Высвечивается КП Лозового. Р а т о я н разговаривает по телефону. На табурете — насупившаяся санитарка К л а р а.
Р а т о я н. Так точно, груз отправляется к вам. Правда, Далиев его слегка подпортил, забыл приклад ватником обернуть… Благодарю, товарищ Тридцать третий. (Дав сигнал отбоя, Кларе.) Значит, неясностей никаких, товарищ Студенкина?
Входит Н и н а.
Н и н а. Разрешите, товарищ старший политрук?
Р а т о я н. Давай к телефону. Мы с Клавой разговор закончили.
К л а р а. Не Клава я. Клара. В честь Клары Цеткин.
Р а т о я н. Да ну? Тебе ж обязательно в берлинском рейхстаге побывать надо. Там Клара Цеткин, совсем больная, знаменитую речь произнесла. Про гитлеризм предупреждала… Я в медпункт. (Ушел.)
Клара плачет.
Н и н а. Ты что? Что случилось?
К л а р а. Я думала… замполит объявит, что мне медаль дают. Седьмого раненого вынесла — уже полагается, да? А он…
Н и н а. И ты в рев?
К л а р а. Ему фельдшерица доложила, что я… морально распущенная… И меня надо… (Рыдая.) Отчислить…
Н и н а. А ты докажи замполиту, что…
К л а р а. Докажешь… Фельдшерица застукала, как я… целовалась с лейтенантом… саперным. Уходил минное поле обезвреживать… И говорит… Кларочка, у меня предчувствие… И обнял меня. У меня защемило сердце, что не вернется. И я… его поцеловала. (Плачет.) Не вернулся. И с другими целовалась. Но не распущенная я. Просто… люди на смерть идут… А может, прав один из военторга. Говорит, в настоящей женщине заложен дух кокетства. Да?
Н и н а. И дух заставил тебя военторговца целовать?
К л а р а. Как ты можешь! Я его так турнула! Он, паразит, духи мне предлагал… Но про кокетство, наверно, прав. Еще под Можайском, когда, помнишь, вокзал брали, тащу я красивенького сержанта… Он на меня глядит… Над нами мины… А я, кокетка несчастная, переживаю: губы у меня облезли, волосы растрепаны. Непривлекательный у меня, беспокоюсь, вид… Почему я, идиотка, не такая, как ты?
Н и н а. Какая «такая»?
К л а р а. Твердокаменная. На тебя лишний раз даже майоры взглянуть боятся, да? Хотя ты привлекательная. Можешь честно: почему ты такая?
Пауза.
Н и н а. Честно? Так вот. Твердокаменная рапорт подает. Пусть отсюда переведут… Не могу больше видеть того, кто… кто…
К л а р а. Кто на тебя — ноль внимания?
Н и н а (с оттенком гордости). Положим, он на всех — ноль внимания.
К л а р а. Женоненавистник? Бывают такие чудики.
Возвращается Р а т о я н.
Р а т о я н (Кларе). Приступай к своим обязанностям. Понятно?
К л а р а. Понятно, товарищ старший политрук. (Уходит.)
Р а т о я н (весело). У тебя, Нина, легкая рука.
Н и н а. Девчонки заставляли — первой на экзамен. А что?
Р а т о я н. А то! Почаще бы тебе таких «языков» допрашивать!
Н и н а (грустно). Товарищ Лозовой больше не даст мне переводить. Уверен, что я путаю.
Ратоян не верит.
Проверял, перепроверял.
Р а т о я н. Перепроверял, верно. Разве тебя? Немца.
Н и н а. Ищет самоучитель немецкого. Во мне сомневается.
Р а т о я н. Тебе кажется.
Н и н а. К сожалению, мне никогда ничего не кажется. Когда касается моего непосредственного начальства.
Р а т о я н (после паузы). Твои уже вернулись из эвакуации?
Н и н а. Я вам показывала письмо, товарищ старший политрук.
Р а т о я н. И моя семья у себя дома. (Выразительно.) А где… самые близкие твоего непосредственного начальства, знаешь?
Н и н а. Это правда, что его родители… не смогли уехать?
Р а т о я н. Не одни родители.
Н и н а. А кто еще? Не женат ведь, детей нет… Сестра?
Входят Л о з о в о й и К о р е ш к о в.
Л о з о в о й (Ратояну). Конвоиром я все-таки послал Далиева.
Р а т о я н. Да, с Ахмедом надежней.
Л о з о в о й (снимая плащ-палатку, Ратояну). Так и не сменил повязку! (Корешкову.) Придется вам — за фельдшером.
Р а т о я н. У нас фельдшерица. Девушка — ночью, под дождем.
Л о з о в о й. Я говорил, нужен мужчина. (Корешкову.) Придется вам сопроводить старшего политрука к фельдшерице.
Р а т о я н (Корешкову). Придется. Приказ командира — закон. (Надевает плащ-палатку и уходит.)
За ним уходит Корешков. Лозовой достает из планшета бумаги.
Н и н а (нерешительно). Товарищ комбат, хотите чаю?
Л о з о в о й. Я дождусь связного. (Показывает ей бумаги.) Постарайтесь вспомнить, пленный именно так сказал?
Н и н а. Да, да! Он сказал: «Зибен швэрэ унд ахцэйн ляйхьтэ. Ди швэрэ зинд гельб, ди ляйхьтэ зинд вайс ви шнай».
Л о з о в о й. Семь тяжелых, значит, и восемнадцать легких. Тяжелые — желтые, а легкие камуфлированы под снег. Так?
Н и н а. Конечно. Товарищ старший лейтенант, почему вы думаете, что мой немецкий — липа?
Л о з о в о й. Читать мысли командира не входит в функции связиста.
Лозового прерывает появление С о л о д у х и н а и Н а п о р к о. Солодухин в полевой генеральской форме.
С о л о д у х и н. Не ждал гостей?
Л о з о в о й (по-строевому). Товарищ генерал…
С о л о д у х и н (останавливает Лозового). Здорово! С орденом уже поздравил. А теперь со званием капитана.
Л о з о в о й. Служу Советскому Союзу!
С о л о д у х и н (адъютанту). Дай ему приказ.
Н а п о р к о (Лозовому). Вот выписка… А это от меня. Петлицы и шпалы. Последние в военторговской палатке.
Л о з о в о й. Благодарю.
С о л о д у х и н. За лощиной москвича повстречал. Далиева.
Л о з о в о й. Вот показания пленного. (Подает бумагу.)
С о л о д у х и н. Важно. Очень важно. Командование группы «Центр» запаниковало, если уж самому фюреру доложило, что перебросить отсюда дивизию к Сталинграду смерти подобно… (Перечитывает.) А про левый фланг ничего не рассказал?
Л о з о в о й. Говорит, ничего не знает. (Посмотрел на Нину.)
С о л о д у х и н (Нине). Ты переводила?
Н и н а. Я, товарищ генерал. Точно переводила вопросы капитана и ответы пленного. (Смотрит на Лозового.) Слово в слово.
С о л о д у х и н (Лозовому). Доволен работой связистки?
Л о з о в о й. Гвардии красноармеец Гаранина никаких замечаний по службе не имеет, товарищ гвардии генерал. Почти.
С о л о д у х и н. Ну, как тебе, Гаранина, на фронте?
Н и н а. В тылу было бы хуже, товарищ генерал.
С о л о д у х и н. А как, Нина, насчет чайку? Напоишь?
Н и н а. Через три минуты. С половиной. (Взяла чайник.) Вот только к чаю… у нас небогато.
С о л о д у х и н (адъютанту). Придется нам раскошелиться на энзэ.
Н а п о р к о. Понятно. (Быстро выходит.)
С о л о д у х и н. А мы с тобой, капитан, за три минутки… с половиной успеем… на рассвет поглядеть. (Выходит.)
Лозовой идет за ним. Нина собирает посуду. Возвращается с продуктами Н а п о р к о. Хозяйничает.
Н а п о р к о. Не раскаиваетесь, что попали к такому строгому комбату?
Н и н а. Никогда ни в чем не раскаиваюсь.
Н а п о р к о. Завидую. А я сделаю, а потом грызусь: по логике нужно было иначе поступить. (Осторожно.) Сказать честно?
Н и н а. Честно вы только по разрешению?
Н а п о р к о. Я еще тогда увидел, что вам нравится Лозовой.
Н и н а. Читаете мысли.
Н а п о р к о. В глазах.
Н и н а. И прочитанным поделились с генералом?
Н а п о р к о (искренне). Что вы! Как можно?
Н и н а. Оказывается, иногда вам удается быть деликатным.
Н а п о р к о. Какие там деликатности! Генерал бы меня так шуганул! Он у нас такой…
Н и н а. Он у нас хороший… А вы… вы не делитесь своими наблюдениями даже с теми, кто вас не может шугануть.
З а т е м н е н и е.
Высвечивается лес. Близ КП С о л о д у х и н и Л о з о в о й.
С о л о д у х и н. Такой коленкор, Алексей. Почему вдруг меня на Волгу, да еще с повышением, одному начальству ведомо.
Л о з о в о й. Поздравляю, Владимир Никифорович. Хотя мне…
С о л о д у х и н. Мне разрешено прихватить пяток командиров.
Л о з о в о й. На гражданке вам пришили бы семейственность.
С о л о д у х и н. Плох тот начальник, у которого нет на примете никого. И на гражданке, и на фронте. Едешь со мной.
Л о з о в о й (обрадован). Спасибо за доверие. Но под Сталинградом все комбаты, наверно, трижды проверены в боях.
С о л о д у х и н. А ты не комбатом. Тоже с повышением… Утром получишь приказ. Но про Волгу — никому ни-ни. Зачем?
Л о з о в о й (весело). Действительно, зачем?
Музыка.
З а т е м н е н и е.
Утро. Снова КП Лозового. За столом техник-интендант Г р у б с к и й пьет чай. Л о з о в о й бреется. К о р е ш к о в собирается уходить.
Л о з о в о й (Корешкову). И пусть лейтенант укажет, как обеспечен расчет «пэтээр».
К о р е ш к о в. Понял. (Уходит.)
Г р у б с к и й (отставив чашку). Спасибо за хлеб-соль. Не люблю оставаться в долгу. В любой военторговской палатке можете сослаться на меня. Встретят как генерала!
Л о з о в о й. Еще чаю?
Грубский поднимает руки. Входит Н и н а.
Н и н а (докладывает по-строевому). Товарищ гвардии капитан, прибыла…
Л о з о в о й. Здравствуйте, Гаранина. Вот что. Старшина получил новый телефон. Возьмите, может, нашего ветерана заменим. (Кивает на телефон.) Только не задерживайтесь.
Н и н а. Я мигом. (По-строевому повернувшись, выходит.)
Г р у б с к и й (проводив ее оценивающим взглядом). Первый сорт!
Л о з о в о й (сдержавшись). Связистка образцовая.