— Это нервы.
— Почему вы нервничаете в моем присутствии, Джинкс?
— Это вовсе не из-за вас.
— Тогда какова причина вашего волнения?
— Не знаю, — спокойно ответила женщина. — Я не помню.
Протероу не мог не рассмеяться:
— Прошлой ночью мне приснился очень смешной и необычный сон про вас, — начал он. — Мне снилось, как будто я стою у самого края утеса, и вдруг какая-то рука аккуратно берет меня за кончик носа, и пытается подвести к обрыву. И вот когда я уже начал падать, то поднял голову и увидел, что это ваша рука, и вы сами при этом добродушно улыбаетесь.
Джинкс нахмурилась:
— Этот сон что-нибудь означает?
Доктор поднялся с кровати:
— Только то, что вы водили меня за нос.
Вместо ночных полицейских к доктору явился детектив Хадден из участка Уилтшира. Это был грубовато-добродушный человек средних лет, который сразу же начал довольно неискренние словесные излияния по поводу полицейской рутины, отчего сразу же стало ясно, что детектив не имеет никакого намерения далее расследовать ночное преступление. К еще большему раздражению Алана, полицейский прихватил с собой свежий номер газеты, содержавший, как верно предположил доктор, подтверждение всему тому, что сообщил ему ранее по телефону Саймон Харрис.
— Честно говоря, сэр, — признался детектив Хадден, опуская свое грузное тело на удобный кожаный диван, — я склонен придерживаться версии о наркомане. Если, конечно, вы за эту ночь не вспомнили чего-нибудь такого, что могло в корне изменить мое мнение. Я надеюсь, вы понимаете, с какой дилеммой приходится иметь дело. Нам было бы проще найти иголку в стоге сена, чем, рыская по всей округе, пытаться поймать человека по данному вами описанию. Как было бы легко работать, если бы вы назвали его имя или если бы он украл что-нибудь. Тогда можно было бы попробовать разыскать его по украденным вещам. Но то, что мы имеем, сэр, равносильно, как я уже говорил, поискам иголки в стогу сена. Надеюсь, вы понимаете меня.
— Значит, когда я составлял список людей, с которыми встречался в течение дня, то просто тратил время впустую? — с раздражением рявкнул Алан. — Я мог бы лишних полчаса полежать в кровати. Это принесло бы мне больше пользы, чем пытаться помочь полиции в расследовании, которое их даже не интересует. — Он схватил лист бумаги с журнального столика и приготовился смять его в комок.
— Я этого не говорил, сэр, — встрепенулся Хадден, протягивая руку за списком. — Разумеется, мы с огромным вниманием отнесемся ко всей предоставленной вами информации. Однако, насколько я понимаю, вы сами не считаете, что нападавший подстерегал именно вас. Выходит, вы теперь придерживаетесь иного мнения?
Алан покачал головой:
— Я только сказал, что не могу себе представить, кому было нужно нападать на меня. Однако я обратил внимание ваших коллег на то, что преступник нанес второй удар тогда, когда я уже заперся в автомобиле. Если бы ему нужны были только наркотики, почему он так быстро сдался и убежал?
Хадден просмотрел список, переданный ему доктором:
— Да все потому, сэр, что такие типы, как правило, действуют крайне нелогично. Надеюсь, вам это хорошо известно. Его мысли были направлены на то, чтобы завладеть тем, что находится у вас в машине, поэтому он разбил ветровое стекло. Между прочим, больницы теряют еженедельно значительную часть своего имущества, оцениваемого в тысячи фунтов. Поэтому рано или поздно должен был появиться такой псих, который посчитал, что вашу клинику тоже можно попробовать ограбить. — Он провел пальцем по какой-то строчке из списка. — «Мистер Кеннеди, адвокат мистера Адама Кингсли», — медленно прочитал Хадден. — Это тот самый председатель компании «Франчайз Холдингз»?
Алан кивнул.
Переход от полного безразличия к возбужденному интересу показался почти шокирующим:
— Могу ли я спросить вас, сэр, зачем он приходил к вам?
— Дочь мистера Кингсли находится в этой клинике.
— Понятно. — Детектив нахмурился. — Но зачем ему понадобилось присылать адвоката? У вас с ним какие-то разногласия?
— Если и да, то мне это неведомо.
— Тогда о чем вы беседовали? И вообще, ваш разговор можно было охарактеризовать, как теплый и дружеский?
— Абсолютно. Мы говорили исключительно о процессе выздоровления мисс Кингсли.
— Но разве это нормально, сэр? Обсуждать состояние здоровья пациентки с адвокатом ее отца?
— Если вам нужно мое мнение, то, разумеется, нет. Но, видите ли, мистер Кингсли — чрезвычайно занятой человек. Возможно, он доверяет своему адвокату, считая, что полученная тем конфиденциальная информация таковой и останется.
Детектив нахмурился так, что брови его соприкоснулись. Все это казалось ему, как, впрочем, и самому доктору, чем-то непостижимым:
— Скажите, а вы встречались с самим мистером Кингсли?
— Нет. Нам приходится поддерживать связь посредством телефонных звонков и факсовых сообщений.
— Значит, вы не можете рассказать мне, что это за человек. В вашем списке есть Фергус Кингсли. Он тоже из этой семьи?
— Младший сын. Единокровный брат мисс Кингсли по отцу.
— Вчерашнее общение с ним также можно назвать доброжелательным?
Алану сразу же вспомнилось, как Фергус крепко ухватил его за руку. Этот эпизод вызывал раздражение, но не более.
— Да, все прошло спокойно.
Детектив Хадден сложил листок и убрал его в карман:
— Вы говорили, что у нападавшего в руке находилась кувалда. Вы уверены в этом?
— Конечно.
— Хорошо. — Хадден поднялся с дивана. — Посмотрим, что мы сможем сделать, сэр.
Алан удивленно приподнял бровь:
— Почему же вы так внезапно изменили свое отношение к расследованию? Еще пару минут назад вы думали о том, как бы побыстрее закрыть его, а теперь рветесь в бой. И какое отношение ко всему этому происшествию имеет семья Кингсли?
Детектив безразлично пожал плечами:
— Видимо, мой внешний вид и манеры просто ввели вас в заблуждение, сэр. Полиция Уилтшира очень серьезно относится ко всем нападениям на людей. Если нам понадобится еще раз побеседовать, мы можем быть уверены, что сумеем связаться с вами? Вы никуда не собираетесь отъезжать в ближайшие несколько дней?
— Нет.
— Благодарю вас за помощь. А теперь мне пора.
Алан проводил его взглядом до двери, и когда Хадден ушел, развернул газету. Статья о Лео и Мег находилась на второй странице. Когда Алан внимательно прочитал ее, ему сразу стало понятно, почему упоминание кувалды и фамилии Кингсли так заинтересовало детектива и побудило его к активности.
Полицейский участок Ромсей-роуд, Винчестер.
10 часов утра.
Через час, в двадцати милях от клиники, в Винчестере, Фрэнк Чивер выслушивал по телефону своего коллегу из Солсбери и улыбался впервые за последние двенадцать часов. Вечер и ночь выдались сумасшедшие. Все началось со звонка из «Таймс». Какой-то рьяный репортер настаивал на том, чтобы старший детектив подтвердил факт опознания тел. После этого телефон уже трезвонил не умолкая. Бесконечные журналисты засыпали полицейского вопросами. Им не терпелось узнать, имеет ли подтекст заметки в «Таймс» реальную основу. Казалось, что сэр Энтони Уолладер весьма ясно дал понять, что обвиняет в преступлении мистера Кингсли и его дочь. Все другие газеты, конечно, не были столь глупы, чтобы повторить ошибку «Таймс» и процитировать ее слово в слово. Тем не менее, они также намекали и на использование кувалды, вспоминая о трагической смерти Лэнди. Не удалось и самому Чиверу остаться непричастным. Его размытые обтекаемые фразы явно можно было объяснить нежеланием старшего детектива сотрудничать с прессой. Некоторые репортеры по-своему трактовали еще одно обвинение Энтони Уолладера, который якобы утверждал, что Кингсли активно использует свои связи с тем, чтобы всячески сдерживать или полностью остановить расследование убийства в своем родном графстве Гемпшир. Таким образом, читателям только оставалось выискивать между строк некий тайный смысл.
У Фрэнка до сих пор пылали уши от выговора, который ему пришлось выслушать от собственного начальника. Шеф полиции критиковал своего подчиненного за то, что тот не сумел своевременно довести всю необходимую информацию до сведения сэра Энтони и миссис Харрис. Правда, Фрэнк попытался оправдаться, заявив, что тело Мег было опознано лишь несколько часов назад, а сэр Энтони весьма своеобразно обвинил полицию Гемпшира в том, что она до сих пор не арестовала мистера Кингсли и его дочь, а также не выдвинула против них никаких официальных претензий. Даже эти аргументы не подействовали на шефа. Фрэнк был обязан с самого начала повнимательней отнестись к действиям и просьбам Уолладера и Харрис, чтобы потом не развилась подобная атмосфера всеобщего недоверия.
— Вам должно было прийти в голову, что эти два семейства непременно начнут действовать сообща. Какого черта вы сразу же не вернулись к Уолладерам после того, как распрощались с Харрисами? Разумеется, они станут подозревать Бог знает что, если мы не будем информировать их о ходе расследования. Сегодня днем я провожу пресс-конференцию, а вы пока что займитесь установлением спокойствия и мира в обоих семействах. Ни у кого не должно остаться ни малейшего сомнения в том, что полиция Гемпшира делает все возможное, отыскивая преступника, соблюдая при этом полную законность, вне зависимости от того, кто может быть замешан в данном преступлении.
Повесив трубку, Фрэнк посмотрел на часы. Через десять минут к нему сюда должны были приехать сэр Энтони вместе с леди Уолладер. Супруги Харрис отказались от приглашения посетить полицейский участок, зато согласились побеседовать со старшим детективом Чивером у себя дома ровно в полдень. Пресс-конференцию назначили на половину четвертого. Вздохнув, Фрэнк снова снял телефонную трубку и велел Мэддоксу срочно явиться к нему в кабинет.
Гэрет прибыл уже через минуту. Ему очень не хотелось раздражать Чивера. Точно так же самому Фрэнку вовсе не улыбалось огорчать своего шефа. И такое четкое выполнение приказов продолжалось здесь с предыдущего вечера. Ни одного лишнего слова, движения или поступка.