ртировать или зоопарк заселять?
— А… что у вас происходит?
— Как — что? Цирк! Голубей понапускали, кроликов… Вы чем там в рабочее время заняты?
— Какие голуби?!
— Сизокрылые!!!
— А ящики? Мы их уже три штуки отправили… Вы не получили разве?
— Нет!!!
Юрасик услышал, как Андрей что-то лопочет старику.
— Я перезвоню сейчас.
Юрасик снял чалму и вытер лоб.
— Пять минут перекур.
Он сел на барьер, Лена присела в метре от него, наблюдая за ним краешком глаза.
— Вообще, голуби и кролики — это типично для фокусов с появлением.
— Хочешь сказать — этот ящик выдает нам то, что привык?
— Ну, вроде того. Обычный свой репертуар, наезженный.
— А ведро поганое? А стул?
— Вот это непонятно…
— Маразм у него старческий, вот что я тебе скажу.
Зазвонил мобильник.
— Юрьпетрович, мы тут посовещались… Давайте попробуем еще раз протолкнуть эти три ящика… Георггеоргич волнуется. Может, из-за погоды что-то застревает?
— Ладно. Перезвоню. Лен, давай еще раз.
— А… может, не надо про… тротил? А вдруг это… его сбивает? Непривычно…
— Как скажешь. Я, значит, еще и стихи сочинять должен на ходу… Ну-ну…
Юрасик напрягся:
— Вот такие чудеса — сервелат и колбаса!
Бум-бубум! Бах!
Хорошо, Лена успела отскочить — обе дверце ящика распахнулись с такой силой, что едва не прибили ее. Из ящика пушечными ядрами вылетели очередью, одна за другой, три картонные коробки, пролетели пару метров по воздуху и крепко плюхнулись на манеж.
Голуби, наладившиеся было поспать, снова взмыли в воздух и заметались по залу; кролики, лениво перескакивавшие с места на место, резво порскнули куда-то в сумрак, а ящик, как пушка, откатился назад и запрокинулся, став похожим на бабушкин сундук.
— Ого! — грохнул Юрасик. — Ты глянь, как на колбасу реагирует! А?! Вот это отдача!
Юрасик набрал номер Андрея, но ответила Лена:
— Что у вас там, Юрьпетрович?
— Появились места за номером два, пять и восемнадцать, причем одновременно.
— Да, ну хоть так… Андрюша…
«Уже и Андрюша?!»
— …сказал, что у вас там голуби летают?
— Да, сеструха твоя высказала предположение, что ящик выдал не то, что вы ему наказали, а привычный репертуар — голубей, кроликов… Спроси у деда — это правильно?
— Не думаю, что я буду передавать такую глупость дедушке — у него сейчас не тот момент, и вообще… Мы сейчас зарядим еще две коробки, и Андрей вам перезвонит, хорошо?
— Действуйте.
— …Помощь не требуется?
У входа на арену стоял один из охранников, пришедший, видимо, на шум.
— Да нет, — слегка смутился Юрасик, чего с ним уже четверть века не случалось. — Хотя… не в службу, а в дружбу, брат, перелови кролей и посади их куда-нибудь, а?
— Только за ушки не надо брать! — сказала Лена, подавая одного из серых охраннику. — Вот так — за спинку.
Когда охранник унес последнего кролика, Юрасик задумчиво спросил:
— А тигров в этот ящик не запускали?
— Вроде нет… Тигрят маленьких, ручных, что в цирке родились, иногда применяли… Но сейчас это считается негуманным.
— Ну ладно, успокоила. Давай дальше. Э-э… Предлагаем угощенье — мармалада и печенья!
На этот раз пришли, стоя одна на другой, две коробки. Юрасик вынул их и оттащил подальше. Они были, судя по надписи, из-под зефира в шоколаде и все еще пахли ванилью. Вроде конвейер наладился, а стихи полились из Юрасика просто рекой.
— Вот и черный шоколад! Шоколаду кто не рад?
— Это шоколадик белый! Не робейте, кто не смелый!
— Разбирайте, дети, жвачку! Для сейчас и для заначки!
— Это девочкам игрушки, куклы, мишки и зверушки!
— Это мальчикам забава — стопроцентная халява!
Когда пол-арены было заставлено разнокалиберными коробками, Юрасик объявил перерыв. Он сел, сняв взмокший тюрбан, и отдышался.
— Давненько я не работал грузчиком, давненько! Водички бы…
— Я принесу, — вскочила Лена.
— Сиди, отдыхай, это я так, промежду делом.
— Я сама пить хочу — умираю.
В ящике, который по идее тоже отдыхал, что-то глухо колотнуло. Похоже, он работал и без Юрасиковых заклинаний.
— А чё это? — удивился Юрасик, но вставать не стал — не было сил.
Лена, коробок, в общем, не таскавшая, подбежала и открыла нижнюю дверцу, что-то взяла там и повернулась, улыбаясь, к Юрасику.
— А вот и ваше персональное желание исполнилось, Юрьпетрович!
В ее руке была старорежимная нитяная авоська неопределенного цвета, в которой было пять бутылок: два «Буратино» — предмет вожделения Юрасика классе во втором, одна «Саяны» и две бутылки с наклейками на непонятном языке. Все они были прохладные на ощупь.
— Полюбил вас этот ящик, — сказала Лена. — За стихи, наверное.
— А как же меня можно не любить, такого красивого и доброго! — подмигнул ей Юрасик, и в ее серо-голубых глазах промелькнуло то ли какое-то облачко, то ли солнечный зайчик — Юрасик не понял.
Они выпили, от души чокнувшись за успех. Дела шли лучше некуда.
— Отзвоним Соседовым, что конвейер надо включать.
Юрасик принялся за свои поэтические упражнения снова. Он яростно хотел есть, поэтому его перевалило с кондитерки на гастрономию.
— Ешь икорку черную, имей жену проворную!
— Лопай также красную, будет жизнь прекрасною!
— Если ты неизбалованный, ешь огурчик маринованный!
Ящики пошли жутко тяжелые, прямо неподъемные, или это Юрасик был уже на исходе. Но останавливаться было неразумно, и Юрасик выстоял до конца. Наконец позвонил Андрей и, сказал, что ушли два последних ящика — с документами и компьютером. Когда они выскочили на их стороне, Юрасик чуть не рухнул на бетонный пол.
— Все! — рявкнул он так, словно командовал полком. — Всем вольно и разойтись! Привал и обед!
…Снаружи было совсем темно.
— Куда тебя лучше отвезти? — спросил он у Лены, заводя машину.
— К метро ближайшему. Там я сама.
— Нет, ты меня неправильно поняла. Куда обедать едем? Что ты больше любишь? Русскую, итальянскую кухню, хочешь — тут японская неплохая харчевня есть? А? Ты ж дама, ты выбираешь.
— Это лишнее, Юрьпетрович.
— Правильно, лишнее. А люди всю жизнь и стремятся получить лишнее. Необходимым они сами себя обеспечат, нет?
— Да вы тонкий психолог!
— А если б я им не был, я б всего этого не провернул. Так куда мы?
— Ну, давайте на «Новослободскую», в латинский ресторан.
Ресторан был расписан краснолицыми истуканами с необыкновенно яркими белками непроницаемо черных глаз. На первом этаже такой же краснолицый парень в пончо играл на тростниковой флейте. Юрасик расслабился, от острого перечного запаха засвербело в носу и застонало в скулах, и Юрасик не мог понять, отчего ему стало так хорошо. В меню значились невразумительные «бесаме-мучо», и Юрасик сказал, захлопнув папку:
— Что-то я неадекватный. Закажи, что сама считаешь нужным, и не стесняйся — учти, я после физического труда.
Лена слегка пожала плечами, мило улыбнулась и оттараторила официанту, тоже парню из латинцев, десяток чирикающих слов.
— Ты откуда это знаешь — эти штуки?
— А мы же на Кубе жили. У меня папа дипломат, вот мы в Гаване пять лет прожили.
— Ну да? А цирк как же?
— Ну, папа из цирковой семьи, просто в детстве ногу повредил, и со спортивной карьерой не получилось. А я вернулась к семейной профессии.
Принесли еду в продолговатых деревянных блюдах, и тут Юрасик вспомнил, почему ему стало так хорошо — этот запах напомнил ему о его сне, где он был дедом белоголового мальчонки. А тамошний запах щей как раз и был не капустным, а тем самым, что сейчас исходил от перуанских кушаний, — ароматом неведомых трав и красного перца.
— …Ну, спасибо, Лен, что ты меня сюда вытащила, — сказал Юрасик, интеллигентненько прикладывая салфетку к губам. — Хорошо причастились.
На салфетке остался томатный след — как от поцелуя знойной красотки.
— Ты извини, но я пока тебе отгулы за сверхурочку предоставить не могу — до премьеры. Так что сама там решай — тебе часы лишние поставят, или потом отгуляешь…
— Это совершенно не важно, Юрьпетрович…
— Это очень важно, Лена, — строго ответил Юрасик. — Время сейчас конкурентное, без дисциплины и учета нельзя. Завтра выйдешь в новое здание, и с Василичем примете все имущество на баланс по описи. Ясно?.. Куда тебя отвезти? — спросил он у девушки уже снаружи.
— А никуда. Я здесь живу. — Она показала на здание на другой стороне улицы.
«А она не так проста, как кажется», — подумал Юрасик, прощаясь.
В понедельник, к обеду ближе, Юрасика обеспокоил по телефону взволнованный голос Василь Василича.
— Юрьпетрович, вероятно, произошла небольшая накладка… Вы не смогли бы приехать и разобраться на месте? Я в данном вопросе мало компетентен.
— А что случилось?
— Юрьпетрович, — зазвучал в трубке голосок Лены-сестры, будто перехватившей трубку, — тут неполадки… с нашей вчерашней доставкой.
— А что случилось-то? — раздражаясь все больше, сказал Юрасик. Неудач он просто не терпел.
— Я не могу объяснить… не те вещи пришли.
— А какие?!
— Ну, приезжайте, пожалуйста!
— Ладно, — буркнул Юрасик. — Через час буду.
«Ну никуда без Краснова! Всех за хобот водить надо!»
Юрасик взял джип с шофером. Он был сильно встревожен этим звонком… Все ведь вроде отрегулировали, при его, Юрасика, активном участии… Нет, опять циркачи напортачили!
— Что-нибудь не так, Юрьпетрович? — спросил шофер участливо. — Опять с машиной неприятности?
— Да нет, это по моему новому проекту… Не тот товар завезли в помещение на Жуковке. Некому разбираться, кроме гендиректора!
— Ну, вы-то быстро разберетесь.
«Это как сказать», — подумал Юрасик, но Сашу разочаровывать не стал.
Смущенную Лену и иссуетившегося в пух и прах исполнительного директора Юрасик нашел в дощатом закутке, временно изображавшем склад.
— Рассказывайте, — коротко бросил Юрасик, пожав руку Юркевичу.