Хотя члены клана этого не видели, рот Зухары скривился в улыбке удовлетворения, пока лорд Этлон давал свой залог. «Я должна посетить Шар-Джу», — сказала Зухара. «Офицер, отведите неверных в Шар-Йон, а затем выведите их с нашей земли». Он развернулся на каблуках и зашагал с глаз долой, его плащ развевался на ветру.
Командир стражи выглядел так, будто вот-вот бросится в ярость, но турики были более сдержанны и строги в своих рядах, и ему удалось подавить свои возражения против доверия члену клана. Стражники неохотно расступились перед хуннули.
Этлон извиняющимся взглядом посмотрел на Габрию, прежде чем кивнуть головой на Сайеда. Двое мужчин соскользнули с хуннули и последовали за разгневанным командиром. Пятеро охранников последовали за ними в центр лагеря к большой палатке Шар-Йона.
На берегу реки Габрия, Келена и Рафнир ждали с растущим нетерпением. Дождь быстро промочил их под проливным холодным ливнем, а турикские охранники не предприняли никаких попыток предложить им убежище. Гвардейцы просто злобно смотрели на них, опустив копья. Прошло много времени, прежде чем Этлон и Сайед спустились по склону и присоединились к ним.
Оба мужчины потеряли дар речи от гнева и разочарования. Они быстро распрощались с туриками, снова сели на своих хуннули и побежали к броду. Келина, Габрия и Рафнир переглянулись, но не стали задавать никаких вопросов, пока Этлон не был готов говорить. Они отстали и с радостью пересекли реку.
Как только они достигли противоположного берега, им навстречу прибежали Гаални, Морад и несколько вождей. Этлон произнес яростное проклятие и соскользнул с Эвруса. Его гнев тлел в его движениях и словах. «Шар-Йон мертв», — сказал он слушателям.
“Как это произошло?” — потребовал Рафнир.
Ответ последовал резкий и резкий. — Турики думают, что это сделали мы.
“Это вздор!” Фирган зарычал. «Они не могут думать, что мы такие глупые. Этот мальчик — лучшее, что у них есть».
Рафнир испытующе посмотрел на тестя. «Что-то заставило их подумать, что это мы. Что это было?”
Этлон сжал кулаки, словно пытаясь подавить свой бессильный гнев. “Ой. что-то было в порядке. То, чем могут воспользоваться только семеро из нас. Колдовство. «Шар-Йон» был уничтожен триммианскими силами.
«Плохие новости приходят тройками», — часто говорили члены клана, а вторая порция дурных новостей пришла на рассвете с холодным ветром с севера. Температура, которая неуклонно падала всю ночь, резко упала, дождь постепенно сменился сильной моросью и начал замерзать. Восход солнца наступил неохотно, осветив тьму, превратив хмурое утро в тяжелые облака и туман, не обнаруживавшие никаких признаков таяния строительного льда.
Члены клана ругались и боролись с ледяным мокрым снегом, чтобы укрепить свои палатки, привести лошадей в убежища, поспешно возведенные с подветренной стороны палаток, и собрать дрова, которые еще не покрылись коркой льда. Ледяные бури на северных равнинах были редки, что делало их гораздо более опасными, и жители клана ненавидели их чуть ли не больше, чем ослепительные метели, которые часто проносились над лугами.
За рекой в лагере Туриков, казалось, кипела бешеная деятельность. Палатки спускали, фуры загружали, лошадей оседлали, несмотря на погоду. Берега патрулировала постоянная усиленная охрана, и никто не отвечал на частые просьбы лорда Этлона о встрече с Шар-Джа или кем-либо из его советников.
Тем временем вожди пытались разгадать тайну смерти молодого Шар-Йона. Как сообщил Этлон, он был сожжен почти до неузнаваемости взрывом Триммианской силы, силы, используемой только магами.
— Но это невозможно, — сказал Рафнир в третий раз. «Мы все были в палатках. У Гэлни и Морада есть свидетели их местонахождения. Отец был на страже, а мы вчетвером спали.
Остальные вожди, собравшиеся в просторной палатке Этлона для быстрого совета, посмотрели друг на друга в мрачном замешательстве. Среди них было всего семь известных магов. У троих из них было отличное алиби, а четверо других, хотя и не обязательно были свидетелями пребывания в их палатках других членов клана, были слишком известны, чтобы быть мыслимыми убийцами.
«Это оставляет две возможности», — сказал Этлон. «Либо есть член клана с талантом к владению магией, которого мы еще не обнаружили, либо есть тот, кого мы знаем, который прячется неподалеку».
Сайед взглянул вверх, его глаза были нечитаемыми в тусклом свете. — Есть еще одна возможность, милорд. Он остановился и поднял руки. «Еще один турик-полукровка с клановой кровью».
«Как же мог неподготовленный Турик использовать силу Триммиана для убийства?» Лорд Терод хотел знать. Терод, глава клана Амнок, не имел в своем клане магов и имел мало практических знаний в области магии.
Лорд Ша Таджан из клана Джеханан, с другой стороны, хорошо знал колдовство. «Триммианскую силу легко использовать, особенно во время грозы. Чтобы взорвать незащищенный Шар-Йон, не потребуется большого умения.
«Конечно, здесь не требовалось особых навыков», — прорычал Этлон. Он отчетливо помнил обгоревший труп. «Вашану был нанесен неконтролируемый удар».
— Тогда возникает вопрос, почему, — сказал Бендинор Дангари. Как и у большинства членов его клана, у него была татуировка в виде синей точки вдоль лба и на левой щеке. Бессознательно он потер точки, размышляя вслух.
«У нас нет реального мотива избавиться от самого способного сына Шар-Джа; это было бы вредно для нашего собственного дела. Но что, если Сайед прав? Что, если найдется турик, обладающий достаточным талантом, чтобы владеть триммианской силой, и достаточными амбициями, чтобы использовать ее? Зачем убивать наследника? Зачем делать вид, что это сделали мы? Возможно, кто-то хочет прервать наследование высокого трона, вызвать дальнейшие проблемы с кланами или открыть путь новому лидеру».
— Скверна Лазурит угрожали сделать это уже почти год, — заметил лорд Этлон. «Может быть, они нашли способ».
“Так что же нам делать?” Рафнир проворчал. «Мы находимся в центре ледяной бури, турики готовятся уйти без договора, Шар-Джа не хотят с нами говорить, а турикская знать думает, что мы убили их наследника».
«Если не считать нападения на их лагерь и прорываясь к Шар-Джа, единственное, что мы можем сделать, это продолжать пытаться поговорить с кем-то из властей и заставить их образумиться», — неохотно предложил Бендинор.
Проклиная мокрый снег, десять вождей, Сайед и Пеорен сели на лошадей, вызвали воинов-стражей очага и поехали к речному броду. Алтай бежал быстро и бурлил, разбухший от предыдущих дождей. Брод все еще был в рабочем состоянии, но члены клана осторожно переправлялись через него, опасаясь течения, которое теперь достигло их ног.
На южном берегу племенные стражи подозрительно поглядывали на всадников и стояли рядами через дорогу, положив руки на рукояти мечей. Ряд лучников стоял в ряду деревьев на берегу и держа арбалеты наготове, чтобы выстрелить в любой момент. Турики молча ждали, пока члены клана остановились у кромки воды.
На этот раз лорды Фиерган и Ша Таджан вместе подошли к страже. Крупный рыжеволосый Рейдхар и высокий, с холодными глазами Джеханан демонстрировали решительную приверженность, когда разговаривали с командиром гвардии.
Этот человек был другим офицером, чем воинственный офицер прошлой ночью, и, хотя он не отдавал приказов о перемещении своих рядов, он послал человека передать послание вождей.
Поскольку им больше некуда было идти, члены клана сели на своих норовистых лошадей и с нетерпением ждали под постоянным ледяным моросящим дождём. Они низко натянули капюшоны на лица, но, похоже, это не принесло особой пользы. Мокрый мокрый дождь пропитал плащи и одежду, стекал по ботинкам и брызгал на руки и лица, пока все, кроме колдунов, не замерзли и не почувствовали себя несчастными. Этлон, Сайед и Рафнир были немного суше и теплее из-за яркого, сияющего тепла, исходившего от их больших хуннули.
Наконец одинокая фигура, сопровождаемая большой лохматой коричневой собакой, направилась по тропинке к посту охраны. Этот человек выглядел как мальчик лет двенадцати-тринадцати, хорошо одетый, с тонкими чертами лица, с густыми черными волосами и неудержимой ухмылкой. Он приветствовал командира гвардии с радостным энтузиазмом. Офицер повелительно отдал ему честь и тут же проигнорировал его.
Не испугавшись, мальчик погладил свою собаку и какое-то время изучал смущенных вождей; затем он позвонил: «Привет!» веселым голосом.
Сайед поднял голову, удивившись тому, что мальчик говорит по-клановски. Он взглянул на Этлона, тот кивнул и ответил на приветствие на турикском языке.
«О, пожалуйста, говори на своем языке», — настаивал мальчик. «Я пытаюсь этому научиться». У него было довольное, открытое выражение лица, не обращающее внимания ни на погоду, ни на напряжение вокруг него.
Сайед ухмыльнулся. “Как вас зовут?” - крикнул он в ответ, повысив голос, чтобы его услышали в рядах солдат.
«Тассилио. Ты вождь?
Ухмылка колдуна стала шире. “Нет. Они мне не позволят». Мужчины вокруг него раздались хохотом, и Сайед прижался немного выше к шее Афера, чтобы лучше видеть мальчика. «Эти люди, — объяснил он, указывая на лордов рядом с ним, — вожди. Они ждут возможности увидеть «Шар-Джа».
Свет внезапно исчез с лица мальчика. Он наклонил голову, как будто прислушиваясь к чему-то рядом с собой, и яростно встряхнул ею. “Скажи им? Конечно, я не могу им сказать!» - пронзительно прокричал он.
Офицер охраны закатил глаза.
— Я тоже не могу их отвезти к нему, ты это знаешь! — решительно сказал Тассилио в пустой воздух. «Он очень грустный. Он ни с кем не будет разговаривать. Почему? Я не знаю почему! Никто мне никогда ничего не говорит!» Он внезапно развернулся на пятках и потопал назад той же дорогой, откуда пришел, собака следовала за ним по пятам.