Темная княжна Империи — страница 44 из 47

Будто именно такого поведения от Алисы Даргомиловой он и ожидал. Но я-то ведь знаю, что Алиса не такая, она была обычной девочкой. Значит что? Значит он, они, служба безопасности, думают, что это не так, что она что-то знала или что-то делала для отца и рода. А это, в свою очередь, значит, что они будут за мной внимательно наблюдать.

Может, стоило сыграть наивную испуганную девочку? Только не уверена, что у меня бы получилось. С таким простодушным лицом, которое я полностью так и не научилась контролировать, потому что у Алисы была очень живая мимика, я не уверена, что смогла бы обмануть этого зубра.

Кстати, интересно и то, почему ко мне не отправили кого попроще… Неужели брат такая важная фигура?

Но в то же время не сказать, чтобы он меня как-то сильно расспрашивал. Мог бы побольше узнать про наши взаимоотношения, и хоть я сама об этом обмолвилась пару раз, ему это, похоже было не особо интересно.

Ох, не к добру это все, не к добру!

Глава 24

Кабинет старшего следователя особого отдела по работе с аристократами

Ивана Ивановича Иванова (в миру, графа Алексея Семеновича Федосеева)

Двое мужчин, старший следователь и его начальник расположились у чайного столика в углу кабинета. Хозяин его не любил тут сидеть, предпочитая свое рабочее место, но начальник как вошел, сразу уселся на мягкое удобное кресло и сам себе налил прозрачно-коричневую жидкость из стоящего на столике графина, тем самым подчеркивая неформальный характер разговора.

– Ну что, съездил, – после пары минут дегустации напитка спросил начальник.

– Съездил, – расслабленно кивнул Иванов-Федосеев, впрочем, не спеша продолжить разговор. Или доклад?

– Поделишься?

– Интересное дело, интересные люди…

– А если поподробнее? – эту манеру у своего подчиненного говорить загадками начальник знал и не торопил. Это значило, что тот столкнулся с чем-то интересным, но мало объяснимым.

– Поговорил с девчонкой. Странная она.

– Она что-то знает?

– Где брат, не знает. И по нашим данным узнала она это от Афиногенова. Никаких контактов с братом мы не выявили. Она сказала, что он ей звонил на следующий день после нападения на школу, разговор длился двадцать две секунды. Это все.

– Подозрительные звонки, контакты?

– Нет, ничего такого. Но все же странная она.

– Да ты можешь говорить толком? – начал раздражаться начальник и старый друг.

– Ну смотри, разговор с Афиногеновым она записала, сама его вычислила, поскольку не знала, кто это. Мы проверили ее историю запросов в сети, так и есть – заметила на пальце кольцо университета, полезла искать в галерею.

– И что тебя смущает?

– Ей семнадцать! Как она догадалась записать разговор, как догадалась, где искать? Как вообще заметила эту печатку?

– Не стоит думать, что дети глупее тебя, они еще всем нам фору дадут. Наблюдательная девочка – это хорошо.

– Наблюдательная, безжалостная и имеющая способности, которые она раньше не демонстрировала, – задумчиво отозвался Иванов.

– Например?

– Ну смотри: девочка воспитывалась, в основном, в пансионах, где в части физической и боевой подготовки совсем не хватала звезд с неба.

– Так может отец…

– Ты дослушай. На каникулы приезжала не на все, хорошо, если раз в год дома появлялась. После занятий предпочитала находиться в пансионе, в артефактной лаборатории или библиотеке. Такой себе книжный червь. Редко выходила за его пределы и то чаще всего не одна, а с подружками. И что теперь? Теперь она с одного удара с неустойчивой после инициации дара магией убивает опытного бретера, причем, он ее задел совсем чуть-чуть. Также с одного удара она убила этого маньяка, которого ей в жертву приготовили. Профессиональные, точные, хорошо поставленные удары. Ни сомнений, ни жалости, ни сожалений. Как тебе задачка?

– Интересно. Это точно она?

– Точно. Слепок магии, отпечатки, ДНК – все сходится. Вот только по характеру изменилась в один момент.

– С братом общается?

– Я так понял, она это специально подчеркнула, что у них плохие отношения.

– Специально?

– Да, но она не соврала. Несмотря на навыки, лицом она владеет плохо, ментальный блок не ставила, мне кажется, даже не поняла, что я ее прощупываю. Хотя у нее был противоментальный артефакт, простенький совсем, но ты же знаешь… – Иван Иванович сделал глоток обжигающей жидкости. – Я умею действовать аккуратно, не потревожив такие примитивные устройства.

– Ты ее не спросил по поводу навыков?

– Нет, а смысл? Все равно ведь соврет, а повода давить на нее нет. Она не нарушила ни одного закона или неписаного правила, и сама об этом знает. И что-то я сомневаюсь, что ее будет просто запугать. Девчонка – кремень.

– И какой план?

– Следить. Что мы еще можем? Может, брат на нее выйдет, но я сомневаюсь. Также я сомневаюсь, что ее оставят в живых, если нападут на школу в Тобольске.

– Думаешь, он не замолвит словечко за сестру?

– Думаю, он как раз и будет настаивать на ликвидации. И она сама сказала, да и косвенные данные из других источников подтверждают, что отношения в семье были плохими. Если отец еще сдерживался, то брат нет. Может, в лицо этого и не говорили, но сделали жизнь девчонки невыносимой. Она их скорее сдаст нам, чем будет участвовать в том, что они задумали, и Виктор это, похоже, прекрасно понимает.

– А кстати, удалось все же выяснить, что они задумали?

– Это хороший вопрос, но я не согласен с выводами комиссии. Мы прекрасно знаем фамилии тех, кто пропал, и если они появятся через пять-десять лет, то это привлечет внимание нашей службы. Им, ну, большинству из них, просто не позволят сделать ничего плохого в долгосрочной перспективе, на ответственные посты, где решаются судьбы страны, их точно не назначат. Может, кого-то и упустили бы в итоге, но вряд ли, – ответил Иванов, подумав немного.

– Твои предположения?

– Сколько времени надо, чтобы основательно промыть мозги подростку, полгода, год? Вот столько у нас и есть времени. А что они потом планируют – это нам только предстоит выяснить и, боюсь, на своей шкуре.

– То есть никаких мыслей?

– Мы даже не знаем тех, кто в этом участвует. Лишь Виктор Даргомилов, и то у нас нет доказательств. Только то, что его исчезновение по времени совпало с диверсией в Суздале. Но это может быть совпадением. Да, он подходит по мотивам и личностным характеристикам, если мы, конечно, не ошиблись в целях этой группы, но доказательств, железных доказательств нет.

– Но Афиногеновы думают так же, верно? Поэтому они следили за девушкой.

– Они там говорили про какой-то долг, но я полагаю, что это только предлог, чтобы выманить Виктора, они же не знают, что у брата и сестры плохие отношения.

– У них погибли в Суздале двое детей из их клана – их можно понять, – пожал плечами начальник отдела. – Но ни в коем случае нельзя допустить еще одной родовой войны.

– Войны не будет, воевать не с кем, но я им передам, чтобы девочку не трогали. На мой взгляд, она перспективная. Возможно даже, что для нашей службы.

– Даже так?!

– Не знаю, есть в ней что-то… – Иванов усмехнулся. – Что-то знакомое. Будто она уже давно у нас работает. Сложно объяснить, но если бы ты с ней поговорил, понял бы.

– Ладно, полагаюсь на твое мнение, – свернул дискуссию начальник, подумав, что его подчиненному не помешает отпуск. Кажется, у самого сильного менталиста Империи в последнее время окончательно закипели мозги. Но это точно не сейчас. – За Даргомиловой пусть присмотрят, но в пассивном режиме. А сам займись уже Суздалем, а то мы так и не сдвинемся с мертвой точки.

– Посмотрим, что можно сделать, – недовольно ответил Иванов, которого начальник решил оторвать от любимой игрушки – разгадывания загадок людей.

А Суздаль? А что Суздаль, куда он теперь денется? Что же касается террористов, то Иван Иванович всерьез сомневался, что сможет найти что-то, что не нашли другие профессионалы до него. Не его это профиль.


После разговора с безопасником жизнь потекла своим чередом. Только теперь к урокам, дополнительным занятиям и домашним заданиям прибавились вечера в артефактной лаборатории. И надо сказать, это было полезно.

Ксения, та девушка-третьекурсница, многому меня научила, как и Миша, впрочем. Я-то могла делать только самые простые артефакты, а у них опыта было больше, а производственная линейка, если так можно сказать, шире.

Но, тем не менее, мы работали только по заказу. Делать штамповки, как с завода, нам было просто невыгодно, приходилось подгонять под каждого человека в отдельности. Ну то есть как, мы пока еще только начали, нужно было выполнить те заказы, которые уже успела набрать Ксю до того, как к ней подошел Савьянов со своим деловым предложением.

Правда, мы пока так и не нашли светлого. С Катей Миша поговорил, но она отказалась. Соседка не нуждалась в деньгах, а артефакторный опыт – это не про нее, она же целитель, все время пропадает в нашем госпитале. А других светлых на горизонте не было, Линский даже Миних предложил, но она тоже девочка не бедная. Несмотря на то, что она наказана за свое поведение судом, ее семья поддерживает финансово.

Мы пока, правда, только начали работать, может, еще кто-то появится, но сомневаюсь, что кто-то из целителей захочет к нам присоединиться. Да и в целом был и кадровый голод, и не так уж много заказов. Хотя работать в группе мне точно нравится больше, чем самой выстраивать бизнес-процессы.

Очень суматошно, конечно. Всего несколько дней прошло, а я уже с ног валюсь от такой занятости, но это все хорошо отвлекает от мыслей о безопасниках, брате, Суздале и всем прочем. А то так ведь и с ума можно сойти от постоянного чувства, что сейчас что-то случится.

Впрочем, это что-то все равно случилось ближе к концу недели.

Нас собрали вечером в пятницу и заявили, что нам нужно готовиться к командировке. Да, прямо так и сказали.