– Не может! Посмотрите на них – смирнехонькие, даже с магического поводка не сорвались.
Оба, задрав головы, посмотрели в прорехи. Птицы, освещенные заходящим солнцем, сидели неподвижными твердокаменными статуями.
– Что-то они слишком сыто выглядят, – заметил Дьяр. – И где сейчас Лика Тария, хотел бы я знать? Надеюсь, эти твари ее не сожрали?
– Увы, нет. Четверть часа назад она и ее друзья, среди них и Ирек Гил, отправились в город. В сопровождении отряда мракаров. Владыка распорядился срочно доставить ее во дворец.
– Не может быть. Тогда зачем ему понадобилось запирать ее в башне? Нелогично. Без ключа мракары не смогли бы взять донжон даже штурмом.
– Вот его приказ, – пожав плечами, Вултон протянул свиток.
Дьяр развернул, пробежал глазами и, изменившись в лице, смял бумагу в кулаке:
– Ясно. Мне надо немедленно вас покинуть, мэтр. Смету расходов на ремонт отдайте Шону, он передаст.
– А бумага? – всполошился ректор.
– Я ее у вас заберу.
– С ней что-то не так? – Вултон не занимал бы столь высокий пост – да еще при своем малом росте, когда иному демону он будет лишь по пояс, – если бы не отличался умом и сообразительностью. Не принято изымать приказы владыки. Даже наследник вряд ли бы осмелился без веской причины. – Но печать, подпись… Я же не мог ослушаться самого владыку Сатарфа!
– Все подлинное, мэтр. Тут вы не погрешили ни в чем.
Дьяр завернулся в крылья и исчез.
Старик трясущейся ладонью вытер проступивший пот, рухнул на стул и тут же с воплем подскочил: под зад попал крупный обломок черепицы.
Перемещение через Тьму мгновенно, но принц понимал, что не успеет перехватить Лику. Да и как объясняться со стражниками? Они-то тут ни при чем. Приказ есть приказ, и в его подлинности никто не усомнился бы, кроме Дьяра. Подпись Сатарфа ни одно существо в мире не могло повторить – ее творило личное заклятие владыки, известное только ему и Тьме.
Безусловно, были и есть в Тархареше маги-умельцы, умудрявшиеся накладывать иллюзии подлинных подписей, но никто бы не осмелился подделать почерк Сатарфа, не говоря уже о том, что его магию способен воспроизвести только он сам. Да если бы и осмелился какой-то безумец, ничего не вышло бы: Тьма бдит, и руку преступную сгноит еще до того, как та дорисует последний завиток.
Подпись подлинная.
Но мало ли, на каком клочке она была поставлена?
Заклятие переноса куда проще, чем подделка. И даже ректор не заметил, что подпись аккуратно перенесена с какого-то бланка на этот лист. Или предпочел сделать вид, что не заметил. Потому что посягнуть на магию царственной темной крови мог только тот, кто обладал точно такой же.
А раз сам Дьяр такого подлога не делал, то остается либо Ирек, которому, однако, весьма сложно добраться до печати Темного Трона, либо – единственный правильный ответ – принцесса Зарга.
– Пронюхала все-таки! – в сердцах выругался Дьяр.
Он облетел дворец, сразу же обнаружил на узкой улочке приближавшуюся к задним воротам Лику в окружении ее друзей, мракаров и животных. Даже к поиску через печать не пришлось прибегать. Трудно не заметить столь живописную группу: три воинственно настроенных девицы, четверо начинающих боевых магов с наглыми физиономиями, нахальная мантихора и людоедского экстерьера псина – против жалкой семерки стражников.
Они медленно, но верно приближались к малым воротам в ограде, огибавшей холм с дворцом. Принц отлично знал, что снаружи ограда выглядит совсем несерьезной: решеточка из железных прутиков, сквозь которые легко просматриваются строения на холме.
Вот только на ограждение была наложена иллюзия высочайшего класса.
Никто, в том числе Лика и ее спутники, не мог видеть за воротами плац, кишевший магами и мракарами, и нетерпеливо прохаживавшуюся среди демонов принцессу Заргу – высоченную, мощную тварь в броне, с хвостом и массивными рогами. Сестра заранее приняла боевую форму. Лике с ней не справиться и один на один, а тут еще рота высших демонов наготове.
Горячую встречу решила устроить сестрица своей бывшей пленнице. Идиотка бешеная. Совсем у нее разум померк, если она намерена, пользуясь отсутствием владыки, захватить не просто сельо, а дочь царицы Серых Холмов. Считай, это объявление войны.
Последние сомнения Дьяра в причастности сестры к подделке приказа отпали. А значит, руки у него развязаны, и отец не встанет, как обычно, на защиту любимой, несмотря ни на что, дочери.
Принц опустился на плоскую крышу смотровой башни, слившись с длинной тенью зубца, и несколько мгновений нервно кусал губы, наблюдая за построением на плацу.
Слишком много сил собрано. Лика может гордиться.
А там еще Ирек, который не станет спокойно смотреть на произвол Зарги. И для всех остальных он никто. Убьют, не дрогнув. Так ведь не даст бастард себя просто так убить, само собой.
Вдвоем братья скрутят Заргу, надо надеяться. Но остальные-то тоже не останутся зрителями в театре. А это – лучшие дети кланов. Ну, хорошо, самые лучшие – в гвардии владыки и наследника, но и личная охрана Зарги – не последние демоны в Тархареше. Последствия бойни – и физические, и политические – трудно представить.
Что же делать, Тьма? Причем немедленно и глобально!
И Дьяр решился на куда большее преступление, чем его сестра, – перенести дворец без санкции владыки.
А это то же самое, что захватить Темный Трон. Одно и то же. Не захватив, не перенесешь.
Никогда никто, кроме владык, не посягал на тайну живых камней. Никто иной не приказывал им. Даже наследник не имел права, пока сам не наденет корону владыки и не возьмет всю полноту и силу Тьмы.
Хватит ли у него мочи, принц даже не задумывался. Нет, конечно. Ну, не перенесет, так хотя бы пошатнет. Достаточно для того, чтобы Зарга и ее личные холуи забыли о Лике.
Дьяр, бросив опасливый взгляд на бушевавшую внизу сестрицу – не вздумала бы она, потеряв терпение, атаковать приближавшихся к ловушке Лику с группой поддержки, – перенесся на самый нижний ярус дворца.
Вопреки расхожему мнению о подземельях, доходящих до самого Ада, в цитадели Тьмы даже погребов отродясь не бывало. Ни к чему они демонам.
Припасы хранились на государственных складах под строжайшим учетом, оружейням тоже свое место, да и демон сам себе и оружие, и оружейня.
Пленников не водилось совсем. Трупам место на кладбище. Врагов Темный Трон уничтожал на месте, допросы виновных устраивал там, где изловил, и привычки среди правящей династии не было держать кого-то на цепи и пытать с чувством, толком и расстановкой. До рождения Зарги не было, но и она свое родовое гнездо не пачкала.
Но слухи о жутких катакомбах, где стонут по ночам на дыбах и в тисках ободранные заживо заключенные, исправно насаждались и поддерживались правителями. Дабы всякий демон боялся и трепетал, а их враги тем более.
С ролью стенающих мучеников успешно справлялись баньши, прикормленные кем-то из владык-предшественников.
Дежурная баньши, разбуженная свалившимся ей на голову принцем, подавила зевок и издала испуганный вскрик, перешедший в душераздирающий стон.
– Отставить! – поморщился Дьяр.
Слегка светившееся полотнище потускнело и замолчало. Баньши подобрала подол савана, изрешеченный рваными дырами, присела в поклоне. Позади нее просматривался освещенный багровым коридор.
– Скажи-ка, милейшая, а как мой отец перемещает все это громадье?
– Мановением левой руки, вестимо, – слегка визгливо отозвалось существо.
– И куда он руку возлагает? На какой артефакт?
Баньши растерянно колыхнулась, что было эквивалентно пожатию плечами.
Дьяр, приказав нежити исчезнуть, прошел по коридору.
Пара поворотов, столько же каверзных ловушек, которых он, будучи наследным принцем, и не заметил, и демон оказался перед массивными двустворчатыми дверями, запечатанными заклинанием Тьмы и усеянными такими острейшими железными зубами игл, что акула обзавидуется.
Едва он пересек невидимую черту, шипы вытянулись змеями, обвили пришельца коконом из колючей проволоки, прошли сквозь одежду и коснулись кожи напротив сердца.
Дьяр попытался шагнуть. И тут же неимоверная боль пронзила его. Одежда мгновенно намокла от крови. Принц не дернулся, затаил дыхание, понимая, что как никогда близок к смерти. Иглы придвинулись к самым глазам.
– Только посмей! – прошипел Дьяр.
Он ощущал себя бабочкой, нанизанной на шип. Голова кружилась, ноги подгибались. А если дух-хранитель не признает его право войти в сердце Тьмы?
На синие глаза охранное заклинание не покусилось. Напившись царственной крови, иглы убрались.
Железное полотнище двери стало гладким и сыто лоснилось, а на поверхности проступили фиолетово мерцающие руны и рисунок печати темных владык. Дьяр приложил окровавленную ладонь к печати. Кожу щекотнуло, словно пес прошелся языком, и кровь исчезла, раны от игл затянулись. Но препятствие не пошевелилось.
– Открой! – приказал принц, уже искусавший губы от нетерпения.
– Да с чего бы? – вредным Кикирусиным тоном поинтересовалась дверь.
– Надо.
– А что дашь?
– Крови мало попила? Тогда – пинка.
– Тьфу, грубиян. И не стыдно?
– Некогда мне стыдиться. Открывайся! – Дьяр, разозленный, что время уходит, пока тут охрана капризничает, демонстративно занес ногу.
– Как был невежей, пиратское отродье, так и помрешь, – проворчала дверь. Створка нехотя, с издевательским скрипом, начала открываться. Принц все-таки ее подопнул, чтобы поторопилась. Дверь взвизгнула. – Поаккуратнее, больно же! Тебе вообще сюда нельзя, неслух настырный. Мал еще. Ишь, и кровищи не пожалел, лишь бы поперек батьки пойти. И чего приспичило?
– Совсем распустились без папы! – огрызнулся принц, входя в кромешный мрак зала.
Как выглядело сердце Тьмы, не смогла бы рассмотреть и она сама.
Во-первых, ни искры света тут никогда не бывало. Во-вторых, попробуйте сами взглянуть на собственное сердце изнутри.