С помощью острого обоняния своих жеребцов и собственных навыков выслеживания мужчины исследовали Дорогу Пряностей на многие лиги. Это было непросто. Огромный караван Шар-Джи оставил огромный след из отпечатков копыт, следов колес, следов ботинок, мусора и куч навоза, а последующее движение транспорта добавило свои собственные знаки. Кое-где к тропе присоединялись хорошо наезженные проселочные дороги, и маршрут проходил через два племенных поселения, каждое со своей коллекцией повозок и повозок.
Члены клана спрашивали информацию в крошечных деревнях и расспрашивали других путешественников, но никто не помнил, чтобы видел повозку такого описания. Они вели постоянную борьбу между желанием поторопиться на случай, если повозка окажется где-то впереди них на дороге, и необходимостью медленно и внимательно выискивать следы на случай, если повозка съедет с дороги в какое-то отдаленное место. Большую часть дня мужчины подавляли свое разочарование и медленно продвигались на северо-восток.
Послеобеденное солнце склонилось к вечеру, когда Сайед и Рафнир вернулись на дорогу и шли на своих лошадях бок о бок. Караванный путь проходил через горбу высоких холмов, заставляя путников идти через узкую прорубь, обнесенную крутыми склонами и затененную душистыми кедром и сосной. Отец и сын ехали тихо, каждый был занят своими мыслями, пока не выехали из-за холмов и не вышли на длинный холмистый участок дороги.
«Слева есть еще один путь», — сказал Афер Сайеду. Жеребец был прав. Она была тусклой и заросшей, но двухколесная колея отделилась от главной дороги и ушла в бесплодный бурый хребет. Лошади проследовали по следу на небольшом расстоянии и остановились, чтобы дать Сайеду и Рафниру возможность спешиться.
«Совсем недавно по этому пути проехало что-то тяжелое», — заметил Сайед. Он указал на следы колес на грязи и смятые комочки травы.
Рафнир наклонился, чтобы посмотреть. — А это наша пропавшая повозка? Он оглянулся назад, туда, куда они пришли к горбу холмов. «Если вы планировали покинуть караван, не предупредив об этом, это было бы хорошим местом для этого».
Сайед осмотрел холмы и понял, что имел в виду Рафнир. Отстающая повозка могла легко съехать с дороги, когда остальная часть обозного поезда скрылась из виду в обсаженной деревьями проселке. «Итак, продолжим путь или попробуем этот трек?»
«Попробуй трек», — предложил Рафнир. Он прикрыл глаза рукой и посмотрел на тропу, насколько мог видеть. Если бы тропа продолжала двигаться в видимом направлении, она в конечном итоге достигла бы гор.
Мужчины снова сели на коней, и хуннули перешли на медленный, легкий галоп. Было мало мест, где повозка могла сойти с этой колеи, и тропа вилась, чистая и заметная даже сквозь сухую растительность. Они ехали почти полчаса, один за другим, когда Тибор так резко свернул с тропы, что Рафнир слетел с места. Быстро среагировав, колдун схватил жеребца за гриву и снова забрался в седло.
Смотреть! — взволнованно послал Тибор, прежде чем Рафнир успел произнести хоть одно слово, слетевшее с его губ, и жеребец что-то обнюхал на земле.
Рафнир не мог видеть предмет над большой головой Тибора, поэтому соскользнул и оттолкнул нос жеребца в сторону. Все, что он увидел, это тонкую красную полоску, свисающую с длинных острых листьев кинжалообразного растения. Его глаза внезапно широко раскрылись, и он завопил от восторга. «Это лента для волос Келин», — крикнул он, размахивая трофеем в воздухе.
“Вы уверены?” Бровь Сайеда с сомнением приподнялась.
Я. Тибор заржал. Имеет ее запах.
«Они прямо перед нами!» Рафнир крикнул. «Должно быть, она оставила это как знак».
Двое мужчин ухмыльнулись друг другу. Впервые за пять дней у них было явное преимущество, и они не хотели его терять. Рафнир быстро завязал ленту на руке и прыгнул в седло. Хуннули отскочили.
Повозка опережала их на день, но ни одно живое существо не могло обогнать или пережить хуннули. Лошади бежали остаток светового дня, пока солнце не скрылось за горами и не наступила ночь. Они больше не видели следов женщин, только следы повозок, приближающиеся к горам.
Как только зашло солнце, хуннули были вынуждены остановиться. Хотя они могли бежать всю ночь, высокая пелена облаков закрыла небо и скрыла свет луны и звезд. Мужчины боялись идти дальше, опасаясь пропустить еще один знак или потерять слабый след в темноте. С неохотой они разбили холодный лагерь и легли спать, чтобы немного поспать.
Перед рассветом мужчины проснулись, быстро пообедали и, преклонив колени, помолились. Рафнир теперь чувствовал себя комфортно во время этого утреннего подношения и молча обратился к богине-матери с просьбой присмотреть за его женой и ее матерью. К тому времени, когда свет стал достаточно ярким, чтобы увидеть след, люди и хуннули уже были в пути. Путь шел перед ними, как две бледные параллельные ленты, ведущие на запад, к подножию Абсаротанских гор.
Земля быстро превратилась в унылые, смятые возвышенности, чьи коричневые склоны обнажены до сводящегося неба. Сухие ручьи и овраги бежали по склонам, как трещины, а грубые обнажения обветренного камня торчали из травы, словно древние руины. Недалеко впереди горы возвышались над выжженными равнинами и возвышались, словно задумчивые гиганты, над глубокими невидимыми долинами.
Теплый восточный ветер дул постоянно в течение дня и медленно нагонял облака на высокие вершины гор. К полудню начали формироваться высокие грозовые тучи, и в битве между воздухом, камнем и огнем возникли стихийные силы шторма.
На земле люди и Хуннули почувствовали приближающуюся бурю в магических энергиях вокруг них. Явление, малопонятное самим магам, заключалось в том, что грозы усиливали силы магии и расширяли возможности колдунов ею владеть. Еще до того, как небо превратилось в сталь и первая молния ударила в землю, два колдуна почувствовали покалывание в своей крови и волнение здания, когда буря надвигалась на склоне горы.
Встревоженные, они поспешили дальше, но неуловимой повозки по-прежнему не было видно, если не считать ее следов, уходящих все выше в негостеприимные склоны гор. Ближе к вечеру они подъехали к скалистому гребню, достигли вершины и остановились, чтобы осмотреться. Хотя фургона нигде не было видно, они увидели двух пастухов, торопивших стадо коз по долине внизу. Афер и Тибор быстро догнали пастухов, и члены клана радушно приветствовали двух туриков.
Пастухи подозрительно разглядывали их и больших лошадей, пока не узнали гербы Рейда на одеждах всадников.
«Истинный Бог идет с вами, путешественники», — сказал младший пастух сквозь блеющих коз. «Мы думали, что вы могли бы быть сборщиками налогов или сборщиками налогов Скверна Лазурита».
Сайед усмехнулся. «На Рейд едут только ради чести, поэтому мы такие бедные».
Пастухи немного расслабились, но переступили с места, желая уйти. Их козы, длинноногие, стройные горные породы, толпились вокруг них, шумные и нетерпеливые. Сайед быстро спросил о повозке.
«Сегодня не видел», — ответил старший пастух. «У нас там на лугах было стадо». Он указал на одну гору, довольно изолированную от остальных, дикую, одинокую вершину, вершина которой уходила в облака. — Однако пришлось сбить их пораньше. Король Шторма злится.
“ВОЗ?” – спросил Рафнир.
«Вы здесь чужие». Пастух поморщился. «Вон там лежит Король Шторма», — указал он на ту же вершину. «Старик может вызывать свирепые бури, когда его гнев силен».
— Ну, ты знаешь, куда ведет эта дорога?
Пастухи переглянулись, словно пытаясь оживить воспоминания друг друга. «Разве оно не идет в ту старую крепость?» — предложил молодой.
Другой пожал плечами. “Может быть. Основная тропа, ведущая к этому месту, проходит к югу отсюда, но я слышал, что туда вела проселочная дорога. Я просто никогда не следил за этим. Сам туда не пойду.
Что-то в его тоне заставило Рафнира спросить: «Почему бы и нет?»
Оба мужчины были поражены, когда пастухи скрестили запястья наследника, чтобы отогнать зло. «Далеко в этих горах есть что-то темное. Какое-то старое зло, которое не исчезнет. Я бы не рискнул ради всего золота Короля Бури, — сказал старый пастух.
— Если ты идешь по этой дороге, — настойчиво предложил молодой человек, — не сворачивай с нее. Найдите свою повозку и уходите как можно быстрее. Не дожидаясь ответа, пастухи собрали свое стадо и поспешили прочь.
Хуннули вернулись на трассу и возобновили галоп. Теперь люди увидели, что тропа ведет к вершине, которую пастухи называли Королем Бури. В соответствии со своим названием, гора находилась под клубящейся серо-белой мантией облаков, скрывавшей ее верхние склоны. Молния сверкала вокруг его макушки.
— Нам лучше поскорее найти убежище. Звонил Сайед.
Теперь жеребцы мчались быстрее по открытой тропе по поднимающимся склонам холмов и хребтов, но слишком скоро они достигли границы леса и были вынуждены замедлиться до рыси через разбросанные рощицы и густой кустарник.
Охотники продолжали продвигаться в более высокие места, в то время как небо потемнело, и ветер начал реветь в деревьях. Пыль и листья закружились, и теплый знойный воздух внезапно стал холодным. Гром гремел непрерывной барабанной дробью, эхом разносившейся от вершины до вершины. Дневной свет сменился призрачными сумерками.
Сайед просматривал дорогу впереди, когда из облаков спустилась молния и взорвала дерево неподалеку. Громовая ударная волна чуть не сбила его с седла. Афер и Тибор заржали от боли от ужасного звука. Под эти фанфары ярость Короля Шторма вырвалась на свободу в порыве ветра, который с воем налетел с вершины, ломая ветки и приглаживая траву.
Полуслепые от летящей пыли и песка, люди цеплялись за лошадей, пока ветер завывал мимо них. Хуннули боролись изо всех сил. За считанные секунды они потеряли след в вихре грязи, мусора и листьев.