У дверей заведения — народа скопление, топтание и пар.
Но народа скопление не имеет значения — за дверями швейцар.
Неприступен и важен, стоит он на страже боевым кораблем.
Ничего он не знает и меня пропускает лишь в погоне за длинным рублем.
И в его поведении говорит снисхождение.
Раньше, в моей прошлой жизни, я не сталкивался с этим персонажем, но сейчас в полной мере оценил его «харизму». Костик за пол секунды «оценил» меня и прямо-таки рефлекторно преградил дорогу:
— Прошу прощения, мест нет. И вы, прошу прощения, кто такой? Депутат? Артист? Или у вас заказано?
И сам же ответил на собственный вопрос:
— Нет, не заказано. И не депутат. А почему ведете себя, как депутат?
— А потому что меня здесь ждут, — не вдаваясь в долгие дискуссии, я просто показал корочки.
Костик поморщился, но возражений больше не имел. С явной неохотой пропустил меня. Правда, спустя пару секунд уже отрывался на следующем желающим посетить кафе, отшивая его с помощью «вежливого хамства».
В гардеробе я сдал дубленку представительному, осанистому гардеробщику. Подумал мимоходом, что такого проще представить дворецким где-нибудь в английском поместье, чем у вешалки с номерками. Только вошел в зал, как меня накрыла волна ароматов. Пахло цитрусовыми — еще одна отличительная особенность кафе «Лира». Шла вечерняя программа, в углу на небольшой эстраде играл джазовый квартет: ударник, пианист, саксофонист и длинноволосый парень с контрабасом.
Публика в зале собралась разношерстная. А основном творческая богема и те, кого в 21-м веке назвали бы «золотой молодежью» — то есть корчившие из себя непонятно кого детки богатых родителей.
Осмотрев зал, я не увидел адвоката, назначившего мне встречу.
— Вы знаете, у меня здесь назначена встреча, — сообщил я администратору, — но я не наблюдаю человека, который должен меня ждать.
— Если встреча, то вам стоит подняться в бар.
Я так и сделал. Прошел к лестнице, которая находилась справа от входа, поднялся на второй этаж. Правда, слово «этаж» тут можно применить с натяжкой. Помещение больше походило на мансарду. Однако у барной стойки Окуня тоже не было. Бармен, человек лет тридцати, темноволосый, крепкий, протирал стойку мокрой тряпкой. В ответ на мой вопрос он молча указал глазами на дверь в туалет.
Я подошел, потянул дверь на себя — она оказалась открытой. Внутри помещения обнаружилось пару рукомойников и три туалетные кабинки. Из одного крана текла тоненькая струйка воды, а на раковине я заметил несколько капель свежей крови. Из туалетной кабинки донесся тихий булькающий хрип. Однако когда я попробовал просканировать чужие мысли — не услышал ничего.
Подскочил к кабинке и с силой дернул дверцу.
Тут же на меня выпал адвокат Окунь. Рефлекторно подхватил его. На пол, на меня, на валяющийся тут же портфель адвоката хлестала кровь из его перерезанного горла.
Судя по всему, прошло совсем немного времени — убийца должен быть где-то близко. Я осторожно опустил на пол тело и только хотел проверить соседние кабинки, как дверь в туалет распахнулась. На пороге возникли два постовых милиционера. За ними маячил швейцар Костик.
— Вот он, я про него вам говорил. — заявил Костик, указывая на меня. — Он мне сразу подозрительным показался.
Глава 8
— И свидетель есть, — добавил Костик. — Бармен видел, как он зашел следом за этим человеком.
Один из милиционеров обернулся к кому-то за спиной:
— Вы бармен?
— Да, я…
Я глянул на говорившего — и ошалел. Это был совсем не тот человек, у которого я накануне спрашивал об Окуне. Или барменов тут несколько, или им прикинулся убийца, а я попался на такой наивный развод. Вот тебе и телепат, мог ведь мысли прочитать! Но ведь сам ставлю заслоны от «шума», чтоб голова не трещала. А «проверять» каждого встречного никаких сил не хватит. Да и не вызывал бармен с мокрой тряпкой никакого подозрения, я ж не совсем параноик…
Представляю, какая картина сейчас предстала глазам милиционеров: я в кровище, у моих ног труп с перерезанным горлом.
— Я полковник КГБ Медведев, — сказал и полез во внутренний карман за корочками.
Один милиционер тут же схватил меня за руку, пытаясь заломить ее за спину. Второй с другой стороны попытался сделать то же самое. Сноровки и опыта у них явно не хватало. Я понимал, что могу в одиночку разбросать их обоих, но усугублять ситуацию дракой с милицией уж точно не хочется.
— Да стойте вы! — заорал я, вывернувшись из не слишком умелых захватов. — Дайте показать документы!
Милиционеры пыхтели, но сдаваться не собирались. А выход из туалета перегораживала массивная фигура швейцара Костика. Надо сказать, он довольно улыбался, наблюдая как меня «вяжут». Неужели и правда гордился, что помог изловить опасного преступника, убийцу?
Я уж решил было поддаться и дать надеть на себя наручники, когда в ситуацию вмешался еще один человек. Умело оттеснив Костика, он вошел в помещение.
— Отпустите его! — приказал, ткнув под нос милиционерам удостоверение.
— Товарищ майор, поймали с поличным на месте преступления… — начал сержант патрульной службы.
— Ну во-первых, вы никого не поймали, он не убегал. Во-вторых, я вижу только человека возле трупа, но это еще не говорит о том, что преступник именно он. Сейчас же, немедленно, отпустите нашего сотрудника и обеспечьте доставку свидетелей в отделение.
Костик сразу побледнел, глаза забегали. Обратив внимание на эту нервозность, я заглянул в его мысли:
«Вот же вляпался. Он же обещал, что я награду получу за содействие, а это что такое творится сейчас? Откуда этот майор взялся? А где тот молодой, который все время здесь дежурил?» — думал швейцар не то растерянно, не то возмущенно.
— Позовите администратора, — продолжал распоряжаться майор, когда мы все вышли из туалета в комнату с баром.
Подбежал прилизанный человек лет сорока пяти, которого я уже встречал внизу в главном зале.
— Такое ЧП, такое ЧП! — испуганно повторял он. — Второе за день! Сначала сообщили, что товароведа арестовали, теперь это вот. Что ж нам теперь, закрываться?
— Это вам в тресте столовых и ресторанов скажут, — ответил майор. — У нас другие задачи.
— А мы только на хозрасчет перешли… Что теперь делать-то? — продолжал ныть администратор.
— Это все сейчас не важно, — перебил его майор. — Вы пока обеспечьте, чтобы из кафе даже муха не вылетела.
— Кому нужно, те уже давно покинули заведение, — заметил я. — Преступник растворился сразу же, как я вошел в туалет.
— А вот это вряд ли. Недооцениваете вы оперативную службу, — майор хитро улыбнулся. — Владимир Тимофеевич, вы сейчас дадите объяснения, как вошли и что дальше случилось, а потом можете идти по своим делам. А мы тут дальше сами.
Костика и бармена увели на разговор. Скоро подъехали медики и эксперты. Я написал краткую объяснительную, потом прошел к бару, за стойкой которого переминался бледный администратор. Заметив там поднос с аппетитными профитролями, я почувствовал дикий голод, но одернул себя: только что зарезали человека, а я буду наворачивать пирожное?
Внизу из главного зала слышался гомон голосов, музыка стихла.
— Как вы могли проглядеть это? — услышал я знакомый голос.
Какие люди — Вадим Николаевич собственной персоной тут как тут! А ведь даже сильно не удивляюсь — не зря он рекомендовал мне не опаздывать на встречу в кафе «Лира».
— Так была установка не спускать глаз с Медведева. Про адвоката Окуня такой установки не было, — оправдывался кто-то. — Тем более, Окунь часто тут бывал.
Я спустился на первый этаж, поздоровался с Удиловым, распекавшим опера.
— Вадим Николаевич, так понимаю, я снова оказался не в то время и не в том месте?
Удилов перестал отчитывать сотрудников и отвлекся на меня.
— Поговорим позже, в Конторе.
Оценив мой неприглядный, заляпанный с ног до головы кровью, внешний вид вид, распорядился:
— Привезите Владимиру Тимофеевичу чистую одежду. Не стоит пугать людей таким видом.
— Мне пока хотя бы умыться… А в туалете работают криминалисты, — пожаловался я.
— Пойдемте, я вас отведу, — предложил гардеробщик. — Здесь на первом этаже еще один есть. Там поприличнее, и мыло тоже есть, и переодеться будет удобно.
Удалось немного привести себя в порядок. Минут через десять привезли одежду — брюки и рубашка прямо из магазина, с этикетками. Я переложил удостоверение, ключи и прочую мелочь в карман брюк. Переоделся. Окровавленную одежду отдал экспертам.
Опера опрашивали свидетелей. Проверяли документы у посетителей. Я глянул на «золотую молодежь», еще недавно пытавшуюся выглядеть такой важной и крутой. Сейчас они совсем сникли, лихорадочно роясь в своих «ксивниках» в поисках паспортов. Не завидую тем из них, у кого не окажется с собой документов.
Вышел на улицу. Возле кафе стояло три автозака. Вокруг уже собирались любопытные — все-таки место известное, центр Москвы. Оперативно выставленное милицейское оцепление мягко, но настойчиво, оттесняло любопытствующих:
— Проходите, товарищи, не задерживайтесь…
На крыльцо вслед за мной вышел Вадим Николаевич.
— Сейчас поедете со мной. Я распоряжусь, чтобы вашу машину отогнали отсюда к дому. В Комитет едете со мной, оттуда вызовем служебную. И постарайтесь впредь пореже ездить без водителя.
Уже в машине, когда отъехали от кафе, я сказал:
— Все понимаю, Вадим Николаевич, но очень не люблю, когда меня используют втемную.
— Времени не было на разговоры. Вы уж простите, что не сообщил детали операции. И вы правы — пришлось использовать вместо живца. Потому что вам я доверяю, а у нас завелся крот. Вернее, он завелся уже давно, но сейчас активизировался. Да и вообще последний год активность наших противников усилилась, сами видите. Кстати, я не успел вас поблагодарить.
— За что?
— Вы правильно сделали, что не стали докладывать в Комитет, а сразу после Джуны поехали к Бронштейну. Если бы доложили, вряд ли бы мы хоть что-то нашли у Бронштейна. Скорее всего и его след бы простыл, и бриллиантов бы уже не было.