Это же касается Муравьева, он просто попал в этот луч, поэтому его защитные артефакты стали выходить из строя.
Но это все предположения, я не настолько хорошо разбираюсь в артефактах, чтобы даже чисто теоретически сказать, возможно это или нет. Да и писать о своих предположениях Иванову я не стану. Сомневаюсь, что они такую версию уже не отрабатывают. Не стоит считать суровых профессионалов, выросших в реалиях магического мира, глупее себя. Уж они в артефактах точно больше понимают.
Если не человек, значит устройство – третьего не дано. Но ведь и артефакт не работает сам по себе, им должен кто-то управлять. Вот только людей там не было, а здания учебных корпусов выходили к этой дорожке, по которой я шла, глухими стенами, то есть через окно за нами никто наблюдать не мог. Конечно, частично дорожку видно от коттеджей, но они слишком далеко, вряд ли артефакт ментального действия может работать на две сотни метров. Даже на двадцать и то вряд ли.
Значит, остается что? Остается предположение, причем, бездоказательное, что артефакт был у кого-то из этих двух парней. А что нужно, чтобы это подтвердить? Обыскать их комнаты, наверное, следить. Вот только артефакт можно спрятать где-то еще, тут полно таких укромных местечек, а следить на территории школы сложно. Видеонаблюдение еще не везде смонтировано, а просто ходить по пятам – так себе идея. Не будем говорить про то, что банально не хватает людей.
И это если предположить, что насчет артефакта я все же права. А я в этом не уверена, парни вовсе не выглядели как те, кому можно доверить бесценное и сложное в управлении устройство.
С какой стороны не посмотри, а всегда не хватает какой-то детали мозаики…
Парней тех, конечно, тоже сейчас допрашивают или уже допросили, но сообщать о результатах мне никто не торопится. И вряд ли я их узнаю, по крайней мере, в подробностях.
Получается какая-то странная, неоднозначная ситуация. Я могла бы помочь в расследовании, но у меня не хватает знаний и мне банально не доверяют.
Я долго это обдумывала, но все же пришла к выводу, что как-то надо сообщить Иванову о моих предположения, но не напрямую. Почему я не хотела просто сказать, потому что это выглядело бы по-детски. Наверняка они уже отработали эту версию, просто мне не сказали, а тут я все такая заявляюсь со своими очень умными идеями. Как ребенок, пытающийся советовать взрослым дядям.
И я бы, честно говоря, не стала на это обращать внимания, если бы не планировала когда-то в будущем работать в Службе безопасности, а значит восприятие меня Ивановым очень важно.
В итоге я выбрала промежуточный вариант. Вроде бы и дам понять безопасникам о своих мыслях, но не напрямую. Хотя все будет зависеть от того, что я найду.
Встала утром я рано, точнее даже не встала, а осталась лежать в постели с планшетом, в котором начала перерывать институтские учебники на предмет возможности создания подобного артефакта. Ну а что, они же за мной следят, наверняка просматривают мои запросы, так что я своими поисками точно натолкну их на какие-то мысли, если они сами еще не натолкнулись.
А вот если я что-то в учебниках действительно найду, тогда можно и сообщить. Только вот я, честно говоря, сомневаюсь, что в обычной библиотеке удастся что-то отыскать – слишком уж мудреные характеристики должны быть у этого предполагаемого артефакта. Если и есть что-то подобное, то в закрытых архивах каких-нибудь. Но как намек, сойдет.
Искала я все утро, даже чуть завтрак не пропустила, но так ничего и не нашла, что ожидаемо. Правда, даже бегло я просмотрела хорошо если двадцатую часть из доступного. Это займет несколько дней, думаю. Еще пару раз попробую что-то найти и брошу. Если мою учетную запись просматривают, а ее просматривают, то этого хватит.
Школьная жизнь, тем временем, шла своим чередом. На завтраке мы встретились с ребятами, обсудили дальнейшие планы по изготовлению артефактов, но я предупредила, что я пока сделала все, что смогла – дальше по живой очереди, потому что заказов было реально много. Мы с Ксеней, конечно, старались не обделять друзей и знакомых, брали с них минималку и делали быстрее, но мы же тоже не заводы, а живые люди.
Радовало только то, что на нашу работу школьное начальство смотрело сквозь пальцы, потому что осталось нашим. Как сказала Ники, у них в Петропавловске подобное своеволие не поощрялось. Может, именно потому, что там не разрешали делать нужные артефакты, а лабораторию открывали только для занятий, там столько было жертв?
Нет, я даже не про то, что наши поделки могли бы кого-то серьезно защитить от атаки взрослых и обученных наемников. Это, к сожалению, нереально. А вот выжить под завалом или не умереть от случайно отлетевшего обломка, они помогли бы вполне. Так что неверный это подход был, но теперь уже ничего не исправишь.
Ники я тоже сделала парочку защитных артефактов. Не то чтобы мы прям друзья, но мне хотелось комфортной жизни в комнате, к тому же я понимаю, почему она делает все, что делает – пытается взять под контроль хоть что-нибудь. То, что она пролежала под завалами раненая несколько часов не могло пройти бесследно. Она же, как она призналась, все это время держала бетонный блок над собой своей магией, и ее смогли вытащить как раз в тот момент, когда у нее силы почти закончились. Еще бы минут пятнадцать и она бы умерла. И она об этом знала.
Это мне не Ники рассказала, мы все же не настолько подружки, чтобы говорить по душам, это мне рассказала Миних, у которой везде есть свои люди и которая решила после их стычки разузнать все об оппоненте.
Вот кого надо в полевые агенты, так это Свету. Мне, правда, Иванов сказал смотреть и слушать, а не светиться, но все же я так легко завести осведомителей не могу. Не привыкла я к такому, не моя это была работа. Впрочем, моя подготовка пока мне в жизни понадобилась больше, чем практически бесполезная болтовня. Миних – девица резкая, конечно, но тут такой каждый первый и это, к сожалению, не обеспечивает выживаемость.
Первым уроком у нас сегодня была артефакторика, поэтому мы всей гурьбой пошли в ставшую уже родной лабораторию. Преподавала у нас ее хорошая знакомая Максинского, которая раньше работала в Суздале. Откуда я об этом узнала? Да, да, Света любит сплетни!
– А вы слышали, что сегодня еще один парень так же умер, как и предыдущие? – спросил присоединившийся к нам Муравьев.
– Дрался с кем-то? – уточнила я.
– В том-то и дело, что нет. Он последние два дня в лазарете лежал – сломал ногу, говорят, когда бегал. Тут же нет нормальных условий.
Для бега их действительно пока не было. Дорожку обещали сделать по забору, но пока везде кипела стройка и все было перекопано и завалено строительным мусором. Чем дальше от центра кампуса, тем хуже. Так что там можно было сломать и руку, и ногу, и даже шею.
– То есть он был в лазарете, а потом взял и умер?
– Именно так.
– Ты уверен? – спросила Миних и покосилась на меня.
– Я сегодня был в лазарете, у меня в комнате зеркало упало – порезался сильно, даже целительский артефакт не особо помог. Там все бегали как ужаленные, вот я и поинтересовался, что случилось. Кстати, парень был из прихлебателей Ангарского, один из тех, что на Алису напали в первый раз, еще в Тобольске, – Саша кивнул на меня.
– Может, не ты была целью? – задумчиво проговорила Марьяна. – Что если все же кто-то из тех двоих?
– Мне кажется, жертв выбирают рандомно, – ответила я. – Точнее, цели в этом списке есть, а остальные – прикрытие.
– В этом есть смысл, – согласился со мной Муравьев. – Думаешь, не ты была жертвой?
– Не знаю. С одной стороны, странно, что затеваются драки. Зачем? Просто так убить проще. Парни-то те целенаправленно шли ко мне, но насколько это была их инициатива – вопрос, – начала вслух размышлять я. Саша и другие согласно покивали. – С другой, уже дважды речь заходит о прихлебателях Ангарского. А Ангарский у нас кто?
– Предатель! – щелкнула пальцами Света. – Кто-то выбивает его людей. Ты это хочешь сказать?
– Как один из вариантов, не обязательно верный. Потом, те парни из Петропавловска, у которых тоже погиб один из нападавших. Помните, – я кивнула близняшкам, – вы говорили, что Горняков обвинял их, что из-за них умерла какая-то его знакомая? Что если они тоже вражеские… Не знаю, кто они там, агенты, диверсанты?
– Надо бы про других узнать, – задумчиво ответил Саша. – Но знаешь еще что? Ты же сбежала, вдруг ты тоже цель, тебя считают предателем?
– На самом деле, – медленно ответила я, – такое возможно. Выходит, менталист пытается поубивать тех, кто, как он считает, причастен?
– Или проклятийник, или маг Порядка. Домыслы это, – вздохнула Марина. – Ничем не подкрепленные домыслы.
– Если нам удастся выяснить, кто были остальные жертвы, – не согласился Муравьев, – то может и не домыслы.
– А с чего бы нам это выяснять? – возразила ему та. – Мы же расследование не ведем.
– Это вопрос личной безопасности, – ответила Света. – Мне неуютно, конечно, будет, если меня используют как торпеду в драке, но я это переживу, зная, что цель не я. А вот если я этого знать не буду, мне будет очень неприятно, возможно, смертельно неприятно. Да и, как показала ситуация с убийством в лазарете, безопасных мест нет.
– В чем-то ты права, конечно, – кивнула Марьяна. – Марин, надо в этом разобраться, а то я уже из комнаты не хочу выходить.
С этими словами мы вошли в лабораторию и заняли места, правда, Миних тут же поругалась с Мариной, потому что первая встала за стол около меня, а вторая ее попыталась согнать, мотивируя это тем, что ей нужна моя помощь.
В общем, чуть не подрались, безобразие только вошедшая магистр остановила.
Мастеря на автомате стандартные артефакты, которые нам сейчас задали сделать – один атакующий, один защитный, я обдумывала то, что сказал Муравьев. По всему выходит, что мысль-то перспективная. С меня это мишень, конечно, не снимает, из-за специфики моего возвращения в школу, но в целом это важная информация.