть что показать и чем похвалиться. Вы же знаете, что по плану предполагается строительство одиннадцати территориально-производственных комплексов?
Я это знал достаточно хорошо. Ведь в моей прошлой реальности из одиннадцати запланированных был построен только один — угольный территориально-производственный комплекс в Нерюнгри. А до знаменитого Удоканского месторождения, за которое так рвал глотку Гвишиани, «руки дошли» только в середине нулевых. И это стало возможно лишь благодаря строительству БАМа.
Простившись с Басиным, который спешил лично проконтролировать отправку составов, я тоже покинул здание управления железной дороги. Служебная «Волга» ждала внизу и, усевшись рядом с водителем, я попросил доставить меня в здание Комитета. По Вокзальной магистрали быстро выехали на Красный проспект, оттуда свернул на Коммунистическую к зданию КГБ.
Там созвонился с Рябенко, доложил ситуацию. Кроме рекомендации провести совещание в Сковородино, рассказал о прекращении отправки всех грузов на БАМ. Причем особо подчеркнул, что запрет поступил от Павловского еще до того, как стало известно о поездке Леонида Ильича по Сибири.
Следующим пунктом назначения был Красноярск, после него Иркутск, дальше Чита, Хабаровск… Конечный пункт — Сковородино.
Городок небольшой, но он просто кипел жизнью. Отсюда начинался малый БАМ, и здесь я присоединился к большой группе журналистов и работников отдела пропаганды, корреспондентов — всех тех, кто будет освещать в прессе и на телевидение предстоящую встречу Леонида Ильича Брежнева с молодыми строителями БАМа.
Вернувшись в Хабаровск, вылетел спецрейсом обратно, в Новосибирск и там уже присоединился к команде, сопровождающей Леонида Ильича в поездке.
Сама поездка Генсека по Транссибирской магистрали заняла десять дней и, несмотря на мои опасения, прошла без сбоев и накладок.
До Сковородино я успел поговорить с Леонидом Ильичом и рассказал ему о ситуации с грузами. Он был уже информирован, ведь Рябенко переговорил с Брежневым после моего звонка. Но Леонид Ильич потребовал рассказать подробно. Теперь он слушал меня и довольно кивал:
— Вот как хорошо, что мы поставили Басина. Вырастет хорошая замена Мохортову. Пару лет пусть пока в замах походит, пообвыкнется, а потом… Константин Владимирович хороший человек и строитель хороший, но дорогу надо молодым давать.
В том разговоре мне показалось, что Генсек не обратил внимания на мои не слишком лестные слова о Павловском. Но, как оказалось, тут я ошибся. По завершении поездки Брежнев лично распорядился подготовить приказ об увольнении Павловского с поста министра путей сообщения. Еще несколько человек были сняты с постов, включая бедолагу Сердюченко.
Фотоархив 05
2) Документальный видеофильм «Всегда с народом». О визите Леонида Брежнева в Сибирь и на Дальний Восток в 1978 году:
https://rutube.ru/video/ae93e3ccc465b8bf34c6d13da6ae713e/
3) На железнодорожном вокзале Новосибирска.
4) Литерный поезд на вокзале Иркутска.
5) В Чите Брежнев и министр обороны Устинов встретились с командованием Забайкальского военного округа и обсудили вопросы состояния боевой и политической подготовки войск — отношения с Китаем были напряженными. В тот же день Брежнев посетил — Песчанку военный городок под Читой, где в 1935–1936 годах он начинал свою воинскую службу в танковой части.
06) Внутренние интерьеры поезда: салон для совещаний, вагонный коридор, купе для отдыха Л. И. Брежнева
07) Генсек проводит совещание с секретарями обкомов в том же салоне поезда, чьи интерьеры представлены на предыдущем фото.
08) Сковородино 4 апреля, «бамовцев» привезли на встречу с Генеральным секретарем. Брежнев встретился с ними, и отметил, что сделано на БАМе много, но предстоит сделать еще больше.
Глава 25
Когда я вернулся в Кретово, дома было непривычно тихо.
Теща укатила в Серпухов — посмотреть, в каком состоянии ее квартира и заодно навестить родню. Светлана с дочками улетели в Крым, в санаторий. Я надеялся на скорую встречу с ними, так как туда же в августе собирался отправиться Леонид Ильич. Он, после Пицунды, решил отдохнуть в Ореанде, на Южном берегу Крыма. Потому я, отправляя семью в Алушту, хотел совместить полезное с приятным — работу с отдыхом.
Вылетать должны были через три дня, а пока проводили небольшое совещание в узком кругу на госдаче в Завидово. Вдруг в кабинет вошел быстрым шагом, можно сказать почти ворвался, Михаил Андреевич Суслов.
Глядя на Суслова, мне всегда вспоминался чеховский «Человек в футляре». Михаил Андреевич был таким же: застегнут на все пуговицы, демонстративно аккуратен, пунктуален до тошноты. Его всегда бесстрастное, ничего не выражающее лицо в этот раз казалось растерянным, даже взволнованным.
— Михаил Андреевич, чем обязан вашему внеплановому визиту? — с легким раздражением спросил Леонид Ильич. Он недолюбливал Суслова, хотя его вообще вряд ли кто-то любил. И, как мне казалось, самого Суслова не слишком-то волновало отношение окружающих к нему.
Обычно бледное лицо Суслова пошло красными пятнами. Веко правого глаза заметно дернулось.
— Леонид Ильич! Объясните мне, что происходит⁈
Леонид Ильич в это время читал проект постановления. Он отодвинул документ в сторону, снял очки, положил их на стол. Обычно Брежнев в очках не показывался перед соратниками и подчиненными — почему-то стеснялся. И если бы доложили о посетителе заранее, то наверняка спрятал бы очки в ящик стола.
— Присаживайтесь, Михаил Андреевич, — Леонид Ильич указал на маленький стол для посетителей.
Суслов сел на стул, уперся локтями в полотно стола и сцепил пальцы в замок. Он часто так делал и на совещаниях с коллегами и в беседах с подчиненными. Эта поза могла выражать желание поскорее прекратить неприятный для него разговор или же демонстрировать недовольство и разочарование. Иногда Суслова за глаза так и называли: «Вселенское разочарование». Он старался казаться спокойным, но дергающееся веко и краснота на щеках выдавали крайнюю степень волнения.
«В целом я не против сталинских методов, но нельзя же так унижать старых товарищей!», — думал Суслов.