гораздо меньший, более слабый человек, неспособный контролировать собственную силу. Она не
знать, чего ожидать. Она могла только надеяться, что сочетание дополнительной силы
и более низкая температура тела окажет Корену помощь, необходимую для победы над болезнью.
вторгаясь в его тело.
Наконец она кивнула, не отрывая глаз от лица сына. ”Стоит попробовать.”
Келин и Лимира схватили с поддонов два одеяла и вместе помчались.
от палатки до реки. Они вернулись через несколько минут, таща с собой мокрые одеяла.
между ними, и они обернули прохладную ткань вокруг своего младшего брата.
Он застонал один раз, прежде чем провалиться в беспокойный сон.
Очень осторожно Габрия положила пальцы на голову Корена и капнула немного ее
ее значительная сила проникла кончиками пальцев в тело мальчика. Этлон и
Лимира наблюдала и ждала, пока Келина прижимала руки к руке Корена.
ее глаза закрылись, как будто она сосредоточилась на чем-то, что могла слышать только она.
Поначалу казалось, что заклинание сработало. Дыхание Корена замедлилось, и в его глазах появился огненно-красный цвет.
его щеки побледнели и приобрели тусклый румянец. Келина открыла глаза, посмотрела на Габрию и
улыбнулся. Затем ее улыбка исчезла. «Его сердце бьется быстрее», — прошептала Келин.
Габрия, наклонившись ближе, увидела, что это правда. Пульс Корена колотился на шее; он
начал с трудом дышать.
«Мама, остановись!» Келин сразу заплакала. «Стой! Он не выдержит».
Габрия отдернула пальцы и в смятении уставилась на сына. Его пульс замедлился
до нормального состояния, но смертельный красный румянец снова закрасил его лицо. Когда она коснулась
снова его, его кожа была огненно-горячей.
«Мне очень жаль», — сказала Келин на грани слез. «Его тело не могло вынести
добавила силы. Это заставляло его сердце работать слишком усердно».
Лимира с некоторым удивлением посмотрела на старшую сестру. “Как ты это узнал?”
— тихо спросила она, но Келин только взглянула на отвлеченных родителей и потрясла ее.
голова.
Горькая тишина наполнила палатку вождя. Семья смотрела друг на друга в
смятение тревоги и смятения. Никто не знал, что сказать в лицо их
разочарование. Они поняли, что нужно делать дальше, как бы то ни было.
они отчаянно хотели избежать этого, но никто не был готов сделать первый шаг.
Разум Габрии был парализован. «Я не поведу его туда», — прошептала она.
окончательно.
«Мы должны», сказал Этлон. Суровая правда дрожала на краю его голоса.
Габрия вздрогнул, словно стряхивая его слова. “Нет!”
«Габрия, выбора нет. Мы пытались, но не можем остановить его лихорадку. Теперь нам придется
не дать болезни распространиться».
«Уже есть!» — прошипела она, схватив руку Корена в свою.
Вождь тяжело моргнул и кивнул в сторону дочерей. «Хотите ли вы, чтобы
идти дальше?”
Габрия ничего не сказала, пока боролась со своими страхами. Она знала, что Этлон
Да, но она также знала, что до сих пор ни один человек не выздоровел от этой болезни.
Каждый ее инстинкт кричал, чтобы она не оставляла своего маленького мальчика в палатке совета.
Ее подбородок поднялся. «Тогда я возьму его, — тихо сказала она, — и останусь с
ему.”
Лимира в ужасе ахнула. Келин дико посмотрела на отца, пытаясь остановить Габрию.
Но он только переводил взгляд с лихорадочного лица Корена на застывшее выражение лица Габрии.
«Прошло два дня с тех пор, как вы открыли больницу. Здесь более сорока больных.
людей к настоящему моменту и больше приходящих каждый день. Целители перегружены”, - сказала она.
- сказала ее голос мягкий и полный смирения. «Им нужна помощь. Если я пойду, я смогу дать Корену
и уделю им необходимое внимание и сделаю все, что смогу, чтобы помочь целителям».
«Ты не сможешь вернуться сюда сразу», — напомнил ей Этлон.
«Мама, ты не можешь идти!» — закричала Лимира. Слезы текли по ее прекрасному лицу, и ее
глаза были огромными в тусклом свете.
Габрия коснулся ее щеки. «Со мной все будет в порядке. Просто помолись Амаре, чтобы она присмотрела за мной».
Корен, — она подхватила мальчика на руки и встала, ее лицо застыло с выражением
мрачная решимость. Вождь снял с петли на палатке ее золотой плащ.
шест, накинула его на плечи и откинула полог.
Габрия подарила своим дочерям улыбку любви и поддержки, а вместе с Этлон
рядом с ней, вышел в темноту. Нара и Эвр покинули свои привычные места.
у палатки, чтобы пойти с ними. Молча Этлон и Габрия спустились по
пустые тропинки к роще совета. Ночь была душная и теплая, и молнии
мелькнуло на северном горизонте. Корен лежал неподвижно, его глаза были закрыты, а пальцы
обвился вокруг складок помятой туники Габрии.
На краю лагеря Этлон остановился, чтобы сказать несколько слов охранникам. Габрия
молча ждал, пока они разговаривали, дорожя этими последними минутами наедине с ней.
сын. Она смотрела в лицо Корена, когда без предупреждения двое хуннули заржали.
яростный вызов.
Голова Габрии резко вскинулась. Чуть дальше, в густых черных тенях ночи,
зависла форма. Высокий, как человек, туманный, как дым, он светился мрачным красным светом, который
оттолкнул ее. Она защитно склонилась над сыном, ее рот скривился в
рык ярости. «Нет! Держись от меня подальше», — закричала она. «Ты не получишь этого ребенка!»
Одним движением Этлон и стражники выхватили мечи и бросились к
форма. В то же время хуннули бросились вперед. Но Габрия оказался быстрее. Переключение
Перенеся вес Корена на одну руку, она подняла свободную руку и послала блестящую синюю стрелу.
магическая энергия пронеслась мимо лошадей к призрачной фигуре. Болт осветил
трава своим сиянием неслась к своей цели. Он ударил форму в мертвую точку,
только для того, чтобы пройти сквозь него и безвредно взорваться на земле позади него.
Ужасная форма издала звук, похожий на резкий смех, и исчезла, оставив
за гнилостным запахом гнилой падали. Мужчины остановились возле Габрии.
«Боги выше!» - воскликнул один из охранников. «Что это была за штука?»
Габрия не ответил. Она никогда раньше не видела ничего подобного. «Вы
узнали эту форму? - спросила она хуннули.
Обе лошади были очень взволнованы и расстроены. Нет, — фыркнула Нара. Хуннули никогда не
известно что-нибудь подобное.
Пахло отвратительно, добавил Эврус, ощущая отвращение в своих мыслях.
Какой бы ни была форма, Габрия без тени сомнения знал, что это зло.
В этот краткий миг видимости она ощутила мощное осознание и почувствовала
почти осязаемая аура ненависти и одержимости, от которой у нее пошатнулись чувства. Она сжала
Корен крепче прижался к ее груди. Существо чего-то хотело, в этом она была уверена,
что-то, что, казалось, было связано с этим собранием и членами клана. Там
должно было быть чем-то большим, чем просто совпадение, что форма и эпидемия появились в
в то же время.
Она взглянула на Этлона, когда он вложил свой меч обратно в ножны из овчины, и
увидел злые, задумчивые морщины на его лице. Должно быть, он достиг подобного
заключение, поскольку он сказал: «Я собираюсь поговорить с Орданом». Он взял ее за руку, и они
осторожно продолжил путь через открытое пространство к роще у реки. Большой
палатка в центре освещалась изнутри лампами и факелами. Они могли видеть смутные
тени, скользящие по холстовым стенам, и черная фигура Тэма Хуннули, где
он терпеливо стоял возле палатки, как можно ближе к своему всаднику.
Даже в этот поздний час по роще ходили люди, некоторые приносили
у них больше припасов или больше больных, некоторые просто ждут новостей о своих близких. А
грустный, мучительный оттенок стонов, криков боли и тихих воплей наполнил ночной воздух.
У открытого входа в палатку Этлон остановил жену и, взяв ее под подбородок,
в своих руках, он посмотрел вниз, в темно-зеленые драгоценные камни ее глаз, на любовь и
смелость он всегда находил там. «Я сделаю все, что смогу», — просто сказал он.
Она наклонилась к его руке. “И я тоже.”
Он поцеловал ее и Корена, а затем поплелся прочь, прежде чем его собственная храбрость дрогнула.
Габрия не стал ждать, пока он уйдет. Она боялась, что если бы она это сделала, она бы ушла.
бегу за ним. Вместо этого она заставила себя войти в жаркую, шумную и вонючую палатку.
Даже тогда она почти сбежала.
Слишком многое изменилось к худшему с тех пор, как палатку превратили в
больница. Сорок семь человек всех возрастов теперь лежали на поддонах в несколько длинных рядов.
клановые целители работали посменно, но их было слишком мало, чтобы успевать
с бесконечной задачей оказания помощи стольким тяжелобольным людям. В палатке был беспорядок
выброшенные тряпки, бинты, грязные одеяла, старые припарки и ведра, наполненные
неописуемое содержание. Совокупный тяжелый запах крови, рвоты, дыма факелов и
горящие благовония ударили в нос Габрии резким зловонием. Некоторые из больных плакали,
многие были без сознания, и, судя по неподвижным, укрытым телам, лежавшим в одном конце
палатку, некоторые уже были мертвы. Хуже того, Габрия видел двух целителей, одного Джеханана.
а другой — вильфлинг, лежащий среди больных.