Маррон понял и повиновался. Она заржала пронзительным криком, который донесся до битвы и поймал ухо Демиры.
Хельмар бросил извиняющийся взгляд на Сайеда, который сражался рядом с лордом Этлоном, и быстро нырнул Маррону в боковой переулок, который на мгновение освободился.
Никто не видел, как она ушла, кроме Рапинора. Пораженный ее внезапным уходом, он повернул лошадь и последовал за ней. Из открытого окна мужчина высунулся с взведенным арбалетом и дико выстрелил из него в борющихся людей внизу. Мечник, намеревавшийся следовать за своим начальником, не заметил ссоры, пока она не застряла у него в груди. Он посмотрел на него, чувствуя себя довольно глупо, и медленно свалился со своего пораженного хуннули.
Хельмар пошел дальше, не зная о судьбе Рапинора. Она и Маррон нашли открытую площадку, достаточно широкую, чтобы Демира могла приземлиться. Как только кобыла приземлилась, Хельмар объяснил, чего она хочет. Ответ Демиры был немедленным. Вождь забрался ей на спину, схватил за гриву и держался, пока Демира галопом неслась вперед, готовясь к взлету.
Маррон смотрел, в каком направлении они шли. Хельмар не говорил ей оставаться или идти, поэтому она помчалась за ними, как облако, унесенное штормовым ветром.
17
В небесном тронном зале Шар-Джа зрители становились все более беспокойными. Ветер, дувший в открытые окна, доносил из города внизу слабый шум войны, нарушавший священное достоинство обрядов. Только Шар-Джа и Зухара, похоже, не заметили нарастающего шума.
Церемония дошла до момента, ознаменовавшего смерть нынешнего монарха. Меч для обезглавливания был благословлен, и жрецы стояли рядом с корзиной для головы и пеленами для тела. Солдат подошел к трону Шар-Джа и потянул голову Рассидара вверх и назад, обнажая шею.
Зухара схватила рукоять меча обеими руками. Это был двуручный палаш, очень тяжелый и древний, но он обращался с ним так же искусно, как мастер. Устремив взгляд на Шар-Джа, он подошел к трону и поднял меч через плечо.
Вокруг метался мальчик не старше тринадцати лет (он толпился). Он отдернул руку и с точностью, заработанной месяцами тренировок, выпустил камень из рогатки в голову Зухаре. Ракета не попала в висок Грифона. всего на дюйм и вместо этого ударил чуть выше правой брови. Мужчина пошатнулся от неожиданности и боли от удара; меч выпал из его руки и лязгнул об пол.
Быстрая, как атакующий ястреб, Келин уловила момент. Она отошла на два шага от Габрии, собрала вокруг себя магию и направила сферу энергии на защиту из слоновой кости под мантией Зухары. Сила сильно ударила его и отбросила на мертвого стражника у трона, но этого было недостаточно, чтобы разрушить защиту. Он в ярости нанес ответный удар, послав в Келин и мальчика пригоршню оглушающих выстрелов. Люди в толпе закричали и побежали в поисках безопасности.
Первый удар пришелся Келин в грудь прежде, чем она успела защититься, и отбросил ее к стене. Она упала на пол без сознания. Габрия подавилась криком и побежала к ней. Второй шар энергии поймал Тассилио и швырнул его по полу.
Жрецы и стражники тревожно переглянулись. Зухара выругалась. Кровь стекала по его лицу из пореза на лбу. Он выдернул кинжал, чтобы нанести удар Шар-дже, и еще один камень врезался ему в руку.
Тассилио опустился на колени и выглядел очень живым и прекрасно осознавал, что делает. Он вытащил из рубашки завязанный кусок веревки и насмешливо потряс им Грифона.
Зухара поняла, что это такое. Его лицо побледнело. — Сандрат! — прошипела Зухара.
“Это верно!” Тассилио яростно закричал, вставляя в рогатку еще один камень. «Ублюдок, такой же, как и ты! Но теперь я Шар-Йон, и это мой отец, законно назначенный правитель Туриков. Ты всего лишь предатель, Зухара, и я увижу тебя мертвым!»
Грифон поднял руку, чтобы сразить отвратительного мальчика. С удивительной силой Шар-Джа изогнул свое тело и ударил ногой. Он поймал Зухару сзади за колено и выбил ногу из-под узурпатора. Грифон тяжело упал с лестницы. Он выпрямился, потрясенный, но невредимый, и злобно взглянул на старого правителя.
— Они идут, — пропел рядом глухой голос.
Зухара обернулась и увидела Габрию, стоящего прямо и тупо смотрящего на большие двойные двери. Откуда-то из коридоров доносились крики и резкий топот приближающихся копыт. Он больше не терял времени. Он бросился к Келин и перекинул ее через плечо. Габрия была слишком ослаблена ядом, чтобы сопротивляться ему, и удар левой рукой сбил ее с ног. В оцепенении она смотрела, как он прошел за трон и исчез; затем за дверью послышался стук копыт, и двери с грохотом распахнулись.
Рыжеволосая женщина в полном боевом облачении и в красном плаще въехала на чернокрылом хуннули. Габрия улыбнулась сквозь слезы. Лошадь не была белой, но Демира была вполне хороша.
Оставшиеся жрецы и Фел Азурет, должно быть, тоже так думали, потому что они, взглянув на разъяренную волшебницу, убежали, оставив только Тассилио и Шар-Джа с двумя женщинами. Тассилио подбежал к отцу и использовал кинжал, чтобы освободить его. Демира остановилась на узорчатом полу, а Хельмар соскользнул.
С сердцем в горле, вождь подбежала к распростёртой фигуре Габрии. Старшая волшебница смотрела на незнакомца, как будто она все еще была видением. Ее рука схватила красный плащ. Хельмар был шокирован худощавым телом Габрии и затененным лицом. Кровь сочилась из пореза на ее щеке, а руки дрожали. Но гнев тлел глубоко в драгоценно-зеленых глазах Габрии, и ей удалось заставить себя сесть.
— Ты, — выдохнула Габрия. «По милости Амары, откуда ты взялся?»
Хельмар поддержал ее и помог подняться на ноги.
— Из прошлого, леди Габрия.
Келена! Где Келена? Демира заржала. Она металась по комнате в поисках своего наездника.
Тассилио догадался, чего она хочет. «Он вывел ее этой дорогой», — воскликнул он и указал на свисающие синие портьеры за троном. Он поспешил показать ей дверь и обнаружил, что она закрыта и заперта.
Шар-Джа тяжело оперся своим хрупким весом на трон и сказал им: «Он ведет во внутренний двор и к тропе к храму. Вероятно, у него были лошади, которые ждали, чтобы отвезти их на вершину.
Тассилио попытался открыть замок; Демира попыталась выбить дверь. Но это были напрасные усилия. Дверь была плотно заперта. Разочарованная, кобыла еще раз обогнула комнату и увидела, что дверей больше нет, а окна слишком узки для ее громоздких крыльев. Прежде чем кто-либо смог ей возразить, она внезапно повернулась и галопом вылетела через двойные двери, чтобы найти другой способ добраться до Келин.
— Он везет ее в цитадель, — яростно сказала Габрия. «Ей нужно больше помощи, чем Демира может ей оказать».
Звуки боя стали ближе с момента прибытия Хельмара, но их интенсивность не уменьшилась. Скверна Лазурит сражались, как волки, и все же имели небольшое преимущество в численности и знании городских улиц. Может пройти еще некоторое время, прежде чем лорд Этлон, Сайед или Рафнир смогут подчинить их настолько, чтобы прийти и помочь, и может быть слишком поздно.
«Отвези меня туда», — попросила Габрия.
Хельмар резко выдохнул. «Но, леди, вы слишком слабы. Если бы ты попытался использовать магию…
«Я слишком слаб, чтобы уничтожить его. Не для того, чтобы его отвлекать.
В коридоре снова застучали копыта, и собака Тассилио влетела в комнату прямо перед Марроном. Лая и извиваясь, собака радостно прыгнула на ухмыляющегося мальчика.
— Кэл, я же сказал тебе оставаться снаружи, — засмеялся мальчик.
«Ну, ты не говорил мне оставаться», — раздраженно сказал Маррон шефу. Она тяжело дышала и была горячая от пота.
— И я рад, что не сделал этого, — воскликнул Хельмар. «Мы все равно должны попытаться освободить Келин».
— Белый хуннули, — выдохнул Габрия. Она протянула руки к кобыле и позволила Маррону обнюхать ее руки и лицо.
Хельмар щелкнула пальцами. «Нара! Она нам нужна. Она еще жива?»
«У Зухары может быть много вещей, — сухо ответил Шар-Джа, — но он не расточительно относится к ценным для него вещам. Я слышал, что он держит черных хуннули под охраной в дворцовых конюшнях.
Маррон топнул копытом. Я получу ее. Я видел конюшню по пути сюда.
«Пожалейте стражников, которые стоят на пути этой лошади», — с удивлением сказал Шар-Джа, глядя ей вслед.
Тогда Тассилио выбежал и вернулся с кувшином воды. «Это все, что я смог найти», — сказал он, предлагая немного женщинам и своему отцу.
Шар-Джа сделал глоток предложенного напитка и улыбнулся сыну. «Клянусь Живым Богом, где ты был? Зухара мне сказала, что ты тоже умер.
Тассилио покраснел от теплоты в голосе отца, и на этот раз разговорчивый мальчик потерял дар речи. Он ухмыльнулся и переступил с ноги на ногу. «Я помогал своим друзьям», — это все, что он мог сказать.
Кобылы Хуннули вернулись раньше, чем ожидали женщины. Охранники ушли, объяснил Маррон. Дворец почти пуст. Все либо ушли сражаться, либо прятаться.
Нара ничего не сказала, но придвинулась ближе к Габрии, обнюхивая ее и излучая радость и облегчение. Какое бы успокоительное, которое ей дала Зухара, прошло, и она выглядела худой, но здоровой. Габрия обвила руками шею своей кобылы, уткнувшись лицом в черную гриву. С помощью Хельмара она забралась на широкую спину Нары.
«Когда Сайед и остальные доберутся сюда, скажи им, куда мы пошли», — сказал Хельмар Тассилио.
Мальчик яростно кивнул. «Поверните первый левый коридор, пройдите до конца и поверните направо. Там есть двери, ведущие наружу.
Быстрый салют, и волшебницы исчезли, а по коридорам разнесся эхом копыт их хуннули. Тассилио тихо закрыл и запер за ними двери и вернулся ждать вместе со своим отцом.
Хельмар шел вперед по роскошным коридорам. Она заметила, что Маррон был прав: дворец казался заброшенным. Никто не пытался их остановить, пока они гнали лошадей по коридорам.