Мистер Барент до кончиков ногтей был настоящим джентльменом и приветствовал мисс Сьюэлл со всем уважением, которого она заслуживала как моя представительница. Я сразу поняла, что за жалкой внешностью моей пешки он видит облик моей зрелой красоты. Лежа в своей постели в Чарлстоне в зеленом сиянии аппаратуры доктора Хартмана, я знала, что обаяние моей женственности в точности передается через грубый облик мисс Сьюэлл и достигает утонченных чувств К. Арнольда Барента.
Он пригласил меня играть в шахматы, и я приняла приглашение. Признаюсь, до сего момента я не испытывала к шахматам ни малейшего интереса. Мне всегда было скучно наблюдать за этой игрой, хотя Чарльз и Роджер Харрисон играли в нее постоянно. Но я так и не удосужилась выучить названия фигур или запомнить, как они ходят. Гораздо больше мне нравились оживленные игры в шашки, за которыми мы с мамашей Бут проводили дождливые вечера моего детства.
Между началом этой глупой партии и последовавшим затем разочарованием в мистере Баренте прошло некоторое время. Мне поневоле приходилось отвлекаться, чтобы послать Калли и остальных наверх и заставить их заняться приготовлениями к возможному возвращению Нининой негритянки. Несмотря на препятствия, я решила, что настало время осуществить план, составленный мною несколькими неделями раньше. Я все же продолжала поддерживать контакт с человеком, за которым наблюдала много недель во время прогулок Джастина и Нининой девицы по набережной. К этому моменту я уже решила не использовать его так, как было задумано, но поддержание с ним связи стало для меня своего рода вызовом, ведь он занимал важную позицию и пользовался сложной технической лексикой.
Позже я была более чем довольна, что потрудилась поддерживать эту связь, хотя сейчас она казалась мне лишь ненужной помехой.
Тем временем бестолковая шахматная партия между Вилли и хозяином особняка продолжалась, представляя собой какую-то сюрреалистическую картину, изъятую из оригинала «Алисы в Стране чудес». Вилли метался взад и вперед, как Сумасшедший Шляпник. Я позволила передвигать мисс Сьюэлл, полагаясь на обещание мистера Барента не ставить ее в опасное положение. Остальные жалкие пешки и фигуры ходили туда-сюда, съедали друг друга, погибали своими смертями и убирались с доски.
Пока мистер Барент не разочаровал меня, я обращала мало внимания на их мальчишеские игры. Мне нужно было завершить свое состязание с Ниной. Я знала, что ее негритянка вернется до наступления рассвета, и, несмотря на усталость, спешила все подготовить к ее возвращению.
Глава 71
Хэрод отчаянно пытался что-нибудь придумать. Неприятные ситуации сами по себе были довольно отвратительны, они ставили его в глупое положение, из которого нужно было искать выход. Пока Хэроду это не удавалось.
В данный момент, насколько он понимал, Вилли и Барент вполне серьезно разыгрывали шахматную партию, ставки на выигрыш в которой были очень велики. В случае победы Вилли – а Хэрод никогда не видел, чтобы старый негодяй проигрывал, – они с Барентом продолжат свое состязание на более высоком уровне, когда ставкой будет уничтожение городов и целых стран. Победа Барента предполагала сохранение статус-кво, но Хэрод не слишком надеялся на это, ведь он только что видел, как Барент пренебрег правилами Клуба Островитян лишь для того, чтобы разыграть эту чертову партию. Хэрод стоял на своей черной клетке, на расстоянии двух клеток от края доски и трех – от безумной шлюхи Сьюэлл, и пытался изобрести хоть что-нибудь. Он готов был стоять здесь до тех пор, пока не найдет выхода из этой дурацкой ситуации, но Вилли сделал первый ход и сказал:
– Пешка – на ар-четыре, прошу.
Хэрод начал озираться. Остальные смотрели на него во все глаза. Двадцать или тридцать охранников, стоявшие в тени, производили жуткое впечатление, никто из них не издавал ни звука.
– Это относится к тебе, Тони, – мягко проронил Барент. Миллионер в своем черном костюме стоял от него в десяти футах по диагонали.
Сердце Хэрода бешено заколотилось. Он испугался, что Вилли или Барент снова попытается его Использовать.
– Эй! – крикнул он. – Я в этом ни черта не понимаю! Объясните мне, куда идти.
Вилли скрестил руки на груди.
– Я уже объяснил, – проворчал он. – Ты стоишь на клетке ар-три, Тони. Перейди на одну клетку вперед.
Хэрод поспешно шагнул на белую плитку перед собой. Теперь его отделяла одна клетка по диагонали от белокурого зомби Тома Рейнольдса и всего две пустых – от Сьюэлл. Мария Чэнь безмолвно стояла на белом квадрате рядом с суррогаткой Мелани Фуллер.
– Послушай, у тебя три пешки! – крикнул Хэрод. – Откуда мне знать, что ты имеешь в виду меня? – Для того чтобы увидеть Вилли, ему пришлось изогнуться и заглянуть за черную тушу Дженсена Лугара.
– Сколько у меня ладейных пешек, Тони? – раздраженно бросил немец. – А теперь заткнись и не мешай.
Хэрод отвернулся и плюнул в тень, пытаясь остановить внезапную дрожь в правой ноге.
Барент ответил тут же, полностью изменив представления Хэрода о долгих минутах или даже часах размышлений игроков над очередным ходом.
– Король на ферзь-четыре, – промолвил он с ироничной улыбкой и сделал шаг вперед.
Этот ход показался Хэроду глупым. Теперь миллионер стоял впереди всех своих фигур и лишь через клетку по диагонали от Дженсена Лугара. Хэрод с трудом сдержал истерический хохот, когда вспомнил, что черный великан олицетворял собой белую пешку. Он закусил губу и с тоской подумал о своем доме в Голливуде и джакузи.
Вилли кивнул, словно ожидал этого хода, и сделал нетерпеливый жест рукой в сторону истекавшего кровью еврея:
– Слон – ладья-три.
Бывший суррогат по имени Сол прохромал три клетки по диагонали и остановился на том месте, где только что стоял Хэрод. Вблизи он выглядел еще страшнее. Комбинезон его целиком пропитался кровью и потом. Близоруко прищурившись, еврей кинул на Хэрода измученный настороженный взгляд. Тони не сомневался, что именно он накачал его наркотиками и допрашивал в Калифорнии. Ему было глубоко наплевать, что с ним будет дальше, он надеялся лишь на то, что еврей уничтожит несколько черных фигур перед тем, как его принесут в жертву.
Барент засунул руки в карманы, сделал шаг вправо по диагонали и остановился на белом квадрате прямо перед Лугаром.
– Король на ка-пять, – прокомментировал он.
Хэрод ничего не понимал в этой идиотской игре. В детстве он несколько раз играл в шахматы – ровно столько, чтобы знать названия фигур и уяснить, что игра ему не нравится. Прежде всего он избавлялся от своих пешек, а затем приступал к размену более крупных фигур. Его горячие противники никогда не ходили своими королями, кроме случаев рокировки – Хэрод уже не помнил, что это за штука, – или когда их начинали преследовать. И вот два гроссмейстера мирового уровня остаются почти ни с чем, кроме пешек, и мотают королей взад-вперед, как какие-нибудь извращенцы свои члены. «А пошли они…» – подумал Хэрод и перестал стараться что-либо понять.
Вилли и Барента разделяло всего шесть футов. Старик нахмурился, покусал губы и произнес:
– Bauer… entschuldigen… Bischric zum Bischof funf.[66] – Потом он посмотрел на Джимми Уэйна Саттера, стоявшего от него в десяти футах по диагонали, и перевел: – Слон на слон-пять.
Тощий еврей отер лицо и похромал по черным клеткам к Рейнольдсу. Хэрод сосчитал плитки от края «доски» и удостоверился, что это действительно пятая по полю слона, или ряду слона, или как они там это называют. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять: еврей теперь защищал позицию пешки Лугара, а по черной диагонали угрожал мисс Сьюэлл. Но похоже, та не осознавала, что ей грозит опасность. Хэрод снова посмотрел на нее, пытаясь разглядеть обнаженное тело в разрывах рубашки. Теперь, когда он восстановил в памяти основные шахматные правила, он ощущал меньшее напряжение. Пока он оставался на этом месте, ему ничто не угрожало. При прямом столкновении пешки не могли есть пешек. Справа от него, на клетку впереди, стоял Рейнольдс, защищая, так сказать, фланг Хэрода. Он снова посмотрел на Сьюэлл и решил, что, если ее как следует вымыть, она будет не так уж дурна.
– Пешка – ладья-три, – промолвил Барент и сделал учтивый жест рукой.
На какое-то мгновение Хэрод с ужасом подумал, что ему опять надо передвигаться, но потом вспомнил, что Барент – черный король. Мисс Сьюэлл среагировала на жест миллионера и изящно переступила на белую клетку.
– Благодарю вас, дорогая, – сказал Барент.
У Хэрода снова бешено заколотилось сердце. Еврей-слон больше не угрожал пешке Сьюэлл, но она находилась в одном диагональном шаге от Тома Рейнольдса. Если Вилли не съест ее Рейнольдсом, она уничтожит его следующим же ходом и тогда окажется по диагонали от Хэрода.
«Черт», – подумал он.
– Пешка на конь-шесть, – без промедления среагировал Вилли.
Хэрод повернул голову, пытаясь сообразить, как он может попасть туда со своего места, но Рейнольдс пришел в движение. Белокурая пешка шагнула на черную клетку рядом с мисс Сьюэлл, оказавшись лицом к лицу с Марией Чэнь.
Хэрод облизнул внезапно пересохшие губы. Марии Чэнь пока ничего не грозило, Рейнольдс не мог ее съесть.
«О господи, – подумал он, – а что же станет с нами, пешками, когда нас будут съедать?»
– Пешка на слон-четыре, – бесстрастно ответил Барент.
Свенсон вежливо подтолкнул Кеплера. Член Клуба Островитян заморгал и сделал шаг вперед. Барент перестал выглядеть на доске таким одиноким.
– Кажется, это сороковой ход? – заметил Вилли и сделал шаг по диагонали на черную клетку. – Король на ладья-четыре.
– Пешка – слон-пять. – Барент передвинул Кеплера еще на одну клетку.
Кеплер, в своем перепачканном костюме, двигался осторожно, словно в квадрате, расположенном рядом с Барентом, могла находиться западня. Заняв новую позицию, он остался стоять у самого края клетки, не сводя глаз с обнаженного негра, расположившегося в шести футах от него, на соседней черной диагонали. Лугар смотрел на Барента.