Нет, не надо на него дуть! Щекотно!
Он благоразумно молчал, прикидываясь самой обычной, немножко ручной летучей мышью. И, полузакрыв глаза, посматривал, куда бы бежать. Эта бешеная демоница притащила его в Башню трех принцесс, отсюда так просто не сбежать. Тут столько магических запоров, словно всю казну Темного Трона сложили в подвалах. Кстати, интересная мысль…
– Зулия, глянь, это точно не вампир? – Миранда потормошила разомлевшего от ласки «зверька».
– Вампир давно бы тебя цапнул, дорогая, – усмехнулась Зулия. – Если сомневаешься, положи его в клетку, а клетку поставь на солнце. Только проверь, нет ли при нем их амулета, иначе бесполезно. Они ее обычно в пасти держат. Это такая бурая горошинка, с половину ногтя размером, похожая на каменного клопа.
– Горошинка? – помертвевшим голосом переспросила Миранда, а ее когти слегка удлинились, впиваясь в белую шкурку. – Похожая на каменного клопа?
«Откуда Белая империя знает о сверхсекретном амулете?» – успел подумать Даори, как его оглушил вопль красноволосой демоницы:
– Вампир! Проклятый вонючий труп!
А его тело с размаху швырнули об стену, еле увернулся. Радостно нырнул в каминную трубу… и разочарованно взвыл – она оказалась перекрыта! Это конец.
– Да с чего ты взяла, что эта тушка с крыльями – вампир? – засмеялась Зулия.
– Так я же раздавила его амулет, приняв за каменного клопа! Знаешь, как я перепугалась? А потом, когда вернулась в ту каморку, рассмотрела обломки и поняла, что никакой это не клоп.
– И где сейчас эти обломки? – нарочито равнодушно поинтересовалась белая шпионка.
– Выбросила, давно уже.
– Куда? Где ты, говоришь, эта каморка?
– На улицу, под дерево. Может, до сих пор там валяются. Пойдем, покажу. Никуда этот вампирюга отсюда не денется. Сейчас, только расчешусь, подожди.
Даори услышал, как по каменным плитам процокали каблучки. И замерли.
– Зулия, а что за амулет, если тебе даже обломки интересны?
– Они его называют «антизагар», кажется. Без него вампир сгорит в солнечных лучах. Конечно, у нас тут в столице магическое затемнение включено, но у этих мерзких тварей без их секретной защиты все равно будет сильнейший ожог. Это хорошо, что появились обломки, можно исследовать и научиться нейтрализовать их защиту.
«Белая дрянь», – отстраненно подумал Даори, забыв о том, что когда-то думал точно так же о Тринадцатом темном клане, пока сам не стал одной из мерзких тварей. Нестерпимо захотелось вонзить клыки в притворщицу Зулию, заставить ее на своей шкуре почувствовать, каково это – быть вампиром.
Но у него другая задача. Не говоря уже о тайной цели, давно ставшей смыслом его не-жизни.
Пока подруги болтали, он подобрался к самому устью камина и теперь следил за каждым движением девушек. Едва Зулия распахнула дверь, он перепачканной сажей стрелой вырвался из камина и не отказал себе в удовольствии, пролетая над головой «островитянки» вырвать из ее крашеной шевелюры клок волос.
Ну, а с Кикирусей он договорится. Старуха всегда жалела вампиров, «несчастненьких порченых мальчиков». Так и получилось. Кастелянша словно караулила внизу и мигом распахнула входную дверь, выпуская летучую мышку, даже платочком вслед помахала, а вот перед носом Зулии резко захлопнула.
5
Миранда больше не искала его, вооружившись книгой поисковых заклятий и перчатками ловчих. Она, кутаясь в теплую шаль, сидела каждую ночь на том дереве в парке, где впервые услышала тихое, но такое верное: «Не стоит он твоих слез».
Сидела до тех пор, пока Даори не сжалился, хотя проще было покусать девку и не мучиться.
– Что, опять горгульи спать не дают? – спросил он, устраиваясь на всякий случай повыше и подальше. Мало ли, что в эту красноволосую голову взбредет.
– Ты правда вампир?
И он опять промолчал.
– Значит, правда, – вздохнула девушка. – И ты умрешь без амулета?
– Нет. Я давно мертв, – зло усмехнулся Даори, хотя мышиной пастью попробуй усмехнись.
Посланник князя с амулетом задерживался, Даори терял позиции лучшего ученика и приобретал славу худшего прогульщика, а куратор уже потирал руки и говорил о скором отчислении. Пришлось кланяться ректору Вултону и давать взятку – последние наличные деньги. Правда, князь обещал похлопотать, если и Даори ускорится с выполнением задания. А он медлил. Он явно нарывался: промедление считалось дерзостью.
– Тебе-то какое дело, Миранда? – фыркнула летучая мышь. – Одним смердящим трупом станет меньше.
– Ты совсем не пахнешь мертвечиной.
– Да неужели? – оскорбился Даори, всегда отличавшийся чистоплотностью. – Вампиры, к твоему сведению, ничем не пахнут, они не потеют и не гниют. А я – вампир, – произнес он наконец это страшное слово.
– Почему я тебя не боюсь?
– Потому что дура! – в сердцах бросил Неупокоенный.
К его удивлению, девушка даже не возмутилась. Значит, осознает собственную глупость. Не безнадежна. Жаль, мало ей осталось для того, чтобы поумнеть.
– Мне кажется, я знаю твое имя, – задумчиво сказала она. – Я тебя видела в другой ипостаси, когда ты летом говорил с Ликой о каком-то заклинании. Ты – Даори Энриати. Так?
Зря она вспомнила. Было куда проще, когда он был для нее летучим мышонком.
– Да, Миранда, именно так.
Вот и познакомились. Славно. Теперь самое время приступать к соблазнению, но Даори стало неимоверно противно. Нет, девушка привлекательна, слов нет. Ножки, грудь, талия в обхват его ладоней. Губы, созданные для поцелуев. Кровь горячая и невинная, несмотря на ее ночевку у жениха… Что может быть вкуснее для вампира? Но… настроения нет. Выпить ее хочется, а соблазнять – нет. Чисто гастрономический интерес.
– И это ты был белым шпионом? – допытывалась девушка. – И тебя после пыток скормили Неупокоенным, а они сделали из тебя такого же?
– Как видишь, – коротко ответил Даори, не желая вдаваться в кошмарные подробности короткой прижизненной биографии.
– Кем ты был в Белой империи? – спросила эта ненормальная. – Я все равно теперь узнаю у деда, наверняка он слышал о тебе, так лучше уж ты сам расскажи.
– Наследником лен-мага. Лен – это крупные земельные владения, которые белый маг обязан содержать в порядке и гармонии с соседями.
– Как у нас князь, глава клана?
– Не совсем. У вас князя делает власть над подданными. Чем больше подданных ему поклонится, тем он сильнее. Тем крепче власть. Над душами. Поэтому это – темная власть. А у нас лен-маг – одно целое со своим наделом. Земля и все на ней растущее дают ему силу и мощь.
– То есть лен-маги – это просто сильные маги земли?
– Можно и так сказать, – ему не хотелось вспоминать.
– И он вынужден сидеть в земле, как дерево? – все-таки эта девица-демоница до ужаса наивна.
– Нет, он может путешествовать. Связь с леном не физическая, она – магическая и духовная. Лен-маг может передать ее преемнику или наследнику. Или даже полностью разорвать, – и он не стал говорить, как это безумно, чудовищно больно. Хуже, чем обращение в вампира. Он равнодушным тоном продолжил: – Без земли лен-маг утрачивает право титула. Он – просто бродячий маг, черпающий силу в самом себе.
Но иногда и такие изгои очень сильны, усмехнулся он про себя. Не земля, не ветер, не лес и не вода делают мага. Дар – это Свет, который всегда с ним. Даже после смерти, в искаженном теле вампира. Это дар свыше.
– Почему же ты бросил свою землю и стал лазутчиком в Тархареше? – спросила дотошная демоница.
– Долг перед империей, – уклонился Даори от ответа.
Не мог же он ей сказать «потому что наивный легковерный идиот».
– А у тебя была там любимая девушка? – голосок Миранды показался ему напряженным.
Даори вспомнил свой единственный раз с женщиной и скривился. Вот ту магессу ему сейчас даже выпить не захотелось бы. Нашел же его князь соблазнителя.
– Нет, любимой не было, а теперь уже и не будет.
– Почему? – искренне изумилась она.
Где, скажите, в какой первозданной пустоте выросло это дитя темных? – возвел очи к небу пушистый крылатый зверек.
– Мертвое сердце неспособно любить, – терпеливо пояснил он. – Мертвая плоть неспособна к любовным утехам.
– Совсем? – не поверила Миранда, начитавшаяся контрабандных романтических историй.
– Совсем. Все сказки о страстных вампирах-любовниках – это наша пропаганда для легковерных девочек, у которых вкусная кровь. А жертвы уже никому не расскажут правду. Иди домой, Миранда, холодно.
– Это тебе холодно, ледышка, а мне и тут хорошо. Не хочу я в башню.
– Тогда занимай тот подвал, я там прибрался и новое ложе сделал. И простыни свежие взял у Кикируси.
– Можно? Спасибо! – обрадовалась самая странная из демониц. – Извини за амулет. Я правда подумала, что это жуткий клоп. Так не хочется сдохнуть в расцвете лет или превратиться от одного укуса в каменную троллиху!
Даори снова попытался усмехнуться мышиной пастью. Не получилось, к его досаде.
– А моего укуса ты не боишься?
– Нет, – девушка решительно тряхнула головой, рассыпая по плечам густую волну волос. Жаль, в темноте не видно их искристого винного цвета. – Ты еще не видел мою боевую ипостась. Я сама тебя покусаю, поверь на слово. Кроме того, ты же поклялся не причинять мне зла.
– Я обманул. Я клялся жизнью, которой у меня уже нет.
Миранда задумалась. Молча спрыгнула с дерева и пошла по дорожке к учебному корпусу, где Даори устроил себе убежище, уже переставшее быть тайным. Ведь о нем знали уже двое.
– Знаешь… – вдруг остановилась демоница, подняв лицо к звездному небу. – Слова – это буква. А в клятве главное – дух. И клянутся не словами, а духом. Ты не жив, но и не мертв, Даори. Пусть сердце твое сейчас не бьется, но что-то заставляет тебя двигаться и мыслить? Не душа ли? У тебя есть душа, и она – живая. Так не этой ли жизнью ты поклялся? Или той, которая еще может быть?
Он так удивился, что расцепил коготки и грохнулся оземь. Поднялся уже на своих двоих, отряхнул помятые серые брюки, одернул рукава серебристой рубашки, рефлекторно пригладил идеально уложенные заклинанием золотистые волосы.