заклинание, но осколки были эмблемами более древней эпохи, и был найден только один
с момента разрушения Мой Туры. Ему придется полагаться на свои силы.
Визуализировав именно то, что он хотел сделать, он сосредоточил свое заклинание на
кончики пальцев и послал мощный взрывной заряд магии в плитку. Палаты были
сильнее, чем он ожидал. Какими бы старыми, изношенными и разрушенными они ни были, они были
построенные мастером-волшебником, и их сила все еще была мощной. Этлону пришлось отправить
второй, более мощный, ворвался в них, прежде чем мрамор наконец треснул и
плитка разлетелась в пыль.
Вождь прислонился к раме, тяжело дыша. “С тобой все впорядке?”
– спросил рядом с собой Кошин.
“Да.” Он заставил себя выпрямиться. «Но если бы они не были такими старыми и изношенными, я
никогда бы не прорвался. Кто-то хотел убедиться, что это тело не
нарушенный.”
Ну, пойдём посмотрим, что там”, - оживленно кричал кто-то, и мужчины кричали:
их согласие.
Все еще уставший, Этлон отошел в сторону и позволил Саварону вмешаться и прикоснуться плечом к
каменная дверь. Вместе Кошин и Саварон боролись за вход до самого камня.
застонал и заскрипел, и по правому краю появилась черная трещина.
* * * * *
Под деревом в лагере Хулинина леди Габрия вскочила на ноги и
закричал ужасный крик боли.
“Мать!” Келин вскрикнула в ужасе, ковыляя в сторону, пока волшебница хоронила
ее лицо в ее руках. Дети сгрудились вокруг, крича от страха и
путаница. Белый кот рванул с места, а Демира нервно заржала.
испытание. Побледневший Тэм пытался успокоить молодых, пока Келин и Нара
собрались недалеко от Габрии.
«Что такое? Что случилось?» Тэм плакал, несмотря на шум.
Габрия вспотел, у него кружилась голова, и он неудержимо дрожал. Она сжала
Рука Келин одной рукой и нога Нары другой, они слишком расстроены, чтобы говорить.
Келин ответила. “Я не знаю!” Она посмотрела на изумленное лицо матери и
почувствовала, как у нее сжалось сердце. Келин знала, что много раз отбрасывала свою любовь к Габрии.
в последние несколько лет, но за фасадом, который она показала миру, любовь
никогда не ослабевал. Теперь она пришла в ужас от боли, которую увидела в глазах Габрии. “Мать,
пожалуйста! В чем дело? - закричала она.
Габрия могла только покачать головой. Она перевела дыхание и крепче прижалась к
Рука Келин.
Разочарованная, Келин посмотрела на Тэма, но ее все еще отвлекал испуганный
дети. Девушка удержала дрожащие ноги. Был один способ получить частичное
ответь, хотела ли она это сделать. Келина всегда была чувствительна к другим прикосновениям.
эмоции людей. Она не знала, почему у нее были такие способности, и никогда не говорила об этом.
кто-нибудь об этом. Обычно это было чем-то, что она считала болезненным и неприятным. Этот
время, однако страх за мать преодолел ее сопротивление, и она положила
отдать материнскую. Открыв разум чувствам матери, она сосредоточилась.
от прикосновения ее кожи к коже Габрии. Результаты были немедленными.
«Она не больна. Она в ужасе», — крикнула Келин Тэму.
— Чего испугался? Габрия, это как вчера? Или позавчера? Тэм
потребовал.
Келин была удивлена. “О чем ты говоришь?”
«Два дня назад у вашей матери было видение, а затем странный опыт во время
вчерашняя гонка. Это было то же самое, Габрия?»
Колдунья наконец кивнула. «Только хуже. Гораздо хуже.
Всего лишь на мгновение я почувствовал такую сильную ненависть… такой злобный… . О Мать Всего,
что это было? - простонала она.
«Я не знаю, но думаю, тебе лучше прилечь. В тот момент, когда Этлон и Сайед
вернитесь, мы должны сказать им, — настаивал Тэм. — Вы не будете держать это в себе.
на день или два, как ты видел это видение».
Габрия глубоко и прерывисто вздохнула, чтобы успокоить голос и отпустить Келин и
Нара. — Да, мы им скажем. Но… Я не хочу ложиться. Чувство проходит.
Она ободряюще улыбнулась детям вокруг нее. «Почему бы нам не продолжить
история? Это на какое-то время отвлечет нас от всего этого».
Келин и Тэм посмотрели на нее с некоторым недоверием, но Габрия взяла себя в руки.
Хотя лицо ее было бледно и руки дрожали, она взялась за рассказ.
Валориана, где она его оставила. Дети с облегчением расселись поудобнее.
Тэм покачала головой и пошла искать своего кота.
Только Келин не могла расслабиться. Она никогда не чувствовала такого страха, как страх ее матери.
до; его интенсивность сильно потрясла ее. Если бы это тронуло ее так глубоко, как
должно ли это коснуться Габрии? Она надеялась, что когда ее отец вернется, они смогут обнаружить
причина этих странных атак. Ее мать не заслужила такого террора.
* * * * *
Мужчины толкнули сильнее, и дверь медленно распахнулась на ширину плеч.
— Остановись здесь, — приказал Ордан. «Пусть воздух внутри освежится, прежде чем мы откроем дверь
полностью.” Когда все они попытались заглянуть внутрь, они не смогли увидеть ничего, кроме
небольшое пятно света у входа. Тьма за порталом была полной.
Возможно, подавленные тишиной могилы и близостью смерти, люди
затихли, их глаза были прикованы к пустому проему. Долгое время никто не двигался.
Затем Ордан медленно поднял руки к небу и начал петь молитву Сорху.
Остальные жрецы присоединились к нему, пока каньон не запел их голосами.
Когда их последние слова угасли в начале вечера, мужчины зашевелились и пробормотали:
между собой, чувствуя себя немного лучше теперь, когда они умилостивили лорда Сорха.
«Открой сейчас же», — скомандовал Ордан.
Саварон и Кошин повиновались, и каменная дверь полностью распахнулась. Несколько
по кругу раздали факелы, затем Ордан вошел в погребальную камеру. Другой
жрецы и несколько вождей медленно следовали за ним, пока узкое пространство внутри
был полон. При мерцающем свете факелов они оглядели комнату.
сюрприз.
Помещение было построено в соответствии с древней клановой традицией: каменные стены, земляной пол и
неглубокий деревянный потолок. Стены были грязными и в пятнах от влаги, а тяжелый
В воздухе пропитался запах плесени и гнили. Те, кто ожидал найти большое
Находка предметов была разочарована, поскольку комната была практически пуста. Был только
единственный каменный саркофаг, стоящий на платформе в центре зала, и
на платформе лежит жалкая кучка личных вещей. Оружия не было,
ни мешков с солью, ни посуды для еды, ни атрибутов, подобающих вождю, — нечего раскрывать
который лежал в гробу. Члены клана заглядывали в каждую глубокую тень и темный угол.
и нашел только пыль.
«Что там?» - крикнул снаружи один мужчина. Их было еще довольно много
ждут своей очереди прийти.
«Не так много», — ответил лорд Терод. Разочарованный, он и еще несколько человек пошли.
выйти, чтобы освободить место для других. Один за другим мужчины приходили посмотреть на результаты.
своей работы. Некоторых интересовала камера; другие были разочарованы
отсутствие вещей, которые можно посмотреть.
«Как будто тот, кто похоронил этого человека, не любил его», — заметил Саварон.
Ордан отвернулся от изучения саркофага. “Почему ты это сказал?” он спросил,
его голос был резким от интереса.
Воин Хулинин подобрал из кучи на платформе небольшой гребешок.
«Здесь так мало. Уважаемого вождя или священника всегда хоронят вместе со своим
вещи. Похоже, этому человеку дали лишь несколько жетонов неохоты».
«Интересное наблюдение, молодой человек. Расскажите мне, что еще вы заметили».
«Стены покрашены», — сказал Рафнир. Он поднес факел близко к одному
стена. «Большая часть отслоилась, но сквозь пыль и пыль все еще можно увидеть кусочки цвета.
плесень. Я думаю, что оно красное».
— Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Этлон Ордана.
«Очень маленькая. Я никогда не видела ничего подобного. Красная краска на стенах.
указывает на то, что это, вероятно, был жрец Сорха, но нет никаких предметов его служебного положения, нет
посоха, никаких молитвенных свитков, никаких сосудов с благовониями. Ваш сын, вероятно, прав: этот человек был
мне совершенно не нравилось. — Он оглядел стены и продолжил. — То, что я хочу
Знаешь, почему его похоронили здесь, в этом пустом, заброшенном каньоне? Почему его могила
не отмечен и забыт? Почему его личность так тщательно скрывают?»
«Мы могли бы открыть саркофаг», — предложил Рафнир. «Может быть, есть имя на
гроб или какое-нибудь письмо, которое могло бы нам помочь».
Ордан кивнул. «Делай это. Осторожно. Я не хочу беспокоить тело».
Саварон, Рафнир и двое других вышли вперед и сняли тяжелую плиту с вершины.
каменного ящика и осторожно поставил его на землю возле платформы.
«Боже мой!» - воскликнул Этлон. «Почему они это сделали?»
Внутри саркофага лежал большой деревянный гроб в полный рост. Его крышка была прибита
с тяжелыми железными шипами и скованными на обоих концах толстыми бронзовыми звеньями. На верхней части
На деревянной крышке была вырезана цепочка из десяти рунических букв, подобных тем, что на дверном косяке.
Один из молодых людей попытался сбросить цепь с одного конца гроба. К его