Точнее, под конец меня все же спросили, не слышала ли я чего-то подозрительного, но так ведь нет, не было такого. Для этого мне надо было бы с людьми пообщаться, но на обеде я увидеться со всеми банально не успела из-за Ксении, а на ужине народ уже обсуждал то, что скоро возобновятся занятия, потому что прилетели почти все учителя.
Мы и пообщались-то всего полчаса, а потом меня и профессора, которого пригласили на совещание, как пока старшего здесь, попросили на выход, остались общаться с Ивановым только его подчиненные.
Нет, я действительно не понимала, зачем я там. Да, меня предупредили, нарезали пару задач относительно смерти этого Кости, но все это можно было сделать и письменно. К тому же я теперь очень жажду сама в этом все покопаться и все выяснить, потому что намечается какая-то нездоровая тенденция.
А все дело в чем? В том, что от чего умер бедный парень так и не удалось выяснить. Никаких ядов или токсинов, ничего! У парня девятнадцати лет от роду, здорового и крепкого, мага, в конце концов, просто остановилось сердце. И никаких повреждений, на сердце в том числе. То есть оно не умерло, не разорвалась там какая-то артерия, а просто здоровое целое сердце взяло и остановилось.
Была у нас такая байка на работе… Или не байка, но все ее считали таковой. Так вот, коллеги рассказывали, что в случае неосторожного удара в область сердца, в некоторых, очень редких случаях оно останавливается. Там надо попасть в какой-то определенный момент биения, чтобы оно то ли разорвалось, то ли просто остановилось. Честно, я уже и не помнила, что там говорили, должны ли быть какие-то подтверждения. Лично я в это не верила просто потому, что смертельных точек в области сердца хватает, но простого, даже сильного удара для их активации мало. Хотя, может, один раз из миллиона случайно и выстрелит.
Другое дело, что никаких следов ударов на теле Кости не было. Товарищ Иванов высказал подозрение, что это мог сделать менталист, просто взять и заставить сердце остановиться. Это хоть и возможно, но очень сложно. И уж точно это не удастся сделать заранее. Вот только тот особист, что допрашивал парня, не то что менталистом не был, а имел вообще первостихию Тени. Более того, на нем был противоментальный артефакт, который никак не прореагировал.
Впрочем, это еще ничего не значило. Если менталист настолько умел, что может остановить чье-то сердце, то он вполне может не задеть рядом сидящего человека даже краем. В другой, закрытой комнате, ага. Тут же не полицейский участок, тут допросных со стеклами нет, это было просто отдельное помещение, где удобно беседовать. Там даже никаких антимагических артефактов не было.
А как и большинству магов, менталисту нужен визуальный контакт с жертвой.
– Возможно, глупость сморожу, – тогда сказала я. – Но не мог ли он видеть Константина по камерам?
Иванов молчал какое-то время, видимо, то ли поражаясь моей наглости, то ли обдумывая предположение. Но ему виднее, он же, говорят, самый сильный менталист Российской Империи.
– В принципе, – медленно проговорил тот, – это возможно. Но даже у меня это получится на пределе сил и если аппаратная будет недалеко.
Ага, так я ему и поверила – на пределе сил! Вряд ли кто-то в Империи, кроме него самого, знает, где этот предел. Не такой он человек, не такая у него работа.
– Тогда, – продолжил Иванов, – это должен быть очень-очень сильный менталист. В школах, ни среди учеников, ни среди преподавательского состава, таких нет.
– А среди военных? – уточнил Максинский.
– По моим данным, среди них тоже нет. Кто сидел в этот момент в аппаратной?
– Я выясню, – ответил один из особистов.
– Сомневаюсь, что вы что-то найдете. Если версия с менталистом верна, то на территории школы сейчас действует диверсант, невидимый, неслышимый, которому вашими силами невозможно противостоять. Это очень серьезный уровень не ниже магистра менталистики.
– И этот магистр убивает простых учеников? И не просто убивает, например, по дороге из общежития в столовую, а на глазах у сотрудников Службы Имперской безопасности, – фыркнула я. Это была, конечно, наглость с моей стороны, но все эти предположения выглядели и звучали как абсурд.
– Алиса права, Константин Евеев ни при чем, это было предупреждение нам.
Эм… Я как бы не совсем это имела в виду, скорее то, что версия с менталистом ошибочна. Но Иванову она от чего-то очень нравилась, возможно, я просто знаю не все об этой смерти. Возможно, он сам, как опытный менталист, видит больше.
– Мы разворачиваем поиск?
– Нет ни возможности, ни необходимости, просто не забывайте подзаряжать свои артефакты, – я услышала в словах Иванова некоторую усмешку.
И да, я наконец-то поняла, чего этот менталист, если он есть, хотел – выманить сюда самого Иванова.
Ну это же логично! Самый сильный менталист должен ловить менталиста лишь чуть слабее себя – другие просто не справятся. Ментальный дар – один из самых пакостных в этом мире, если его развивать должным образом. По уровню пакостности ему разве что первостихия Порядка может дать фору. Кстати, о птичках…
– А это может быть человек со стихией Порядка? Я слышала, они любой дар или магию могут подделать и для этого им магистрами быть не обязательно.
– Вы правы, Даргомилова, – тут взял слово Максинский, – могут. Но в настоящее время ни учеников, ни преподавателей с этой первостихией в школе нет. У нас их было всего двое, но они уехали домой, еще несколько человек приняли Порядок после всех событий. Вот только сейчас они слишком нестабильны и в магическом, и в психическом плане, чтобы выпускать их к людям, поэтому пока они проходят реабилитацию и начальное обучение в другом месте. Единственный же преподаватель с этой первостихией – Багряков, находится пока в Тобольске.
– Тем не менее возможность нахождения на территории базы неучтенного менталиста или адепта Порядка нельзя сбрасывать со счетов, – ответил Иванов. – Так что будьте осторожны. И я попрошу Клима Николаевича поторопиться с переездом. Вас же, Даргомилова, я попрошу удвоить осторожность. Возможно, следующей целью станете вы.
– Хорошо, – спокойно ответила я, но продолжать тему не стала. Я и до того прекрасно понимала, на что подписываюсь.
Именно после этого разговора нас с Максинским и попросили на выход. Я видела, что он то ли хочет мне что-то сказать, то ли о чем-то спросить, но в итоге так и не стал этого делать. Только предложил проводить, от чего я отказалась, потому что смысла особого не было.
Менталист, значит… Мы ведь с Ивановым предполагали, что у этих деятелей должен быть сильный ментальный маг. Именно ментальный, потому что Порядок, конечно, тоже в ментальную магию может, но это не то же самое. Например, он может защищаться или атаковать, но не перепрограммировать людей. А мне казалось, да и не только мне, что похищенным попытаются что-то внушить.
Конечно, это тоже лишь предположение. Но почему бы не быть этому загадочному менталисту тем самым, что займется программированием?
Да, о своей ментальной магии я много теперь читала, пыталась ее тренировать, но проблема в том, что тут преподавателей-менталистов не было. Возможно, когда подтянутся преподаватели из других школ, появится кто-то, но будет ли он вести соответствующий факультатив? В общем, пока я могла положиться только на книги и собственные тренировки.
А еще на свои артефакты, которые девочки догадались мне привезти. Сейчас у меня на шее болтался один противоментальный. Что ж, я теперь туда все повешу. Совокупно они сильнее не станут, но, может, я успею что-то предпринять, пока они под атакой неведомого менталиста друг за другом выходят из строя.
Если этот менталист вообще существует в природе.
Но исходить всегда нужно из худшего, поэтому завтра, пока у нас еще не начались занятия, я сделаю еще парочку и всучу Миних и близняшкам. Не знаю, угрожает ли им опасность, но пусть будет. Скажу, в первом случае, что это извинение, а во-втором, что благодарность за собранные вещи. И себе еще парочку тоже надо будет сотворить, запас – это всегда хорошо.
И даже если менталист тут ни при чем, все равно пусть будет. Интересно, а можно что-то придумать против первостихии Порядка? Что-то универсальное? Ох, в этом я почему-то сомневаюсь, но этот вопрос, по крайней мере, стоит изучить.
В общем, теперь артефактная лаборатория – мой дом родной очень надолго.
Мы с Ксенией трудились как пчелки, прерывая свою работу только на еду, сон и изредка на занятия. Пока еще полной загрузки не было, нужно было ценить время и использовать его рационально.
Конечно, у нас было очень много заказов, а стало еще больше. Кроме того, у нас появились конкуренты, с которыми мы в итоге скооперировались, чтобы они делали самые простые артефакты, я же делала ментальные, в основном. Но и себя тоже не забыла, сделала аж два бастиона.
Народ, то ли прознал что-то, то ли сам догадался, но ближе к обеду потянулись люди с заказами именно на ментальные артефакты. Честно говоря, я не думала, что это случайность, а значит, кто-то проболтался. Но кто? Не Максинский же с безопасниками? Но ведь и я молчала.
– Ксень, можешь отвлечься? – я позвала коллегу, которая работала за соседним столом.
Мы с ней вообще заняли для своей деятельности самые дальние столы лаборатории, чтобы никому не мешать, но при этом общаться между собой. Ведь она опытнее меня, иногда мне нужна консультация, но при этом я университетскую программу усиленно штудировала и наоборот давала ей советы, если она сама заходила в тупик.
– Чего? – через минуту, отложив лупу, спросила она.
– Спросить хотела: ты не в курсе, почему последние два часа к нам идут только с заказами на противоментальные артефакты? Странно, как-то, до этого брали практически только щитовые.
– А что тут думать? Люди же здесь не глупые. Все знают, как погиб Костя, вроде бы, кто-то из тех, кто обследовал тело, разболтал. Или из солдат – это я не в курсе. Ну а выводы сделать несложно. Если его сердце просто так остано