И Лена засмеялась. Соседка скривилась. Вопросы по поводу лица ей уже порядком надоели. Все спрашивали одно и тоже, словно сговорились. Хоть бы кто-нибудь придумал что-нибудь более оригинальное.
Ее желание исполнилось. Один из преподавателей участливо спросил:
— Вы упали на колючий куст?
Студенты радостно взвыли. Это показалось им невероятно смешным.
— А что? — прошептала Лена, когда ажиотаж немного схлынул, — это звучит гораздо правдоподобнее. Если б я не знала тебя так, как знаю, то подумала бы, что ты врешь. Но после того, как ты шлепнулась в лужу, споткнувшись на ровном месте, я уже ничему не удивляюсь. От тебя всего можно ожидать.
— Есть хочется, — без связи с происходящим отозвалась Лера.
— Да, и мне тоже. На большой перемене сходим в столовую. Иначе я тут не высижу.
Придя к одному и тому же выводу, они замолчали и начали слушать лекцию, которая уже минут десять как шла полным ходом.
После занятий Лена вместо того, чтобы отправиться с Лерой в общежитие, помахала ей рукой, с усмешечкой сообщив, что идет на свидание.
— С кем? — поинтересовалась Лера.
— Он — классный парень. У него, конечно, не «вольво», но вполне приличная «тойота». К ужину не жди. И вообще, может, я и ночевать не приду.
— Ясно, — понятливо усмехнулась Лера, — с вами все ясно, девушка.
— Займись чем-нибудь дома. Свари что-нибудь, что ли. А то с голоду помрешь.
— Ага.
— Лентяйка ты, вот кто. Знаю, придешь и завалишься на кровать.
— Откуда знаешь?
— Можно подумать, это в первый раз, — хмыкнула Лена, — ладно, мне пора.
— Удачи, — кивнула ей девушка.
— Поставь примочки на морду лица, — хихикнула Лена, — холодная заварка. Говорят, помогает. Пока.
Лера пару мгновений смотрела ей вслед, а потом развернулась и поплелась к общежитию. Все так гадко, что хуже не бывает. Хотя, если подумать, с чего? Ведь все закончено, маньяка больше нет. Никто больше не будет душить девушек в парке. И кто скажет, что это плохо — сам маньяк. Но почему же ей так паршиво? Тут радоваться нужно. Хотя, чему радоваться? Она до сих пор помнила холодную тяжесть пистолета в руках, толчки от отдачи, запах пороха и грохот. «Бам, бам, бам, бам!» Огненные точки в глазах и человека, словно снесенного ураганом.
Она почувствовала тошноту. Ну вот, не хватало только сблевать для полного счастья. Она убила убийцу, и сама стала убийцей. Почему люди убивают себе подобных? Неужели, им нравится, когда им так гадко? Она, Лера, убила только одного и ее уже тошнит. А некоторые десятками мочат — и ничего. Или потом привыкаешь, втягиваешься. Это, наверное, как с курением. Сперва кашель душит и глаза слезятся от дыма, в голове только одна мысль, как люди могут курить эту дрянь. А потом не знаешь, как бросить. И вообще, дурную привычку легче завести, чем избавиться. Точнее, от нее невозможно избавиться. От нее можно отказаться силой воли, запретить себе. Но все равно будет тянуть, возникнет ощущение нехватки чего-то, будто ты потерял что-то очень дорогое, а не какую-то дрянь. Возникает пустота в душе. Точно, пустота. Как все это загадочно и странно.
Проходя мимо телефонной будки, Лера немного замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Нехорошо это. Некрасиво. Обвинить человека Бог знает, в чем на основании нелепого сходства и дурного сна. Но если совсем честно, то было кое-что еще. Подробности, совпадения, случайности, которые ей до сих пор не понятны. Непонятны, и черт с ними. Лера не хотела больше об этом думать.
Она решительно шагнула к телефону, входя вовнутрь. Водрузила сумку на полочку и сунула туда руку в поисках визитки, которая нашлась не сразу. Может быть, где-нибудь и существует женщина, у которой в сумочке идеальный порядок, но она пока что о таких и слыхом не слыхивала.
Вздохнув, Лера зажала трубку плечом около уха и набрала номер свободной рукой. Ей ответили сразу, после первого гудка.
— Ну? Что еще?
— Олег Игоревич, — произнесла Лера бесконечно усталым голосом, — мне очень жаль. Пожалуйста, простите меня. Я ошибалась.
— Это кто? — проговорил он непонимающе.
— Это Лера. Если вы меня еще помните, то простите. А если нет — тем лучше.
Она повесила трубку, не обращая внимания на то, что Олег говорил: «Эй, погоди!»
Вышла на улицу и глубоко вздохнула в себя холодный воздух. Кажется, дождь пойдет. А может, даже снег. Хотя какой снег в конце апреля? Или все-таки пойдет? Лера махнула рукой. Какая разница!
После звонка ей легче не стало. Видимо, дело было вовсе не в этом. Звонок — это просто некий долг, который непременно нужно отдать. Произошло нечто гораздо более серьезное и никакое прощение, никакая индульгенция не поможет.
Лера проводила взглядом уходящий автобус и вспомнила о Стасе. Надо бы вернуть ему пистолет, пока он не спохватился. Но потом едва не стукнула себя по лбу. Дура! Вернуть пистолет, на котором висит труп — это надо же додуматься! Хорошую услугу она окажет другу, ничего не скажешь. Выбросить его надо. Избавиться. Все преступники так делают. Если только не собираются убить кого-нибудь еще. Но она-то больше не собирается, это точно. Ей и одного трупа до конца жизни хватит.
Она добрела до общежития и быстро проскользнула наверх, стараясь быть как можно незаметнее. Вахтерша ее, конечно, заметила и крикнула вслед:
— Лерка, что у тебя с лицом?
— Аллергия, — буркнула она, а на лестнице тихо добавила, — на тебя, старая, любопытная карга.
В комнате Лера переоделась и упала на кровать, раскинув руки. Противные мысли снова полезли в голову. Нет, с этим нельзя мириться. Это просто невыносимо, вот что. Так можно и с ума сойти.
Она вскочила и окинула взглядом комнату, лихорадочно выискивая себе занятие. Ничего путного в голову не лезло. Может, сварить что-нибудь? Или поесть? Или и то и другое? Но тут ее взгляд натолкнулся на пустое пластмассовое ведро и это решило дело.
Лера принялась за уборку. Такие порывы случались с ней чрезвычайно редко, лишь тогда, когда на душе скреблись кошки. В данный момент там скреблись не кошки, а бенгальские тигры. Трудотерапия — самое лучшее лекарство от этих тварей. Закатав рукава, Лера как следует намочила тряпку и приступила к дальнему углу комнаты.
Когда она стояла на шатком табурете на цыпочках и протирала крышку шкафа, в дверь постучали. Очень настойчиво постучали. Спрыгнув вниз, Лера шагнула к двери, потом вспомнила про тряпку, бросила ее в ведро, не попала и махнула рукой. Отперла замок и приоткрыла дверь.
И увидела Олега. Он тоже увидел ее, точнее ее лицо, потому что вытаращил глаза и попятился. А потом спросил:
— Это что такое?
Лера уже догадалась, что он имеет в виду. Трудно не догадаться, когда все вокруг при виде нее пятятся и икают. Хорошо, хоть не крестятся.
— На тот случай, если вы еще не поняли, отвечу: это мое лицо.
— А что с ним? — он пришел в себя и взялся за ручку двери.
— Бандитская пуля, — повторила Лера старую шутку.
— В единственном числе? — Олег шагнул в комнату.
— Ладно, противотанковая граната.
— Хватит, — отрезал он и оттащил ее от двери.
Одним толчком захлопнул ее.
— Ну? Говори, в чем дело.
— Ни в чем, — Лера попыталась освободиться.
Но не тут-то было. Олег держал ее крепко.
— Послушай, я сейчас не в настроении шутить. Мне это не нравится. Зачем ты звонила?
— Попросить прощения.
— Зачем?
— Потому что, я ошиблась! — Лера топнула ногой.
— Да? Почему ты так в этом уверена?
— Озарило, — буркнула она.
— Так, — Олег отпустил ее руку и огляделся, — здесь есть стулья?
— А зачем?
— Сидеть буду. На стуле. Или вы на нем что другое делаете?
Скорчив гримасу, Лера указала на табурет. Олег посмотрел на него и тоже скорчил гримасу. Потом одернул брюки и сел на край кровати.
— Сядь, — сказал он, указав на место рядом с собой.
— Не хочу, — разозлилась девушка, — и не надо мне указывать!
— Хорошо. Сядь, пожалуйста. Устраивает это тебя?
Она села не сразу, сперва окатила его злобным взглядом.
— Ну, в чем дело? — бросила Лера.
— Это я у тебя спрашиваю: в чем дело?
— А что? Что вас не устраивает?
— Слушай, ты…, - процедил Олег сквозь зубы.
Было заметно, что он сильно злится.
— Ну, что я?
— Ты идиотка! Во что ты опять вляпалась?
— Ни во что. И нечего тут обзываться. Сам идиот.
— Кто тебе поверит! Ты посмотри на свою рожу.
— Что-о?! — подскочила Лера, — на свою посмотри.
— Ты так со мной не разговаривай! Думаешь, я шутить сюда пришел?
— Понятия не имею, зачем ты сюда пришел! Тебя, кстати, не звали. Приперся, сидит тут, как у себя дома и еще орет!
Олег так сильно сжал ее плечо, что она вскрикнула.
— Девочка, — мягко, почти ласково произнес он, — придержи свой язык, ладно? У меня был тяжелый день. Я могу тебя стукнуть.
— Прекрасно, — прошипела Лера, — он мне еще и грозит. Я, кстати, тоже могу тебя стукнуть по тупой башке.
Она вывернулась, освобождаясь и встав, направилась к окну. Села на подоконник и вытащила из пачки сигарету. Щелкнула зажигалкой. Олег понаблюдал за ней пару минут, а потом спросил:
— Почему ты решила, что убийца — не я?
— По кочану.
— Ты хочешь, чтоб я тебя все-таки стукнул?
— Просто мечтаю об этом, разве не видно?
Он вздохнул так тяжело, что казалось, сейчас с потолка что-нибудь посыплется.
— Лера, ты что же думаешь, я — дурак?
— Нет.
— Ну, слава Богу. Ты меня утешила. Тогда не надо считать, что я проглочу любую идиотскую выдумку. Позавчера ты думала, что я — тот самый маньяк. Сегодня — нет. Что было вчера? Что я упустил?
— Ничего, — она отвернулась.
— А я скажу тебе, что было вчера, — Олег встал и направился к ней, — вчера ты потащилась в парк, чтобы убедиться в своей правоте. И убедилась, вижу по твоему лицу. Если ты думаешь, что это великая тайна, то извини. Это слепому видно.
Лера промолчала, хотя ей очень хотелось заорать и стукнуть Олега чем-нибудь тяжелым по голове.