Впрочем, так даже лучше, потому что теперь их могу вызвать я, и парой шрамов они не отделаются. Но для начала мне надо принять первостихию, ну а им выйти с гаупвахты, куда их поместили в наказание на две недели.
Максинский, кстати, тоже приходил. Ругался. Но так, больше для проформы, потому что понимал, что объективно моей вины здесь нет. Но и ритуал он решил не переносить, точнее, его в принципе перенести нельзя, можно только поменять участника – заменить меня на кого-то другого. Нет, если бы я не вернулась бы в строй через неделю, он бы так и сделал, но я уже через пару дней была в порядке и меня целители держали в лазарете только из-за почки.
Нет, ну как в порядке? Почти в порядке. Мне еще пару недель нельзя испытывать физические нагрузки. А вот на магические органичений нет, так что принять первостихию я могу. Главное, когда я ножиком буду того мужика тыкать, не надорваться. Все же, чтобы пробить грудную клетку, даже умеючи, надо приложить некоторые усилия.
Мы с куратором это обсудили и решили, что я все же пройду ритуал. Он меня еще пытался научить, как ударить в сердце, но тут уж я сама могу любого научить, так что я послушала, поблагодарила, но решила действовать так, как привыкла.
Выписали из лазарета меня в четверг, в пятницу я еще ходила на занятия. Ну как ходила? Половину пришлось пропустить, потому что там надо было напрягаться физически. А у меня медицинский отвод вполне официальный.
А вот утром в субботу нас с Муравьевым посадили в машину и повезли в аэропорт. Едет с нами сам Максинский, ведь должен же нас сопровождать кто-то из преподавателей школы. Хотя я, честно говоря, думала, что поедет кто-то рангом пониже.
Пока летели в Екатеринбург, изучали с Сашей папки с документами на наших жертв. Вообще, обычно, такие сведения предоставляют сильно заранее, но нам дали только номер дел, чтобы мы могли проверить по базе данных, без подробностей. А вот подробности…
Да уж… Нет, я с одной стороны понимаю Максинского, почему он это сделал, но все же перед тем, как давать мне такую жертву, стоило посоветоваться со специалистом. Психологом, а лучше психиатром. Я не была в этом большим спецом, хотя курс проходила в училище и потом в университете, да и на работе нам регулярно читали лекции по психологии, поэтому я с первых строчек личного дела преступника поняла, что это плохая идея.
Нет, мне-то почти все равно, но как только я представила на своем месте настоящую Алису, да и вообще любую другую девушку, у меня аж холодок побежал по спине.
Мне предстояло казнить серийного убийцу, специализирующегося на девочках-подростках примерно такого же типажа, как я сама, то есть блондинистых и хрупких. Он их мучал в течение нескольких дней, пытал и убивал.
Вероятно, по задумке нашего куратора, мне должно быть проще уничтожить такого человека. Ну хотя бы из мести. Лично мне он, конечно, ничего не делал, но я могла примерить на себя роль его жертв. Все же мы были слишком похожи внешне, еще и фоточки восьми девочек аккуратно прикреплены… Нет, намерение Максинского прозрачно – он хотел как лучше, вот только так это не работает. Боже, как хорошо, что я не Алиса, она бы этого не выдержала, ни одна девочка этого возраста не выдержала бы.
Я прикрыла глаза и представила, чем обернется это дело. И оказалась по итогу совершенно права.
Мы приехали в тюрьму, которая находилась недалеко от города, правда, с другой стороны от аэропорта, так что добирались мы довольно долго. Причем, по большей части в тягостном молчании. Муравьев задумчиво смотрел в окно, не отрываясь от созерцания пейзажа ни на секунду, я читала материалы дела, Максинский делал вид, что его тут нет. Впрочем, уверена, он бы дорого отдал, чтобы тут действительно не быть, хотя сомневаюсь, что это его первый подобный выезд.
Тюрьма представляла собой огромный комплекс, но мы проехали мимо главных ворот и въехали на территорию с другой стороны. Там был отдельный вход для тех, кто приводил приговоры смертников в исполнение. Мы въехали на машине прямо в здание, в подземный гараж, там нас встретили, проверили, и мы пошли пустыми казенными коридорами туда, где будет проводиться ритуал. Спустились еще ниже под землю. Все было сделано для того, чтобы никто лишний не увидел посетителей этого блока.
Нас завели в небольшой тамбур, где дежурило несколько гвардейцев в шлемах, тут же стояла стойка с оружием, которым будет приводиться в исполнение приговор. И из этого небольшого помещения вело три двери, за которыми располагались камеры смертников. Одновременно могло приводиться в исполнение три приговора. Не знаю, не мешают ли они друг другу, но, видимо, нет.
Все для удобства молодых магов! Хотя, возможно, не только молодых, ведь я не знаю, где проводятся ритуалы для получения звания магистра, например. Скорее всего, тут и проводятся, только в отличие от нас, школьников, это не бесплатное удовольствие. Начиная с ранга ученика, то есть со второй ступени, надо платить, и чем дальше, тем больше. Ну либо искать себе жертв в других местах, скажем, в Азии или на Юге. Там с этим попроще – людей много, контроля мало.
– Как будете готовы, можете приступать, – кивнул Максинский, когда начальник караула озвучил номер дела заключенного и номер камеры.
По фамилиям нас, естественно, никто не называл. Для местных служивых это лишняя информация, только начальник тюрьмы был в курсе – он лично все проверил. Не только мы проверяли номера дел, но и нас проверяли, чтобы никого лишнего до ритуала не допустили.
Я подошла к стеллажу с оружием и выбрала приглянувшийся мне, отливающий чернотой кинжал. Длинный с обоюдоострым лезвием. Таким у меня больше шансов справиться с одного удара. Несмотря ни на что, мучать я эту тварь в человеческом обличьи не собиралась. И не только потому, что сказал куратор относительно менталистов. Просто я предполагала, что будет дальше, и даже я не уверена, что у меня выдержат нервы. Да, я доведу дело до конца, но какой ценой?
Повертев кинжал в руках, проверив его баланс и энергопроводимость, я не мешкая направилась к двери номер два. Сразу напитала оружие чистой магией, чтобы потом не тратить на это время. Дверь передо мной открыли охранники, и я сделала шаг вперед.
В семи метрах от меня, прямо напротив двери, сидел на стуле, прикованный добротной такой цепью, мужик. Ну, на вид, лет сорока, может, чуть больше. Я оглядела его, мысленно сверилась с фото в его личном деле – вроде он. Он тоже меня оглядел с ног до головы неприятным, липким взглядом.
– Я смотрю, – раздался его чуть сиплый насмешливый голос, – что эти остолопы решили перед смертью сделать мне подарок! Как дела малышка? Иди к дядюшке Эди, не бойся! – его каркающий смех разнесся по камере и отразился от покрытых антимагическим металлом стен.
Что ж, я предполагала, что так будет… Спасибо вам, уважаемый куратор Максинский! От всей души!
Я постаралась максимально отстраниться от того, что он мне говорил, не слушать. Каких только гадостей я в жизни не наслушалась, но это было совсем за гранью. Будь я маленькой девочкой Алисой, я бы уже рыдала в углу и просила меня отсюда выпустить, наверное, на это и был расчет.
Вот только, в который раз я про себя это повторяю: я не она. Есть работа, и она должна быть сделана. А слова этой мрази мало что значат, пусть говорит, недолго ему осталось.
С каждой секундой я ускоряла шаг. Тут недалеко, всего несколько мгновений, несколько шагов. Что-то рычащий и дергающийся уже почти труп, и удар снизу вверх почти без замаха. Ритуальный кинжал входит в сердце, и я там его проворачиваю, чувствуя, будто мне на плечи упала плита, а в голове взорвалась чернота, что темнее ночи. Но в то же время я все видела, все ощущала, смотрела как бы со стороны, а из моих глаз на меня смотрела сама первозданная Тьма, та, что была до большого взрыва, та, для которой целые миры – всего лишь песчинки. И она сейчас глядела прямо мне в душу.
Ноги сами собой подогнулись, но я устояла – нет у меня желания падать перед кем-то на колени, пусть даже перед первостихией. Я резко, рывком вернулась в свое тело, а ритуальный кинжал осыпался пеплом к моим ногам. А это значит, что Тьма приняла меня, а я ее.
Рядом на стуле сидел все так же привязанный труп маньяка, а по его губам все еще стекала тонкая струйка крови. Вероятно, я еще какой-то крупный сосуд повредила в момент удара. Но все это значит, что вряд ли прошло больше нескольких минут, хотя мне казалось, что перед глазами пронеслась вечность.
Интересное ощущение и не сказала бы, что приятное.
Я вытянула руку перед собой, сфокусировалась, потянулась к своему магическому ядру, и на ладони заиграл язычок черного пламени. Что ж, вот и доказательство, что все получилось. Бросила последний взгляд на труп и вернулась к двери, постучала пару раз, чтобы охранники меня выпустили. Оставаться в камере смертников больше необходимого я не собиралась.
За дверью некоторое время, секунд, может, двадцать, была тишина. Я уже даже начала понемногу нервничать, но потом засов открыли, дверь распахнулась и на меня уставилось три ствола автоматов дежурных караула.
Неожиданно, не такого приема я ожидала.
– Эм?.. – невразумительно промычала я, посмотрела на Максинского.
– Это всего лишь мера предосторожности, – успокаивающе произнес он, поднимая руки и показывая, что он на меня не нападает. – Назовите свое полное имя и где учитесь.
– Княжна Алиса Владимировна Даргомилова, Тобольская старшая императорская школа магии, – уже чуть спокойнее отозвалась я. – Я в порядке, все нормально.
– Уверены? – я кивнула куратору. – Опустите оружие, – приказал тот старшему смены, и охранники опустили автоматы, отошли к дальней стене.
– Какой-то неожиданный прием, – покачала головой я, отходя от хорошей такой дозы адреналина. – Так и инфаркт получить можно.
На самом деле, я даже не шутила и не преувеличивала, потому что инициация первостихии это физически очень затратный процесс, плюс волнение, плюс жертва – тот еще подарочек, в общем, адреналин и так гулял по моей крови. И только я начала успокаиваться, приходить в себя, и еще один резкий всплеск.