– Тони, – произнес он с мягким акцентом, целясь Хэроду в лоб, – я досчитаю до пяти, а потом выстрелю, так что если ты хочешь что-нибудь сделать – делай это сейчас.
Хэрод напряг руки так, что кровать затрещала.
– Раз… два… три…
Мысли его заскакали как сумасшедшие, но тридцать лет самообработки не давали ему возможности вступить в контакт с мужчиной.
– Четыре…
Он закрыл глаза.
– Пять. – Щелкнул взведенный курок, но выстрела не последовало.
Когда Хэрод открыл глаза, мужчина уже стоял около двери, револьвера у него в руке не было.
– Тебе что-нибудь нужно, Тони? – спросил он тихо, с небольшим акцентом.
– Судно, – умоляюще прошептал Хэрод.
Капюшон благосклонно качнулся.
– Санитар сейчас принесет.
Хэрод дождался, когда закроется дверь, и крепко зажмурился, пытаясь сосредоточиться. «Санитар… боже милостивый, пусть это будет не санитар, а санитарка… какая-нибудь дряхлая кошелка с большими сиськами и прорезью между ног».
Вошла чернокожая. Та самая, из Филадельфии. Которая стреляла в него и доставила его сюда. Он вспомнил, что девушку звали Натали. У него к ней накопился большой счет.
Она была без капюшона, зато к вискам белым пластырем были прикреплены какие-то тонкие провода, прячущиеся в ее вьющихся волосах. В руках у нее было судно, которое она профессионально установила под тело Хэрода и отошла в сторону.
Еще облегчаясь, Хэрод слегка скользнул по ее сознанию. Нет, девушку никто не Использовал. Он даже не мог поверить, что они оказались настолько глупыми, кем бы они ни были. А может, их всего двое? Эта черная красотка и ее сообщник? Колбен, помнится, говорил, что они якобы охотятся за Мелани Фуллер. Вероятно, они не догадывались о том, на что он сам способен.
Тони подождал, пока она не взяла судно и не направилась обратно к двери. Ему нужно было удостовериться, что дверь не заперта. Вилли вполне мог пошутить, оставив их взаперти, предоставить Хэроду возможность Использовать ее, а потом лишить его этой возможности. И что это за датчики в ее волосах? Тони видел такие в каких-то фильмах о больницах, но их закрепляли на пациентах, а не на сестрах.
Девушка тем временем открыла дверь.
Он вторгся в нее с такой силой и скоростью, что она выронила судно, и моча полилась по ее белой юбке.
«Ну-ка, детка, достань мне ключи, – велел Хэрод, протолкнул ее сквозь дверной проем и осмотрелся ее глазами. – Любым способом убей этого мудилу, достань ключи и вытащи меня отсюда».
За дверью виднелся небольшой коридорчик, упиравшийся в следующую дверь. Она была заперта. Он заставил Натали кидаться на дверь, пока не почувствовал, что у нее вывихнуто плечо, и тогда она стала царапать обшивку. Дверь не поддавалась. «К черту!» Хэрод приказал ей вернуться обратно в комнату. Вокруг не было ничего подходящего, что сгодилось бы в качестве оружия. Она подошла к кровати и стала дергать за наручники. Если бы она могла разломать кровать, разобрать ее на части… Но достаточно быстро это сделать невозможно, пока Хэрод остается прикованным к изголовью и раме одновременно. Он взглянул на себя глазами негритянки и увидел небритую щетину на бледных щеках, свои расширенные глаза и свалявшиеся волосы.
Зеркало. Хэрод посмотрел в него и понял, что это тонированное стекло, обладающее односторонней прозрачностью. Если понадобится, он заставит Натали разбить его голыми руками. А если и оттуда не будет выхода, он заставит ее использовать осколки, чтобы прикончить того типа в капюшоне. Он сделает так, что она будет биться физиономией о стекло до тех пор, пока от ее лица не останется ничего, кроме обвисших ошметков черной кожи. Уж он-то постарается устроить шоу для тех, кто наблюдает за ним с противоположной стороны. Когда же они войдут, она вцепится им в глотки и будет рвать их зубами и ногтями, выхватит у них оружие и добудет ключи…
Дверь распахнулась, и в комнату снова вошел мужчина в балаклаве. Натали развернулась и присела, готовясь к прыжку. На лице ее появился оскал, который можно увидеть только в зоопарке на звериной морде, когда кормежка слишком долго откладывается.
Вошедший выстрелил из какого-то странного пистолета и попал ей в бедро. Девушка прыгнула вперед, вытянув руки, но мужчина поймал ее и осторожно опустил на пол. Затем он встал рядом с ней на колени, взял ее запястье, чтобы проверить пульс, и, приподняв веко, заглянул в зрачок. Выпрямившись, врач подошел к кровати Хэрода.
– Сукин сын! – произнес он дрожащим голосом, повернулся и вышел из комнаты.
Через некоторое время он появился вновь, набирая в шприц какую-то жидкость из ампулы.
– Это будет немного больно, мистер Хэрод, – тихим, сдавленным голосом произнес он, подходя к кровати.
Хэрод попытался отдернуть левую руку, но мужчина воткнул иглу прямо ему в бедро через рубашку. В течение секунды Тони ощущал лишь немоту, а потом ему показалось, что кто-то внутривенно ввел ему шотландское виски. Пламя охватило его от бедер до груди. У Хэрода перехватило дыхание, когда жар подобрался к самому сердцу.
– Что… что это? – прошептал он, осознавая, что человек в капюшоне убил его. Летальная инъекция, как называла это бульварная пресса. Хэрод всегда был сторонником смертной казни. – Что это?
– Заткнись! – рявкнул мужчина и повернулся спиной, а тьма уже поглотила и кружила сознание Тони Хэрода, унося его прочь, как щепку в бушующем море.
Глава 45
Натали выбралась из тумана анестезии и ощутила нежное прикосновение Сола, утиравшего ей лоб влажным полотенцем. Она бросила взгляд вниз, увидела, что ее руки и ноги связаны ремнями, и разрыдалась.
– Ну-ну, – успокоил ее Сол, склонился ниже и поцеловал в лоб. – Все в порядке.
– Как… – начала Натали, умолкла и облизнула губы. Они казались резиновыми и чужими. – Сколько?
– Около получаса, – ответил Сол. – Возможно, мы слишком поскромничали с раствором.
Натали покачала головой. Она вспомнила весь пережитый ужас, когда ее мозг снова подвергся насилию. Вспомнила, как готовилась прыгнуть на Сола. Она понимала, что в тот момент могла бы убить его голыми руками.
– Быстро… – прошептала девушка. – А Хэрод? – Она с трудом заставила себя произнести это имя.
– Первый допрос прошел очень удачно. Электроэнцефалограмма замечательная. Скоро он начнет выходить из этого состояния. Потому-то… – Он указал на ремни.
– Я понимаю, – кивнула Натали.
Она сама помогала оснастить кровать этими ремнями. Сердце у нее все еще колотилось от невероятного адреналинового выброса, происшедшего в то время, когда ее сознанием владел Хэрод, и от страха, который она испытывала перед тем, как войти к нему в комнату. Войти оказалось сложнее всего.
– По-моему, картина весьма примечательная, – сказал Сол. – Согласно электроэнцефалограмме, он не пытался использовать ни тебя, ни меня, пока находился под воздействием пентотала натрия. Уже минут пятнадцать, как он выходит из этого состояния… показатели почти те же, что и сегодня утром. Больше он не пытался восстановить контакт с тобой. Я почти уверен, что для установления первоначального контакта или восстановления прерванного необходимо визуальное общение. Конечно, с обработанными субъектами картина будет выглядеть иначе, но не думаю, что он сможет сейчас Использовать тебя. Он должен тебя видеть.
Натали изо всех сил старалась не расплакаться. Не то чтобы ремни ее очень стесняли, но они вызывали у нее неприятное чувство клаустрофобии. От электродов, закрепленных на голове, к телеметрической установке на ее груди сбегали маленькие проводки. Сол слышал об этой аппаратуре от своих коллег, занимавшихся изучением сна, поэтому смог точно указать Коэну, где ее приобрести.
– Мы просто не знаем… – выдохнула Натали.
– Мы знаем гораздо больше, чем двадцать четыре часа назад, – возразил Сол и вытянул две длинные бумажные ленты с записью ЭЭГ; самописец дикими каракулями отметил пики и падения. – Вот, посмотри. Видишь, сначала появляются эти периодические провалы в гипокампусе. Амплитуда волн постепенно уменьшается, практически сходит на нет, а затем переходит в состояние, которое можно квалифицировать как быстрый сон. А вот через три секунды, смотри… – Сол развернул вторую ленту, на которой пики и ровные участки почти идеально соответствовали тем, что были изображены на первой. – Полное совпадение. Ты лишилась всех функций высшей нервной деятельности, потеряла контроль над произвольными рефлексами, даже периферическая нервная система оказалась в полном подчинении Хэрода. Потребовалось четыре секунды на то, чтобы ты подключилась к его искаженному состоянию быстрого сна, или чем там оно является… Но, возможно, самая интересная аномалия – это то, что Хэрод начинает генерировать здесь тета-ритм. Это совершенно неоспоримо. И твой гипокампус реагирует идентично, а неокортикальная кривая начинает выравниваться. Этот тета-ритм хорошо исследован у кроликов, крыс и подобных млекопитающих во время их специфически видовой деятельности – состояния агрессии, процесса завоевания лидирующего положения, но он никогда не наблюдался у приматов!
– Ты хочешь сказать, что у меня мозг как у крысы? – спросила Натали. Это была неудачная шутка, и ей снова захотелось плакать.
– Каким-то образом Хэрод и, вероятно, все остальные генерируют в собственном гипокампусе и в гипокампусе своей жертвы этот редчайший тета-ритм, – объяснил Сол, в основном обращаясь к самому себе. Он даже не обратил внимания на попытку Натали пошутить. – Значит, это процесс с одновременной генерацией искусственного состояния быстрого сна. Ты получаешь сигналы органов чувств, но не можешь действовать в зависимости от них, а Хэрод может. Невероятно! – Он указал на резкое распрямление кривой на энцефалограмме Натали. – Это тот самый момент, когда начали действовать нервные токсины из ампулы с транквилизатором. Обрати внимание на отсутствие взаимовлияния: все его желания совершенно очевидно передаются твоему организму с помощью нейрохимических команд, твои же ощущения лишь частично воспринимаются Хэродом. Твоя боль или ощущение парализованнос