Ида Тарбелл была лишь орудием неотвратимой судьбы. «Стандард Ойл» была обречена так же, как в России начала XXI века был обречен «ЮКОС». Не потому, что эти две компании равнозначны по своей исторической, экономической и политической роли, а потому, что обе они слишком выделялись, выбивались из социального и бизнес-контекста. Власть, да собственно, и общество в целом не были готовы их терпеть. Хотя, конечно, это были разные времена, разные контексты и очень разные общества. Да и конечные результаты были различны. В одном случае – полное уничтожение эффективной компании ради корыстных интересов узкой группы влиятельных людей, в другом – лишь раздробление ее на множество частей.
Справедливо было бы сказать, что в случае со «Стандард Ойл» враждебность общества диктовалась достаточно здоровым социальным инстинктом. Уж очень могучая получилась монополия. Сила ее, влияние росли в геометрической прогрессии. Иногда казалось, что компания уже и сама не до конца отдавала себе отчет в последствиях некоторых своих действий и в том, насколько она могущественна. Так слон может раздавить мышь, даже не заметив этого.
Уже появились и некоторые признаки того, что точно настроенный механизм начинает давать сбои, как бы выходить из-под контроля, конечности организма обретают некую собственную волю, отдельную от головы.
Легко было себе представить, что постепенно, особенно после того, как в руководство пришли бы новые, не сдерживаемые пуританской или баптистской моралью люди, компания могла стать страшной и зловещей силой. Наверное, это даже было неизбежно. И потому реакция американского общества – не допускать такой концентрации власти и денег – вполне понятна и логична.
И все же Рокфеллер был, видимо, гением бизнеса. Хотя говорить так не только не принято, но и просто неприлично. Политически некорректно! Возмутительно! Богач, олигарх, негодяй по определению не может быть гением. Поэтому этих слов произносить вслух нельзя. Только шепотом. И писать – тоже. Разве что в глубине толстой книги, куда не всякий заглянет.
Некоторые считают, что один из российских президентов войдет в историю в том числе и благодаря своей борьбе против нефтяной компании «ЮКОС». Но ничто не ново под луной. Американский президент Теодор Рузвельт жизнь положил на уничтожение «Стандард Ойл». И этим в основном многим запомнился. Но «ЮКОС» не был монополией, а «Стандард Ойл» был.
…В конце концов Рузвельт разочарованно подведет неудовлетворительный итог своей титанической борьбы: «Рокфеллер и его партнеры стали в два раза богаче!»
Но была ли альтернатива? Кем бы стал Рокфеллер, если бы не нашли в Пенсильвании нефть? Все равно он создал бы какой-нибудь другой выдающийся бизнес, все равно бы сильно разбогател (хотя и не так сильно) и как-нибудь вошел бы в историю. Но, наверное, только в историю бизнеса, экономики и, возможно, был бы известен сегодня лишь узкому кругу хорошо учившихся в вузе специалистов. Потому что нефть – это великий усилитель всего: и хорошего, и плохого, и талантливого, и бездарного.
В том, параллельном, мире, командуя какой-нибудь сетью опередивших свое время супермаркетов, он, возможно, ощущал бы время от времени приступы непонятной, беспричинной грусти, тоски по чему-то несбывшемуся, несостоявшемуся…
И в завершение этой главы – последний привет от Рокфеллера реального, состоявшегося – в разгар Великой депрессии 30-х годов. В возрасте 93 лет он сделал короткое публичное заявление, в своем обычном стиле, всего несколько слов. Он сказал: «Мы переживаем тяжелые времена, и многих одолевает отчаяние. Но за 93 года, что я живу на свете, кризисы и депрессии приходили и уходили. А процветание всегда возвращалось. И оно вернется вновь».
Упертые и проклятые
Великобритания довольно долго подбиралась к иранской нефти.
Еще знаменитый барон Джулиус Рейтер, основатель всемирно известного информационного агентства, был вроде бы в какой-то момент близок к цели. Но Россия не дремала и в рамках традиционного соперничества с Лондоном, знаменитой «Большой игры», учинила успешную интригу, организовала «стихийные протесты населения», и барон лишился выданной ему было концессии.
Как это чаще всего бывало в «Большой игре», Россия и Британия лишь нейтрализовывали ходы друг друга, и положение оставалось в целом патовым.
Но вот в начале ХХ века в Париже появился некий иранский придворный, генерал Антуан Китабги. Он прибыл с заданием изыскать средства пополнить шахскую казну и со жгучим желанием заодно подправить и свое личное состояние. И вот он-то и стал каналом британского проникновения в Иран.
Но для того, чтобы оно стало реальностью, нужно было, чтобы по другую сторону Ла-Манша нашелся кто-нибудь «с нефтью на уме», настроенный более решительно, чем осторожное британское правительство, готовый упорно и последовательно добиваться поставленной цели.
И вот на авансцену вышел Уильям Нокс Д’Арси. Без него энергетика, разумеется, развивалась бы вполне успешно, но непонятно, как сложилась бы судьба компании «Бритиш Петролеум» (а ныне просто и демократично – BP, без расшифровки, но с намеком, что это название могло бы означать, например, даже «Beyond Petroleum» – то есть «за пределами нефти» или даже «после нефти»). Кроме того, без Д’Арси история отношений Британии и Запада с Ираном, события внутри страны могли бы складываться как-нибудь иначе. Может быть, даже не было бы в Иране Исламской Республики, кто его знает…
То есть тот самый случай, когда лишний раз приходится всерьез задумываться о роли личности в истории.
Д’Арси был вовсе не менеджер и совсем не профессиональный нефтяник, но человек несколько авантюрного склада. И с железными, что называется, челюстями. Такой, какой нужен был для этой роли.
Д’Арси был отпрыском знатного рода, основатель которого прибыл в Англию из Нормандии вместе с Вильгельмом Завоевателем. Затем род обосновался в Ирландии, где еще один предок Уильяма, лорд Д’Арси, дослужился до губернатора. Но сам Уильям принадлежал к обедневшей ветви рода и в юности отправился в Австралию в поисках удачи. Которую быстро ухватил за хвост, вложив деньги в добычу золота. И вернулся в Англию миллионером. И вот случайно оказался в нужном месте в нужный час благодаря знакомству с британским дипломатом, который, в свою очередь, свел его с Китабги.
А ведь Д’Арси и так был уже очень богат, мог бы славно проводить время в клубах да на курортах, играть на скачках и в бридж… Так ведь нет, заразился нефтяной лихорадкой и все поставил на кон – и деньги, и репутацию. А сколько потратил сил и нервов! Жизнь, наверное, себе сократил. Даже невольно приходит в голову вопрос: знай Д’Арси, как трудно будет идти его вторая, нефтяная, карьера, решился бы он на нее или нет?
И еще один фактор. Наверное, Д’Арси не справился бы, если бы не нашелся партнер ему под стать. Такой же упертый, железный, несгибаемый. И вдобавок еще опытный нефтяник. По имени Джордж Рейнолдс. Который готов был (почти семь лет!) колесить по Персии, спать в палатках, питаться бог знает чем, болеть дизентерией, стоически переносить жару и холод, угрозы и оскорбления. И при неудачах, следовавших одна за другой, лишь сжимать крепче свои британские челюсти…
Но сначала надо было, чтобы Антуан Китабги обработал чуть ли не весь шахский двор, включая даже слугу, приносившего шаху его трубку и кофе по утрам. И вот в мае 1901 года шах подписал указ, предоставлявший Д’Арси концессию на 60 лет.
Умный Д’Арси намеренно не включил в концессию пять северных провинций – чтобы не раздражать Россию.
Россия же в то время в рамках все той же «Большой игры» пыталась провести нефтепровод через Персию. Это был проект не столько экономический, сколько политический, поскольку теоретически мог бы дать возможность нарастить потихоньку здесь свое присутствие, инженеров прислать да казаков для охраны…
Но вскоре Россия погрузится с головой в свои революционные проблемы и потому, наверное, позволит англичанам так далеко продвинуться. Но у Д’Арси хватало препон и без российского фактора. На каждом шагу надо было учитывать сложную политическую ситуацию в стране, где уже тогда вовсю шло противоборство шаха и мулл. Д’Арси и его команде приходилось постоянно разбираться с племенами и их вождями, умасливать местных начальников, раздавать подарки направо и налево, быстро на ходу соображать: кому сколько дать, чтобы не нарушить неписаные табели о рангах…
Вначале Д’Арси предполагал истратить на поиски нефти в Иране 10 тысяч фунтов. Четыре года спустя он истратил уже 200 тысяч, понимая, что этим дело не ограничится. «У каждого кошелька есть предел!» – в отчаянии напишет он в 1903 году. А еще два года спустя деньги у Д’Арси совсем кончатся. Он ринется к Ротшильдам, но те будут настроены скептически: бог его знает, есть в этой далекой Персии нефть или нет, а даже если есть, мыслимо ли рассчитывать на нормальный бизнес в тамошних экзотических, мягко говоря, условиях…
Д’Арси заложил уже свои дома – и особняк в центре Лондона, на знаменитой Гровенор-сквер, и загородное поместье – все, что у него было, а проклятая нефть все не находилась. Рейнолдс сверлил в одном районе за другим, но все было напрасно.
Британское правительство готово было до определенной степени помогать. И в рамках «Большой игры» против России, и учитывая осложняющиеся отношения с Германией. И в момент, когда Д’Арси уже почти готов был объявить банкротство и сдаться, нашли ему нового партнера – преуспевающую британскую же нефтяную компанию «Бирма Ойл», занимавшуюся эксплуатацией относительно скромных, но вполне доходных месторождений в Юго-Восточной Азии.
Ею руководили прижимистые шотландцы, в общем-то совсем не склонные к авантюрам. А потому, увидев, в какую сложную историю вляпались, стали было уже разворачиваться, пятиться назад и, если бы не давление правительства, наверное, выскочили бы из Ирана сразу и кубарем. А так решили дождаться удобного случая. И он представился: нефть, по крайней мере в серьезных количествах, никак не находилась. Некоторые специалисты высказывали сомнения: а существуют ли вообще в Иране достаточно богатые месторождения?