– Ну что, милейший, показывайте, где здесь выход. Не лезть же мне опять через окно. Тем более уже почти рассвело.
– Входите, Илларион Иванович, и присаживайтесь, – император указал графу Воронцову-Дашкову на одно из кресел, стоящих вокруг стола.
– Благодарю, ваше величество.
– Без чинов, Илларион Иванович. Что у нас по подготовке отъезда цесаревича на Дальний Восток?
– Всё идёт по плану, государь. Готовятся указы, распоряжения. Формируется команда, которая будет помогать осуществлять цесаревичу управление наместничеством.
– Есть какие-то трудности?
– Государь, ваше решение передать наместнику власть по всем частям гражданского управления в крае, верховное попечение о порядке и безопасности, а также ближайшая забота о пользах и нуждах русского населения в сопредельных с ним зарубежных владениях требуют тщательной проработки всех предварительных решений. Кроме того, вы передаёте наследнику все дипломатические сношения по делам наместничества с соседними Китаем, Японией и Кореей. Ему же вверяете командование морскими силами в Тихом океане и войсками в крае. С учётом этого, идёт отбор кандидатур, которые войдут в Особый комитет Дальнего Востока для решения самых важных дел. Определяются их полномочия, обязанности. А трудности? Они есть, да и как им не быть. Впервые наместником назначается наследник престола и в столь юном возрасте.
– Мой дядя Михаил Николаевич… – начал император.
– Ваше императорское величество, – перебил граф, что не часто позволял себе делать в беседах с императором. – Великий князь Михаил Николаевич стал наместником Кавказа в тридцать лет, имея за плечами большой опыт командования военными частями во время боевых действий.
– Я помню, Илларион Иванович. В двадцать два года великий князь получает орден Святого Георгия четвёртой степени за сражение при Инкермане, в тридцать один – золотую драгунскую саблю «За храбрость». В тридцать два года награжден орденом Святого Георгия второй степени и золотой шпагой с изумрудами и надписью «За окончательное покорение Кавказа». Если бы в наградах не был пропущен Святой Георгий третий степени, то дядя стал бы пятым во всей российской истории награжденным всеми степенями этого ордена после Кутузова, Барклая-де-Толли, Паскевича и Дибича, – император задумчиво замолчал, а потом продолжил: – Как бы мне хотелось иметь такого сына, а не дядю!
– Государь, для того вы и назначили наследника наместником. Пусть на Дальнем Востоке и не ведутся боевые действия, но обстановка неспокойная, требующая ежедневных решений. Постепенно цесаревич наберётся опыта и станет вам помощником в управлении государством.
– Илларион Иванович, ваши слова да Богу в уши. Нет пока в Ники интереса к государственным делам. Тринадцать лет по специальной программе обучали, а толку… Ему бы только с преображенцами и лейб-гусарами гулять да по балеринам таскаться. С весны к этой Кшесинской ходит. Докладывают, до утра у неё дома веселится. Минни на это спокойно смотрит. Ей, такое ощущение, кто угодно, лишь бы не Алиса Гессенская. Но весь придворный entourage возмущается, что выбор наследника пал на танцовщицу. И своё назначение наместником Ники воспринял как наказание и ссылку. Что делать, не знаю!
– Извечная проблема отцов и детей, государь. Но с учётом ответственности перед империей, этот вопрос в царской семье имеет государственный масштаб.
– Что посоветуешь-то, старый друг? – император тяжело вздохнул.
– Надеюсь, что самостоятельное дело и в таких объемах заставит цесаревича проникнуться государственными делами. На него ляжет груз ответственности за развитие Дальнего Востока, в то время, когда началось строительство Транссибирской железной дороги. По окончании строительства данного пути на окраину империи можно будет относительно быстро перебросить войска и грузы. Английские газеты уже предрекают, что Сибирская дорога, – Воронцов-Дашков вынул из папки, которая лежала перед ним на столе, листок и прочитал: – «…сделает Россию самодовлеющим государством, для которого ни Дарданеллы, ни Суэц уже более не будут играть никакой роли, и даст ей экономическую самостоятельность, благодаря чему она достигнет могущества, которое не снилось еще ни одному государству».
Император на это лишь хмыкнул.
– Какой здесь простор для государственной деятельности, государь, – граф мечтательно закатил глаза к потолку.
– Дай бог, Илларион Иванович, дай бог, – Александр Третий поднялся с кресла и подошёл к окну. Помолчав, произнёс, не оборачиваясь: – Менять ничего не будем. Наместником Дальнего Востока Ники быть. Там ему балеринок тяжелее найти будет, да и Алису свою забудет. Продолжаем готовить отъезд. Что у нас по срокам начала поездки?
– Планируем на конец января будущего года. Как раз к открытию судоходства на Амуре подгадаем, а Ангару и Байкал по льду обоз пройдёт. Далее до Владивостока к маю доберутся.
– Всё-таки решили резиденцию наместника перенести во Владивосток?
– Да, государь, считаем, что так будет удобнее и для дипломатической работы, и для командования морскими силами. Строительство самого Владивостока и крепости также будет удобнее контролировать.
– Хорошо. Одобряю, – император повернулся от окна и вернулся за стол. – Что по охране Ники?
– Как и планировали, для цесаревича вашим именным указом будет сформирован Его Императорского Высочества Личный Конвой из казаков Приамурья. На время путешествия будет сформирован отряд из вашего собственного конвоя, государь. Кроме того, добавим специалистов из Дворцовой охраны полковника Ширинкина.
– Командиром конвоя планируете назначить хорунжего Аленина?
– Я бы назначил. Князь Барятинский также одобряет эту кандидатуру. Но есть одно но. Аленин отказался от этой чести.
– И почему он это сделал? – брови Александра Третьего удивлённо поднялись вверх.
– Считает, что для данной должности не будет иметь достаточного положения и уважения среди офицеров и казаков конвоя. И это отрицательно скажется на сохранении жизни наследника. А вот личную секретную охрану цесаревича возглавит с удовольствием, – ответил граф.
– Что же, в уме этому молодому офицеру не откажешь, – хмыкнул император. – Не удивлюсь, если он уже кого-то предложил командиром конвоя.
– Вы проницательны, государь, – улыбнулся Воронцов-Дашков. – Предложил – подъесаула Головачева Николая Павловича, обер-офицера Иркутского училища. По вашему указанию он следует в Петербург. Должен прибыть дней через десять.
– Что о нём узнали?
– Из семьи потомственных кубанских пластунов. По первому разряду окончил Оренбургское училище, потом служил в Первом конном полку Забайкальского казачьего войска. Переведён в обер-офицеры Иркутского училища. Отличный наездник. В совершенстве владеет холодным оружием. Это его трюк с разрубанием глиняной пирамиды показал Аленин графу Белёвскому. Искренне предан царской фамилии. Каких-либо сведений о неблагонадёжности Головачева не имеется, – кратко доложил граф.
– Хм-м… Интересная кандидатура. Надо подумать. С Алениным его связывает дружба, Илларион Иванович?
– Можно сказать и так. Но точнее – Головачев стал наставником Аленина. Много занимался с ним индивидуально. Вместе написали работу по тактике. Думаю, это и послужило тому, что Аленин назвал фамилию данного офицера.
– Значит, Аленин собирается у Головачева занять то же место, что полковник Ширинкин у Петра Александровича? И своих казачат планирует к себе в секретную часть забрать?
– Планирует, государь.
– А знаете, Илларион Иванович, ведь может получиться неплохой тандем. Но над кандидатурой Головачева я ещё подумаю. Как он прибудет в столицу, ко мне на приём.
– Слушаюсь, государь, – его сиятельство склонил голову в поклоне.
– А как проходит обучение Аленина у Евгения Никифоровича? – с улыбкой поинтересовался император.
– Государь, здесь ещё неизвестно, кто кого учит. Петр Александрович наверняка вам докладывал.
– Докладывал и докладывает. Очень генерал Черевин настаивает, чтобы хорунжего Аленина окончательно перевели в его подчинение. А Евгений Никифорович, если первоначально после первого проникновения во дворец этого молодца очень на того обиделся, то теперь полковник Ширинкин желает видеть хорунжего у себя в секретной службе. Чем Аленин так себя проявил, кроме трёх проникновений во дворец, что его пытаются к себе перетянуть на службу мой главный охранник и его помощник?
– Позвольте, государь, доложу краткую обобщающую выдержку обучения Аленина у полковника Ширинкина, – получив кивок согласия от самодержца, Воронцов-Дашков продолжил: – Около двух месяцев назад Аленин был отозван из отпуска и направлен на обучение в службу генерал-лейтенанта Черевина, так как первоначально отъезд наследника на Дальний Восток планировался в ноябре этого года. Через три дня ознакомления с документацией, регламентирующей организацию охраны дворца, Аленин в присутствии Петра Александровича высказал своё мнение о недостаточности и ошибках организации охраны. Его спор с генералом Черевиным вылился в первое проникновение хорунжего во дворец и в покои Петра Александровича. При этом силы охраны вне дворца были усилены в три раза.
– Это мне рассказывали, и неоднократно. Кого-то из лакеев, захваченного Алениным, пришлось перевести в Зимний, так как тот стал бояться ночью ходить по Гатчинскому дворцу, – улыбнулся император. – Да и подполковник Мозалев, говорят, по ночам теперь плохо спит.
– Первое проникновение Аленина во дворец привело к тому, что были переработаны схемы постов, патрулей. В ночные патрули решено ввести собак. Уже решён вопрос по породам собак, псарне, работникам. Затраты, государь небольшие. Также по предложению Аленина в суточный наряд уже введена группа немедленного реагирования. Основная задача данной группы – усиливать тот участок охраны, где произошло чрезвычайное происшествие. Проведённые учебные игры показали намного большую эффективность новой схемы охраны. Несколько попыток проникнуть во дворец пластунов-одиночек из Кубанского дивизиона не увенчались успехом.