— Что ж, предложу завтра на Политбюро, проголосуем, — Брежнев снова черкнул в блокноте. — Еще хочу предложить Михаила Зимянина на место Суслова, он ведь и так уже «исполняющий обязанности», возражений нет?
Черненко закивал головой, чем-то напомнив мне сувенирную собачку на панели автомобиля.
— Да, да, да, Зимянин — это отличное решение, — одобрил он. — А Замятина Леонида Митрофановича я бы предложил возглавить Международный отдел вместо Пономарева. Борис Николаевич явно не справляется с работой. Такое блядс… гм… такой бардак развести в отделе!
— По поводу… гм… бардака… — Брежнев усмехнулся. — Может вы, Георгий Карпович, что-то интересное расскажете?
— А что здесь рассказывать? — пожал плечами Цинев. — Два заместителя начальника международного отдела ЦК участвуют в заговоре. И явно не отделаются семидесятой статьей и сто девяностой прим. Тут не только антисоветская пропаганда, а кое-что похуже, но это прокуратуре решать.
— Товарищ Руденко, думаю, разберется, — заметил Цвигун. — Наша задача проверить свои ведомства. Вадим Николаевич, кто-то из МВД замешан в заговоре?
— Нет. Пока ни одной фамилии, ни одного фигуранта. А вот наши коллеги засветились серьезно, Семен Кузьмич. Помимо Бобкова еще…
— Это мы на коллегии обсудим, — прервал его Цвигун, подумав: «На хрена сор то из избы выносить?», и косо посмотрел на Цинева, усмехнувшегося после слов Вадима Николаевича.
— Подготовьте все документы к завтрашнему утру и ваш доклад на коллегии, — распорядился Цвигун, явно решив показать Удилову и остальным, кто в Комитете «в доме» хозяин.
— Это все сделаем. Но я подозреваю, что сейчас нас ждет неприятный «сюрприз» в одной из республик. А может, и не в одной, — заметил Удилов. — В завидовских разговорах обсуждался такой вариант. Но вот в беседах со следователями задержанные аккуратно обходят эту тему. Если сейчас получим санкцию прокуратуры на их арест, методы допросов будут другими. Сделаем все, чтобы выяснить, с кем они связаны из руководства союзных республик.
«Готов поспорить, что Шеварднадзе каким-то боком будет фигурировать в этом деле», — подумал Рябенко.
У генерала всегда был нюх на людей с гнильцой. Как человек кристальной честности, он брезговал такими людьми и невольно их сторонился. Я доверял его чутью. Но сам подумал, что на счет Шеварнадзе слишком уж предсказуемые умозаключения. Если меня не обманывает предчувствие, то как бы не «прилетело» откуда не ждешь.
— Теперь вы, Владимир Тимофеевич, — снова обратился ко мне Леонид Ильич. — Служба собственной безопасности должна начать полномасштабную работу уже завтра. Давно пора вымести поганой метлой всю эту дрянь из наших рядов.
Генеральный секретарь встал, показывая остальным, что собрание подошло к концу:
— Спасибо, товарищи, думаю, на сегодня закончим. Александр Яковлевич, задержитесь, пожалуйста.
Друг за другом мы покинули кабинет.
Удилов первым попрощался со всеми и быстрым шагом покинул приемную. Я пропустил вперед Цинева и Цвигуна. Они как-то нечаянно столкнулись в дверях, потом Цвигун предложил Циневу выйти первым, а Цинев одновременно с ним сделал то же самое. Они рассмеялись — тоже одновременно. Странно было смотреть на людей, столь разных внешне, но в некоторых моментах нашедших общий язык.
Я покинул приемную вслед за другими силовиками, оставив позади только снова присевшего отдохнуть Черненко.
Неспеша спустился по лестнице и когда вышел на крыльцо, проводил глазами отъезжающую машину Цинева. Направился к своей волге. Снег хрустел под ногами, легкий морозец пощипывал щеки. Сад вокруг дачи был пуст и спокоен. Укутанные белым снегом деревья выглядели сказочно.
«Скоро Новый год. Семьдесят восьмой. Второй раз в моей жизни», — подумалось мне. Что было в моей прошлой жизни в семьдесят восьмом году? Признаться, я теперь толком и не помнил.
— Домой? — уточнил Николай, когда я уселся в салон черной «Волги».
— Домой, Коля, домой, — ответил ему и устало закрыл глаза.
Глава 22
Почему я так часто думаю о еде? Во-первых, нравится мне натуральная советская еда, а во-вторых, когда порой целый день ходишь голодным, то еда превращается в особое удовольствие. «А я сегодня вообще ел?», — попытался вспомнить и не смог. С утра разговор с Александровым-Агентовым, потом Высшая школа КГБ, экзамены, дальше Лубянка, и вечером снова Заречье… День был бесконечным. Но завтра будет не менее важным — начинается моя служба в качестве начальника Управления собственной безопасности…
«Сегодня Нина ночует у меня. Завтра бы выходной попросить, все-таки надо подать заявление в ЗАГС», — думал Николай, мысленно репетируя, как лучше сказать девушке о серьезности своих намерений. Я пожелал ему удачи — тоже мысленно.
На Кутузовский прибыли, когда уже совсем стемнело.
— Завтра как обычно? — поинтересовался Николай.
— Можешь взять выходной. Я завтра на своей поеду. Если будет что-то срочное, вызову. Спокойной ночи, Коля. Или она у тебя будет бурной? — я хитро улыбнулся.
Николай слегка смутился, неопределенно хмыкнул, а сам подумал: «Как он догадался? Словно мысли читает, вот что такое настоящий профессионал КГБ! Или „дедукция“, как у того детектива из книжки, Шерлока Холмса. Классный следак, хоть и англичанин, вот бы про него фильм сняли…».
Я снова улыбнулся мыслям Николая. Он ведь как в воду глядел — уже в 1980-м на экраны выйдет гениальный телесериал с Ливановым в главной роли. На мой взгляд, это лучшее киновоплощение Шерлока за все времена, такой шарм никому не удалось переплюнуть.
Попрощавшись с Николаем, я пошел к дому. У подъезда приостановился, подняв голову. Окна моей квартиры были освещены. Прекрасно, значит, мои еще не спят.
Вошел в подъезд, посмотрел на дремлющую консьержку и не стал будить. Время восемь вечера, а она уже дремлет. Все-таки с безопасностью моей семьи надо что-то делать, тем более, на новой должности врагов прибавится. И наверняка многие из них захотят повлиять на меня, используя мою семью. Этого допустить нельзя.
Пока ехал в лифте, думал о том, что давно никуда не ходил с детьми, не покупал подарков. Совсем забросил своих домашних. Первое время, когда только попал сюда, держался за них, как за спасательный круг. Люди, которые меня любят. Ну, может, не совсем меня — они не знают, кто я теперь на самом деле, но все же…
Я открыл дверь и покачнулся: на миг показалось, что волна ароматов сбила с ног, оглушила, накрыла так, что закружилась голова. Пахло мясом, специями. А еще и сдобный аромат с нотками корицы и ванилина окутал меня, когда я, раздевшись и разувшись в прихожей, зашел на кухню.
— У нас сегодня какой-то праздник? — спросил Светлану, которая колдовала на кухне.
Она вздрогнула, выронила эмалированную чашку и тут же попыталась ее поднять. Но чашка звонко стукнулась о край табуретки и, громыхая, покатилась по полу.
— Володя, — Светлана строго посмотрела на меня, — ты забыл?
В ее глазах тут же появилось беспокойство, которое сменилось сначала осуждением, потом страхом.
— Света, выкладывай! — потребовал я. — Ну заработался, да, прости.
— У Тани же день рождения! Она целый день ждала, когда ты придешь! И, как я понимаю, подарка у тебя тоже нет? Да, конечно, откуда он возьмется.
— Света, не ругайся. Я действительно забыл, — я не стал выдумывать оправдания, подумав, что повинную голову меч не сечет.
— Настолько был занят, что сегодня целый день вообще ничего не ел, — я попытался стащить со стола кусочек копченой колбасы, но тут же получил по рукам. Жена шлепнула меня по пальцам своей маленькой ладошкой и распорядилась:
— Иди мыть руки!
Я улыбнулся:
— Командирша!
— С командиром живу, — не осталась в долгу Светлана. — Приводи себя в порядок, сейчас девочки придут. Они с Лидочкой пошли к Олимпиаде Вольдемаровне, пригласить ее в гости. Хорошо, что я подарок приготовила от нас обоих.
Я покорно поплелся в ванную комнату. Сейчас бы под душ, но боюсь, не успею. Умылся, посмотрел в зеркало. Оттуда на меня глянул кто угодно, но не счастливый отец семейства. Ладно, надеюсь, скоро станет немного легче — по крайней мере учеба закончилась.
Прошел в спальню, переоделся. Натянул джинсы и свежую футболку.
— Смотри, какую прелесть купила! — войдя в комнату, гордо сообщила Света. Она держала в руках голубую коробочку. Открыла ее, показывая мне содержимое.
— Это набор духов «Голубой ларец». Олимпиада Вольдемаровна отдает Тане пустые флакончики из-под парфюма. Заметила, что она наливает в них воду и будто пользуется. Вот, решила порадовать дочку, все-таки девочке уже двенадцать лет исполняется. А это ты подаришь, — и она сунула мне в руки толстую тетрадь в кожаном переплете, на обложке которой было выбито золотом: «Дневник».
— Сокровища просто, — я искренне одобрил выбор жены. — И ты у меня сокровище, Светик-семицветик! Прости меня, ладно?
— Давно ты меня так не называл, — Светлана вздохнула с грустью, но тут же оттаяла:
— Да я почти не обижаюсь, понимаю же, работа. Ладно, держи дневник, — она сунула мне в руки подарок. Пойдем к столу, сейчас гости придут.
— Там гостей-то! — я рассмеялся. — Лидочка с Олимпиадой. Они тебе за целый день не надоели? Кажется, их специально в гости приглашать не надо.
— Можно было детский праздник устроить, но я не рискнула. Школа новая, друзей еще толком не завели.
В прихожей хлопнула дверь и раздался крик:
— Мама! Мама, там беда!
Я кинулся в прихожую, Света за мной.
Возле двери стояла Леночка. Она была мокрой с головы до ног. За то короткое время, что прошло с того момента, как она закричала и до того, как мы выбежали из спальни, вокруг нее натекла целая лужа.
— Папа! Там у Олимпиады Вольдемарны потоп! И сейчас вода хлынет на наш праздничный стол! Спасайте торт!!!
У Светы подкосились ноги. Я поддержал ее и усадил на табурет в прихожей.
— Я за эту минуту десять раз умерла, — она всхлипнула, — думала, что-то страшное случилось…