Родные Дейзи Даркер темнее других были.
Когда одна умерла, вся семья солгала,
на смерть глаза они закрыли.
Бабуля Дейзи Даркер хоть старше, но не мудрее их.
От ее завещания всех замутило,
этим смерть она себе заслужила.
Отец Дейзи Даркер всю жизнь
под свою песню плясал.
Его эгоизм, его пианино,
свели его в гибельную трясину.
Мать Дейзи Даркер была актрисой
с сердцем изо льда.
Не всех детей своих любила,
роль потерять она заслужила.
Сестра Дейзи Даркер, Роуз, была старшей из трех.
Тихой, красивой и умной, но умрет она одинокой.
Сестра Дейзи Даркер, Лили,
была самой тщеславной из них.
Эгоистичной, избалованной, самодовольной
ведьмой, смерти достойной.
Племянница Дейзи Даркер была
развитым не по годам ребенком.
Но и неспособным выжить
в дикой природе брошенным утенком.
Тайную историю Дейзи Даркер
кто-то должен был рассказать.
Но ее сломанное сердце – лишь начало
того, что нужно узнать.
Семья Дейзи Даркер лгала
слишком много лет напролет.
Свои последние часы перед смертью
они провели, получая свое.
– Тебе понравилась поэма Трикси? – спрашивает бабушка, но я не отвечаю. – Она написала больше – о каждом из вас – но слишком застеснялась, чтобы поделиться всеми. Когда я поделилась с Трикси своим планом, она согласилась помочь. У вас с ней много общего и она тебя любит не меньше моего. Я хотела, нет, мне нужно было добиться справедливости для тебя и для нее прежде, чем будет слишком поздно. Пока еще могла. Я убила Фрэнка. Он был ужасным сыном и кошмарным отцом. Так как в семье только он пьет виски, его было удивительно легко отравить. Как только Фрэнк заперся в музыкальном зале, я открыла ему, что все же не умерла. Я сказала, что вся сцена со мной на кухне была всего лишь хэллоуинским розыгрышем. Мы немного посмеялись над этим, я подтолкнула его выпить еще больше виски, потом поставила чудесную мелодию на пианино, пока он давился собственной кровью. – Бабушка смотрит в пол, словно избегая смотреть мне в глаза, хоть и не видит, как я на нее смотрю. Она вытирает слезу, и я ощущаю облегчение от того, что рассказывать эту историю ей так же грустно, как мне – ее слышать. – Фрэнк был слишком тяжелым, чтобы я могла его передвинуть, поэтому Трикси помогла мне оттащить его тело в чулан, пока вы были наверху, ища ее.
– Я беспокоилась, что кто-то заподозрит Трикси – она всегда была чересчур смышленой – поэтому нужны были дополнительные отвлекающие маневры. Она украла у Лили набор для диабетиков, взяла, что нужно, потом оставила его в спальне Нэнси, чтобы его нашел кто-то другой. Она выскользнула из гостиной, пока вы смотрели кассету и присоединилась ко мне в чулане, заперев нас изнутри запасным ключом. Вколоть себе инсулин было ее идеей после того как Роуз упомянула об этом за ужином, но я никогда не позволила чему-то плохому случиться с ней. У нас был запасной Глюкагон на случай, если никто не нашел бы ее вовремя.
Трикси ставит чашку чая на стол перед бабушкой.
– Остальное было просто, – говорит бабушка, делая глоток. – Нэнси была занята поисками пропавшей внучки, когда я позвала ее в сад. Когда я сказала, что все это – сложная хэллоуинская шутка, она очень разнервничалась. Поэтому я предложила ей чаю – это всегда было ее решением любой ситуации. Я отравила его растениями, которые она сама же вырастила в Сиглассе. Она умерла чуть позже, чем должна была, но пунктуальность никогда не была сильной стороной Нэнси.
– Остальные умерли вовремя, и их находили раз в час, как мы и планировали. Это придумала Трикси. Она прочла столько детективов, что у не было полно идей. Лили убила себя, брызгаясь духами, которые мы заменили более смертельным ядом. Конор неудачно упал с лестницы, а затем удавился собственной газетной статьей. Трикси застрелила Роуз из ее же пистолета. Я не подозревала, что она возьмет его с собой в эти выходные. Это изменило наши планы и мы импровизировали…
– Роуз ничего плохого не сделала, она была хорошим человеком, – перебиваю я. – Она помогала животным и я не понимаю как или почему…
– Дейзи что-то сказала? – спрашивает бабушка у Трикси, хмуро глядящей на меня.
Трикси кивает: – Она думает, что тетушка Роуз не заслужила смерти. Роуз пристрелила пони по дороге сюда. Роуз нравилось помогать людям и животным, только когда это было легко. Роуз совершала добрые поступки только чтобы почувствовать себя менее плохой. Роуз позволила Лили с Конором сбросить тебя со скалы. Она стала свидетелем чего-то по-настоящему ужасного и ничего не предприняла, чтобы это остановить. Она солгала об этом. Это делает ее такой же плохой, как остальные.
Бабушка согласно кивает: – В каком-то смысле их убило то, что они любили больше всего на свете:
Фрэнка убило желание быть наедине со своей музыкой.
Нэнси убили ее драгоценные растения.
Роуз убил предмет, связанный с работой, которая всегда была у нее на первом месте.
Лили прикончила вонь самодовольства, в которой она всегда купалась.
А Конор удавился собственными словами. Быть журналистом это привилегия. Они должны рассказывать только правдивые истории.
– Вы представляете, насколько безумно вы звучите? – говорю я, но Трикси не отвечает, а бабушка меня не слышит. – Я столько всего еще не понимаю. В полночь, когда начался этот кошмар, Трикси нашла тебя на кухонном полу. Роуз осмотрела тебя и сказала, что ты мертва. Травма головы… я видела кровь… рана до сих пор выглядит серьезной…
Трикси передает мои слова бабушке, и та кивает.
– Кровь и мозги были от Эми и Ады… – Мне приходится задуматься на мгновение, но потом я осознаю, что она говорит о своих курах. Куры, которых мы ели на ужин прошлым вечером. – Они умерли естественной смертью на этой неделе, будто хотели помочь мне с планом, но я признаюсь, что ощипывать их и делать декорации из их останков было ужасно сложно. Я купила латексную рану в магазине приколов в городе, она снимается, видишь? – говорит она, снимая ее с улыбкой. – А серая кожа – просто макияж. У меня всегда был слабый пульс и это не первый раз, когда Роуз ошибочно решила, что кто-то из родственников умер. Хотя в ее оправдание, я практиковала очень медленное дыхание во время медитаций – я училась у лучших в монастыре Бутана – я могу так медленно дышать, что твоей сестре показалось, что я не дышу совсем. Люди склонны верить в желаемое, поэтому, может, все хотели поверить в мою смерть.
– Но я не понимаю, почему, – говорю я. – Зачем все это делать, и зачем в такой манере?
– Она снова спросила, почему? – говорит бабушка, а Трикси кивает.
Бабушка отпивает еще чая, словно очень сосредоточенно обдумывая ответ.
– Я сделала, что сделала, так, как сделала, потому что я хотела, чтобы они ощутили такой же страх, как ты в ту ночь. И, если совсем откровенно, потому что я хотела гордиться тем, что оставлю после себя. Я горжусь вами с Трикси. Я горжусь своими книгами. Но я не гордилась ими. Не разобраться с ними перед смертью… было бы эгоистично и безответственно, как бросить мусор на пляже. Если тот глупый хиромант из Лендс-Энд прав, я умру в восемьдесят. Сегодня мой восьмидесятый день рождения… поэтому у меня не оставалось много времени, чтобы все исправить. – Она досыпает сахар в чай, чего я раньше никогда за ней не замечала, и снова отпивает. – Я не понимаю, почему ты все еще здесь, Дейзи. Почему ты не… перешла на другой уровень. После твоей смерти я не могла спать. Иногда казалось, что я не могу дышать, мне сложно было рисовать и писать. Скорбь может изменить человека до неузнаваемости. С тех пор я не опубликовала ни одной книги. Я думала, мой агент совсем разочаровался во мне, но он все равно навестил меня вчера, чтобы поздравить с днем рождения. Мы поговорили о тебе. Думаю, он знал, что ты всегда была моей любимой внучкой.
– Я все задавалась одним и тем же вопросом, когда тебя вырвали из моей жизни. Куда девается любовь, когда человек умирает? Его последний вздох растворяется в атмосфере, тело оказывается в земле, но куда девается любовь? Если любовь существует, она должна куда-то деваться. И, может, поэтому ты все еще здесь, потому что любовь застряла? Я хотела тебя освободить… и надеялась, что если все исправлю, то ты не будешь привязана к этому миру. Но ты все еще здесь. Мне так хотелось бы увидеть тебя, как Трикси. Поэтому вчера я попросила Конора сделать семейный снимок, надеясь, что снова смогу увидеть твое лицо.
Я подхожу к холодильнику, где прикреплен полароидный снимок. Там есть все: отец, Нэнси, Роуз, Лили и бабушка. Но на моем месте только пустой стул. Бабушка продолжает говорить, а я пытаюсь ничего не упустить.
– Вчера мой агент сказал, что в ночь твоей смерти ты сказала ему, что хочешь рассказать свою историю. Помнишь? Он сказал, ты хотела написать книгу о настоящей Дейзи Даркер и спросила, прочтет ли он ее. Думаю, тебе нужно это сделать. – Она оглядывает комнату, словно дожидаясь ответа. – Она что-нибудь сказала?
Трикси качает головой.
Бабушка осушает свою чашку, а потом смотрит прямо на меня, словно может меня видеть.