Палмер двигалась так естественно, что никто из агентов не среагировал, когда она сунула руку в карман.
Внимание Свитхарта привлекла как раз неподвижность Палмер.
— Что это, что там происходит? — пробормотал он.
Палмер вытаскивала из кармана маленький пакетик.
— Можете сделать изображение почетче, разглядеть, что там у нее? — спросил Свитхарт, обращаясь к агенту во втором фургоне наблюдения в двадцати футах от них.
Из динамика донесся голос спецагента Уивера.
— Это бумага, нет, фольга, — сказал он. — Кажется, самодельная упаковка. Теперь она прячет его из виду, слишком осторожная и аккуратная. Разворачивает.
— Не может быть, — резко сказал Свитхарт.
Хупай проворчал:
— Сам посмотри, вон, разворачивает.
— Она пока ничего не сделала, — бросил Свитхарт. — Сидит, не двигаясь.
— Не двигается, — повторил Хупай в микрофоне.
Палмер окинула взглядом патио, посмотрела на спецагента Симмонс и трио велосипедистов, поджидающих официантку.
— Бог мой, у нас получится отличная запись, — выдохнул Хупай. Боже милосердный.
— Слишком уж отличная, — ответил Свитхарт. Каждая клетка его тела тревожно вибрировала. — Она нас дразнит, это очевидно.
— Вы говорили, она самовлюбленная особа. Может, она настолько самоуверенна, что считает, ей все сойдет с рук? — возразил Хупай.
В это время Палмер шевельнула рукой, наклонила пакетик и непринужденно высыпала немного серого порошка в стакан с чаем, стакан Сильвии.
— Твою мать, — выдохнул Хупай. — Насыпала. Глазам своим не верю.
— И не верь, — сказал Свитхарт. Время тянулось невыносимо медленно. Свитхарт, а может, и все они думали: «Это смешно. Она же не дура. Ну не могла же она… а если могла?»
— Ну и как нам теперь быть?
— Пусть уйдет, — прошептал Свитхарт, — проведем анализ содержимого.
Взгляд Хупая не отрывался от монитора.
— Если мы дадим ей уйти, то потеряем последнюю возможность арестовать ее.
— У нас есть видео, — сказал Свитхарт, — если анализ выявит токсин.
— А если он испарится раньше, чем попадет в лабораторию? Тогда она сорвется с крючка, мы не сможем обвинить ее… Черт подери!
Палмер уже убрала руку от стакана и сделала вид, что тянется за солонкой.
— Что будем делать? — донеслось настойчивое шипение из динамика, вопрос от спецагента Уивера из второго фургона.
— Ничего не будем, — сказал Свитхарт, — она с нами играет.
— Мы не знаем, что за дрянь она туда подсыпала. Вы хотите рискнуть?
— Ждите до последнего, — ответил Свитхарт, — я вам говорю, это уж слишком напоказ.
— Я не могу рисковать, — заявил Хупай.
— Не глупите. Подождите шестьдесят секунд, посмотрим, что…
— Я ответственный за эту оп…
— Ждите, черт подери! — скомандовал Свитхарт.
Сильвия вышла из кафе и направилась к Палмер и отравленному стакану. Она села за столик.
— Так на чем мы… — она изумленно примолкла.
Рядом со столиком выросла спецагент Симмонс.
Сильвия увидела, что Кристин Палмер смотрит на Симмонс, затем повернулась к улице и заметила двух федералов в голубых кепках и куртках с надписью ФБР. Они направлялись к кафе.
Они сделали неверный шаг, подумала Сильвия.
Палмер перевела взгляд на Сильвию. На ее лице отразились одновременно разочарование и триумф, в глазах таилось нечто более глубокое, но она ни в малейшей степени не удивилась. И не испугалась.
— Нет, — прошептала Сильвия, — это ошибка…
Палмер подняла руки, протянула их вперед ладонями вверх.
Но спецагент Симмонс уже стояла рядом с Кристин Палмер, полная решимости сохранить улику. Спокойная, серьезная, собранная, она сказала:
— ФБР. Положите руки на стол, доктор Палмер.
За доставку Кристин Палмер в кабинет федерального маршала[26] в здании окружного суда Альбукерка отвечало ФБР. Джеффа Хесса, старшего спецагента, назначили главным по допросам, он должен был сделать все, чтобы Палмер не ускользнула от суда. Сильвия и Свитхарт наблюдали за допросом с помощью видеокамеры.
В Тесуке спецагент Хупай, Свитхарт и Сильвия на пару миль отстали от машины с Палмер.
Хупай сиял — они поймали Палмер, черт возьми. Он был уверен в своей правоте.
— Отдышитесь, — подбадривал он Сильвию, снимая подслушивающее устройство с ее груди.
Она стояла перед фургоном, спиной к площади, и ругалась, пока он осторожно отклеивал пластырь.
— Боже мой, вы меня запаковали, как почтовую посылку. — Она потерла оставшиеся красные следы. — У меня все тело зудит.
— Аллергия бывает у многих, — успокаивал ее агент. На грубоватом смуглом лице улыбка казалась белоснежной.
— На пластырь или на микрофоны? — криво усмехнулась Сильвия.
Она пыталась сделать вид, что дело прошло удачно. Но в душе росла тревога. И сам план, и арест — все неправильно.
— Закончили? Спасибо, Хупай. — Она натянула хлопковую рубашку и расправила плечи. Послышался голос Свитхарта — сам с собой, что ли, разговаривает? Она повернулась и увидела, что он стоит шагах в десяти от фургона.
— Проводи меня до моей машины, — сказала она, подходя к нему.
К ее великому облегчению, Свитхарт согласился и взял ее под руку. Он шел молча, погруженный в свои мысли, Сильвия тоже думала о своем. Она была благодарна за это молчание — можно перебрать в памяти случившееся. Если даже это грубая попытка отравления, арест прошел неожиданно спокойно: Кристин Палмер подчинилась и, что удивительно, не сопротивлялась.
Сильвия не могла отделаться от неприятного чувства, что все пошло наперекосяк. Она знала, что Свитхарт тоже это чувствует, поняла по его поведению, по сумрачному молчанию.
— Палмер только этого и ждала, — сказала Сильвия, озвучивая свои мысли, — мы сыграли по ее правилам.
— Главное, что улика через несколько часов будет в Вирджинии. Завтра получим предварительные результаты и используем их против Палмер. — Свитхарт пробормотал еще что-то, вроде гохэй. Не отвечая на вопросительный взгляд Сильвии, он добавил: — Хорошо это или плохо, но теперь расследование ведется в открытую.
Они дошли до парковки на северной стороне рыночной площади. Он подождал, пока Сильвия достанет из кармана ключи от машины.
— Будешь ее допрашивать? — спросила она.
— Допрашивать? — переспросил он странно бесцветным голосом.
Свитхарт оставался в тени во время ареста. Незачем раскрывать его участие — наоборот, им на руку, когда подозреваемый не знает о том, что следователей консультирует психолог.
Он, казалось, вынырнул из транса.
— Нет, до тех пор, пока следователи не зайдут в тупик.
Сильвия кивнула. Ей показалось, что на его лице отразилась странная смесь эмоций — раздражение, нетерпение, тревога и отстраненность. Свитхарт словно отсутствовал, и это беспокоило Сильвию. Она резко спросила:
— Как считаешь, Палмер расколется или нет?
Он ответил не сразу, и у нее возникло мрачное предчувствие. Она пожала плечами, словно пытаясь отбросить меланхолию, и произнесла:
— У нее лучшие адвокаты и прекрасный имидж Вспомни о Хэтфилле[27] — адвокаты, газетная шумиха. Сейчас все завертится, мы сыграли ей на руку. — Подступила тошнота, и Сильвия дрожащими руками открыла дверцу.
Через широкое мускулистое плечо Свитхарта она видела, как на другой стороне улицы спецагент Хупай садится в фургон. Дверца захлопнулась. Сильвия слегка вздрогнула.
— Нам пришлось арестовать ее, — сказал Свитхарт.
Но это его не радовало. Казалось, он раскаивается, а это довольно странно.
— Прости, что втянул тебя, — тихо произнес он.
— Ты не втягивал, — она покачала головой и слабо улыбнулась. — Я знала, на что иду. И к тому же Цель уже в тюрьме. Работа сделана, по крайней мере на данный момент. — Сильвия подумала, что надо позвонить Мэтту, сказать, что у нее все хорошо.
Но чувствовала она себя плохо. Кружилась голова.
Сильвия заставила себя поехать за фургоном наблюдения, где сидели Свитхарт и Хупай. Шестьдесят миль до здания суда в Альбукерке. Привычная дорога показалась длинной и утомительной. Сильвия не могла расслабиться. Она то отставала от фургона, то набирала скорость, выжимая почти сто миль.
Когда они добрались до Альбукерка, пришлось повернуть в объезд — из-за дорожных работ шоссе оказалось перегружено. Новые постройки между штатами требовали строительства дополнительных дорог. Красные конусы и сигнальщики ухудшили и без того скверное настроение. Равно как погода — теплый и туманный городской воздух, пыльный юго-западный ветер.
Здание суда находилось в центре деловой части города. Кабинет федерального маршала располагался на втором этаже.
В соседней комнате Свитхарт и Хупай уже сидели перед монитором, на экран которого транслировалось происходящее в кабинете федерального маршала. Палмер посадили напротив агентов Хесса и Симмонс. Никаких столов, ярких ламп, никакого допроса с пристрастием.
Свитхарт сжал руку Сильвии.
— Тебе следует кое-что знать. — Его зрачки казались крошечными темными точками под полуприкрытыми веками. — Она отказалась от адвоката. Говорит, что ей нечего скрывать.
Первый раунд допроса длился два часа. Палмер оставалась спокойной и собранной, казалось, ее просто утомила сама процедура. Она отрицала, что пыталась кого-либо отравить. Агенты упорствовали.
— Мы записали вас на камеру, Кристин, — сказал Хесс. — Вы подсыпали что-то ей в стакан.
Кристин Палмер с улыбкой посмотрела на спецагента.
— Неужели?
— Что было в пакете?
— Гомеопатия и рвотный орех, Nux vomica. Попробуйте, отлично помогает при расстройстве желудка, головных болях, тошноте.
Она снова улыбнулась, ее взгляд остановился на одной из видеокамер.
— Пригласите доктора Стрэйндж. Я хотела бы услышать это от нее — неужели она такой параноик, что верит, будто я пыталась отравить ее гомеопатическим лекарством? Она должна все правильно понять.