Только в протоколе запишите… (Чекистке.) Обыскивали жилье делегатки Всероссийского съезда, на коем выступал самолично Председатель Совета Народных Комиссаров. Про оную делегатку в газетке печатали, как она в Колонном зале бывшего московского дворянского собрания…
Ч е к и с т. Мы к вам, а не к вашей жене.
Г а в р ю ш о в. Муж и жена — одна сатана. Сие Советской властью не упразднено.
Ч е к и с т к а. Как сказать… Вас я, например, сейчас допрашиваю, а вечером намерена пойти в клуб… (Симе.) Послушать, что вы про съезд расскажете..
С и м а (глухо). Обыскивайте.
Ч е к и с т. Зачем? Если ваш муж даст правдивые, показания…
Г а в р ю ш о в. Как перед богом! (Истово крестится.)
О л ь г а. Тогда один обман услышим.
Г а в р ю ш о в. Не богохульствуй, Корнеева.
Ч е к и с т. Вы когда вчера домой вернулись?
Г а в р ю ш о в. После полуночи воротился.
Ч е к и с т (Симе). Это правда?
С и м а (отчужденно). Жене разве верите?
Г а в р ю ш о в. А им, Симочка, начальник станции могут подтвердить.
Ч е к и с т. Почему — он?
Г а в р ю ш о в. А я на станции дровишки разгружал.
Ч е к и с т. И по дороге ничего не заметили?
Г а в р ю ш о в. Поблизу дома слышу: учительку с моста сбросили…
С и м а (вскрикивает). Что?! (Гаврюшову.) И мне ни слова?!
Г а в р ю ш о в. Да ты бы, женушка, всю ночь глаз не сомкнула…
Ч е к и с т (Симе). Баданину спасли.
О л ь г а. Простыла. В жару вся!
Ч е к и с т (Гаврюшову). От кого же вы услышали?
Г а в р ю ш о в. Во тьме кромешной разве разберешь? Народ кричит, а я слушаю: «Злодейское покушение на ревкомовку!»
О л ь г а. Полный обман! В том-то и беда, что народу поблизу не было! Кабы не приезжий военный, утопла бы Анна Никифоровна. На счастье, проходил и вытащил из воды. Мы только под утро узнали. (Гаврюшову.) А ты, выходит, все досконально еще ночью знал?
Г а в р ю ш о в. Отвечаю только товарищу уполномоченному.
Ч е к и с т. Я повторяю вопрос товарища Корнеевой.
Г а в р ю ш о в. А я ответствую: люди шумели про злодейство, я и услышал.
Ч е к и с т. Баданину приказал умертвить представитель контрреволюционного центра. Он связан с американской миссией.
Г а в р ю ш о в. Вам, вестимо, все известно.
Ч е к и с т. А вам разве не известен представитель этого центра?
Г а в р ю ш о в. Мне те известны, у кого картошечки могу добыть, дровишек на зиму припасти… Еще вот шубейку для жены ищу. (Вздохнул.) Обыск начнете аль еще спрашивать будете?
Ч е к и с т. Можем спрашивать, а можем сначала и вам кое-что рассказать.
Ч е к и с т к а. Вернее, почитать.
Г а в р ю ш о в. Мы газетку сами читаем.
Ч е к и с т к а. Зачем газетку? (Читает.) «Протокол допроса бывшего ротмистра Костромской жандармерии Шранка Олега Адольфовича…»
Ч е к и с т (Ольге). Здесь он, правда, проживает по документам умершего письмоводителя полицейского участка Арцеулова… (Гаврюшову.) Имя, отчество?
С и м а (нетерпеливо). Павла Игнатьича?
Ч е к и с т. Как будто так, Гаврюшов?
Г а в р ю ш о в. Арцеулов Павел Игнатьевич со мной знакомство действительно завел. А про Шранков-Шманков всяких нам не ведомо.
Ч е к и с т. Изменила вам намять. А Шранк прекрасно помнит вас… (Чекистке.) С какого времени?
Ч е к и с т к а (взглянув в бумаги). С девятьсот тринадцатого года.
Г а в р ю ш о в. Я в те поры подручным в кочегарке семь потов проливал. Где уж нам с ротмистрами знакомство водить!
Ч е к и с т. Знакомство было чисто служебное. Ротмистр Шранк зачислил вас филером охранного отделения…
С и м а (вскрикивает). Оля! (Со стоном прижимается к Ольге.)
Ч е к и с т. …с месячным окладом четырнадцать рублей пятьдесят копеек.
О л ь г а. Вот она, твоя рабочая косточка, Гаврюшов…
Ч е к и с т к а. Вы тотчас проявили усердие и выдали охранке помогавшего большевикам кочегара Лунева…
С и м а. Санькиного отца!
О л ь г а. Иуда!
Ч е к и с т к а. …и жалованье вам тут же повысили до шестнадцати рублей.
Г а в р ю ш о в (Симе). Десятку я тут же твоей мачехе отвалил. Прийти к вам дозволила, на тебя полюбоваться. (Чекистке.) Как цветочек лазоревый была!
С и м а (решительно). Делайте обыск! (Распахивает шкаф.) Может, здесь у нас такое спрятано, что…
Г а в р ю ш о в. Нет, женушка, ничегошеньки здесь не найдут. Тебя, родимая, не подведу.
С и м а (твердо). Обыскивайте.
Ч е к и с т. Успокойтесь, товарищ. Думаю, сейчас ваш… Гаврюшов не лжет. Не станет дома улики прятать. Стреляный воробей…
Ч е к и с т к а. По кличке Дятел.
Г а в р ю ш о в (глухо). Могу осведомить, где бязь управляющий спрятал.
Ч е к и с т. Опоздали. Бязь уже вывозят из старых пакгаузов.
Ч е к и с т к а. А нашли ее как раз в полночь. И вряд ли начальник станции подтвердит, что видел вас на разгрузке дров.
Ч е к и с т. Он при нас находился, когда бязь искали. Где вы хлопок запрятали?
Г а в р ю ш о в. Истинно говорю вам, хлопок управляющий вывозил. Скрытно от меня.
Ч е к и с т. Даже от вас? Странно.
С и м а. Про ремни его спросите!
Г а в р ю ш о в. Я, Симочка, сам скажу. Ради тебя. Чтоб тебе, голубонька, хоть напоследок чем угодить… Я ремни спрятал.
С и м а. Перед иконой божиться хотел, что ничего не знаешь!
Г а в р ю ш о в. А теперь скажу. Только при тебе. Им одним не сказал бы, пусть одной селедкой кормят и пить глотка не дают…
Ч е к и с т. О, вы хорошо знаете методы допроса в охранке!
Г а в р ю ш о в (Чекистке). Пишите. Только ради жены всю правду говорю. Ремни в Шую вывезли. На старой маслобойке спрятали. И хлопок, три вагона. Там управляющего сродственник…
Ч е к и с т. Повезем вас, Дятел, в Шую. Раньше, правда, выясним ваше касательство к ночной истории на мосту.
Ч е к и с т к а. А затем перед трибуналом предстанете.
О л ь г а. Здесь суд ему чините, товарищи! Только у нас.
Г а в р ю ш о в. Не уважат твоей просьбы, Корнеева. Чересчур квелый городишко, чтобы здесь самого ротмистра губернской жандармерии судить. А мы с господином Шранком крепенько одной веревочкой повиты. (Чекисту.) Я ему на очной ставке такое припомню, что его, сволочугу, от расстрела ни за какие деньги Америка не выкупит!
Ч е к и с т к а. Возможно, и он кое-что припомнит.
Г а в р ю ш о в. Ни одного американца я в глаза не видал. Только от их высокоблагородия слышал.
Вбегает запыхавшаяся С а н ь к а.
С а н ь к а (с ходу). Дозналась! Сто аршин спер!
Ч е к и с т. Спокойно. Кто украл?
С а н ь к а (о Гаврюшове). Он! Из пакгауза спер — и в Вичугу на черный рынок. (Гаврюшову.) Скажете — не так?
Г а в р ю ш о в. Ты, вижу, скоро в наркомы выскочишь.
Ч е к и с т. Вас про бязь спрашивают.
Г а в р ю ш о в. Ошиблась девчонка маленько.
Санька встрепенулась.
Не сто аршин, а сто шестнадцать и восемь вершков. Вершок — он ныне тоже…
Ч е к и с т. Кому продали?
Г а в р ю ш о в. Выменял. Это вы, партийные товарищи, о мировом пролетариате заботитесь, а я об собственной жене. (Показывает на стол.) Желал по-людски жену встретить. Да винцо-то товарищ Баданина отведала.
Ч е к и с т. Собирайтесь, Гаврюшов.
Г а в р ю ш о в. Дозвольте с женой проститься… Серафима! (Делает шаг к ней.)
С и м а (тихо, но решительно). Не подходи. (Собирает в узелок еду.)
Г а в р ю ш о в. Серафима! При всех скажу… Люблю я тебя… Одну тебя за всю проклятую свою жизнь… Губил дружков, над ткачихами измывался, а тебя любил. И люблю… И кабы не сволота эта жандармская, достучался бы я до сердца твоего…
О л ь г а. Даже и в сердце обманом норовил.
Г а в р ю ш о в. Не понять тебе, Корнеева, старухе преждевременной, как она меня присушила. (Чекистке.) Вы вроде тоже из благородных, так у вас это именуется — цветы запоздалые.
С и м а. Теперь уж ни единому слову твоему не верю… Думала я, ты заячья душа, за шкуру свою дрожишь и за меня, жену законную твою, боишься. А ты и вправду волк. Враг.
Г а в р ю ш о в (твердо). Ведите, товарищи чекисты. Волю-то, может, вы мне еще когда-нибудь вернете, но жену… видать… Так, Сима?
С и м а. Возьми. (Дает ему узелок.)
Г а в р ю ш о в (швыряет узелок). Не хочу харчей твоих! Советская власть обязана прокормить своих арестантов. Я ведь не ворюга какой, я теперь — политический!
С и м а. А икону возьмешь? (Заметив его недоумение.) Как же ты с богом беседовать станешь?
Г а в р ю ш о в. Мне в тюрьме со следователем бесед хватит.
С и м а. Значит, в речку ей дорога! (Самозабвенно.) По домам пойду. На колени перед бабами бухнусь. И не встану, пока икон не выбросят… (Гаврюшову.) Слышишь?
Г а в р ю ш о в (беззлобно). И пусть выбрасывают. Американские деньги — и те не помогли, чего тут на иконы надеяться… Верно, товарищи уполномоченные?
Ч е к и с т. Идемте.
Г а в р ю ш о в. Иду. Как оно в жизни, товарищи чекисты, шиворот-навыворот получается: сами про себя поете, что проклятьем заклейменные, а не я вас, а вы меня — в кутузку…
С а н ь к а. Правильно все получается. (Вынимает револьвер.) Иди, гад… (Виновато оглянулась на Чекиста.) Идите, гражданин подследственный.
Чекист и Санька выводят Гаврюшова.
Ч е к и с т к а (идет следом, в дверях оглянулась, Симе). А на ваш доклад я все-таки приду. В газетах много про съезд читала, но с вами, говорят, Владимир Ильич беседовал.
С и м а (резко). Не будет доклада моего! Не будет! (Отвернулась.)
Ч е к и с т к а. Жаль, спешу. А то поговорила бы с вами…
С и м а (вызывающе)