— Что готовите? — поинтересовался я.
— Соус, — коротко ответил он. — Только вот беспокоюсь, что до сих пор продукты для вьетнамских блюд не подвезли.
— И не подвезут. Придется Ле Зуану обходится русскими блюдами. Не стоит выделять одного гостя из остальных. Потому никаких азиатских деликатесов сегодня вам готовить не придется.
Я взял на себя ответственность за такое решение. Мрачно подумав при этом: «Познакомились с ядом американских лягушек, а теперь не хватало нам только яда рыбы фугу!». Да знаю я, что фугу — это японское, а не вьетнамское блюдо, но как тут удержаться от черного юмора после недавних событий.
— Теперь, будьте добры, покажите мне холодильники и кладовую.
С какой обидой посмотрел на меня шеф-повар! Но возражать не посмел, послушно исполняя распоряжение. Заодно я прочитал его мысли, но не обнаружил там ничего подозрительного.
Спустились в подвал, я проверил холодильники, уточняя что где лежит. Распорядился выбросить все морепродукты, икру оставить только нашу, черную астраханскую и красную дальневосточную. Шеф-повар едва не плакал, выбрасывая устриц и еще с десяток видов морских гадов. Но рисковать я не собирался. Отравление морепродуктами разыграть легче всего.
— Необязательно так усердствовать, — услышал я и оглянулся.
Позади меня стоял кубинец. Прямо какой-то мистический призрак этот Фабиан. Еще и подкрадывается неслышно, как ниндзя.
— Давайте пока мы здесь проверим продукты, — предложил кубинец. — Моя команда состоит всего из трех человек, но каждому из них нет цены. Уникальные специалисты. Согласны?
— Ну что ж, дополнительная проверка никогда не бывает лишней.
Фабиан вернулся через минуту уже не один, а с тремя загорелыми парнями, каждый из которых имел такой же, как у их командира, чемоданчик. Перекинувшись парой фраз на своем языке, кубинские специалисты принялись за работу.
— Вы обедали? — спросил у меня Фабиан, сглотнув вдруг слюну. Вероятно, насмотрелся на горы аппетитных продуктов и поддался искушению.
— Признаться, я даже не завтракал толком. Так, перекусил на ходу…
— Пойдемте обедать, заодно и продолжим нашу беседу, — и Эскаланте, оставив своих сотрудников у холодильников с продуктами, направился к выходу. Печальный повар остался наблюдать за проверкой. Я вызвал сюда по рации прапорщика из группы наружного наблюдения, а сам отправился следом за Эскаланте.
Обедать пошли в ресторан гостиничного комплекса. Фабиан Эскаланте, несмотря на то, что выглядел как опасный хищник — поджарый, сухой, собранный — покушать, как оказалось, очень любил. Он заказал столько, что хватило бы на троих. Но ел быстро, не отвлекаясь на смакование вкуса и наслаждение послевкусием.
— Еда для меня — это топливо. И мне его много надо. Я как большая машина, — он постучал пальцем себе по лбу. — Вот здесь мой мотор.
Я улыбнулся, ничего не ответив. Сам ел нехотя, особого аппетита сегодня не было. Мысли о том, что едва не случилось непоправимое, не покидали меня. Пришла в голову мысль, что яд в закрытой бутылке из опечатанной партии вполне может указывать на причастность к покушению кого-то из окружения Шеварднадзе…
— … можно создать направленное микроволновое излучение, — меж тем рассказывал кубинский безопасник. — Этим у нас в американском посольстве баловались. Пока оно еще было в Гаване. Потом ЛСД хотели распылить — как раз перед прямым эфиром с участием Фиделя.
— И чем это закончилось? — отложив собственные размышления, я принялся слушать собеседника более внимательно. Все-таки обедал с настоящей легендой. В былой реальности я только читал об этом человеке, шестьсот с лишним раз предотвратившим покушения на кубинского лидера, а также своего друга и соратника команданте Фиделя.
В ЦРУ целый институт занимается только Фиделем Кастро. А вдобавок попытки самодеятельности кубинских эмигрантов, тоже, чтобы убрать Фиделя…
— О, у них получился сбой. Чисто технически. Тут нам повезло.
— Просто повезло? — иронично прищурился я.
— Ха-ха, вы уже знаете, что это за везение, друг мой, — рассмеялся Фабиан. Не переставая улыбаться, он достал из кармана того самого губастого черного идола. Положил на стол передо мной:
— Вы все-таки возьмите ее, пусть пока Леонид Ильич здесь, она ему помогает.
Я не стал спорить, взял деревянную фигурку и сунул ее в карман.
— В США по Фиделю работает Эдвард Лансдейл. Он маньяк с извращенным чувством юмора. Каких только идей не выдвигал. То отравленные сигары, то носовой платок, зараженный бактериями туберкулеза, то укол перьевой ручкой с ядом. Кстати, с ручкой тоже ангел хранитель уберег. Агент уже готовился подойти к Фиделю, и не простой — бывший соратник, который вместе с Фиделем воевал в горах Сьерра-Маэстро. Но зазвонил телефон, он взял трубку, а потом не смог вспомнить, куда сунул эту отравленную авторучку. Так-то вот…
Он замолчал ненадолго, за пол минуты расправился с большим шницелем, а потом продолжил:
— У вас сейчас ситуация будет похоже складываться. Покушения на компаньеро Брежнева будут происходить чаще, чем вы того будете ожидать. Все более изобретательно, изощренно. Брежнев пугает наших противников. И вы тоже пугаете. Мне доложили, что было большое совещание в ЦРУ, посвященное вашей персоне. Думаю, выводы сделаете и меры примете. А то, что сразу по приезду проверили апартаменты Леонида Ильича, это вам в плюс! Я не ожидал, что так быстро обнаружите мой «подарок», но поражен вашим профессионализмом!
— Спасибо, — поблагодарил я. Слышать комплименты от такого специалиста было действительно очень приятно.
Принесли кофе и я замер, вдыхая невероятно тонкий аромат.
— Кубинский. Я попросил сварить из моих запасов, — Эскаланте сделал глоток и ждал моей реакции. С удовольствием отхлебнув ароматный напиток, я изобразил на лице искреннее наслаждение.
— Ради таких мгновений стоит жить, — похвалил я кубинский кофе.
— Согласен, — довольный моей реакцией, улыбнулся Фабиан. — А вы ради чего живете? Помимо аромата хорошего кофе, разумеется.
Вопрос застал меня врасплох. Ответ один: сейчас я живу ради Советского Союза, но он будет слишком напыщенным, хотя и полностью правдивым. Я вздохнул. Чувствую, что надвигаются трудные времена. Альтернативная история богата не только новыми победами, но и непредсказуемыми поворотами.
— Ради нашего общего дела. Ради страны, ради моей работы и Леонида Ильича лично. Ради своей семьи, благополучие которых тоже напрямую зависит от успехов нашего дела, нашей страны… — ответил я так, как сумел.
Эскаланте кивнул с уважением и пониманием. Никак не комментировал мои слова, но мне кажется, что мой ответ его вполне устроил.
После кофе мы с Фабианом попрощались. Он направился к своим помощникам, узнать результаты анализов. Я подумал: портативная мобильная токсикологическая лаборатория — это отличная мысль. Нужно и нам взять на заметку. И дежурные саперы нужны собственные. Надо будет поговорить об этом с Рябенко и Цвигуном.
Вернувшись в кабинет, снова уселся в кресло и пододвинул к себе телефон. Первым делом доложил Рябенко о происшествии с горничной. Также сообщил о присутствии Эскаланте в Завидово.
— К вам уже выдвинулся сам Маркус Вольф, — сообщил Рябенко. — У вас там, смотрю, большой обмен опытом намечается? Кстати, Чаушеску отказался ехать на прием и на параде его не будет. К своей безопасности он относится очень трепетно, и я не знаю, что его так напугало. Спросил его прямо — он ответил, что получил сведения о возможных беспорядках в Румынии. То есть дипломатично съехал с темы вопроса. О том, что случилось в Завидово, пока никому не известно. Я доложу только Удилову.
Рябенко отдал мне еще несколько распоряжений по поводу организации охраны Генсека, после чего закончил разговор.
Положив трубку, я задумался. Эскаланте сообщил, что несколько раз докладывал первому начальника Первого главного управления. А это у нас Крючков Владимир Александрович. В моей реальности он горячо поддержал Майкла Горби, заявив на пленуме следующее: «Все советские чекисты как один человек поддерживают кандидатуру Михаила Сергеевича Горбачева!»… В восемьдесят восьмом уже сам стал председателем КГБ, а в следующем — членом Политбюро. Впрочем, прозрение наступило скоро — и Крючков стал членом ГКЧП. Впрочем, и там он «отличился» полным бездействием. Не принял самых обычных мер, вытекающих из логики любого переворота: не нейтрализовал ближайших противников переворота, прежде всего Ельцина.
Кто его заместитель? Первых замов у него четверо. Надо будет уточнить у Эскаланте, к кому конкретно обращались кубинские безопасники…
Глава 16
А вот и он, легок на помине! Дверь открылась — и в кабинет вошел Фабиан, за ним следом появился изящный, аккуратный, похожий на профессора человек.
Маркус Вольф собственной персоной!
— Не ждал вас так рано! — я встал, шагнул навстречу гостям, поздоровались за руку.
Рука Вольфа была железной, и сам он, несмотря на внешность интеллигента, был человеком очень жестким. В «Штази» такие операции проворачивал, что на некоторых можно и нам поучиться.
— Уже виделись, но встречи с хорошим человеком никогда не бывают слишком частыми, — Эскаланте рассмеялся.
— При необходимости, можете использовать и наших агентов, — предложил Вольф, присаживаясь в предложенной мной кресло. — Вам давно следовало связаться со мной.
— Имел другие обязанности и полномочия, — усмехнулся я.
Фабиан Эскаланте, вместо того, чтоб занять второе кресло, уселся прямо на краешек стола, придвинув поближе к себе пепельницу. В его пальцах тут же возникла сигара, табачный дым белесой дымкой поплыл по комнате, добавляя нашему импровизированному «совещанию» загадочности.
— Фабиан, к кому конкретно из заместителей Крючкова вы обращались? — задал я вопрос, который следовало задать еще во время нашего совместного обеда.
— Усатому, — ответил Эскаланте и тут же поправился:
— Э, нет, простите, Усатову, — он потрогал собственные усы, пригладил их. — Русский мне как родной, но все равно иногда делаю ошибки. Усатов получал информацию, говорил «спасибо», но никаких действий не предпринимал. Не хотел «разводить панику на пустом месте», как мне докладывали.