свою сумку, но она была в тот момент единственной, кто мог ею воспользоваться, и мысль о том, что
одной только ей придется лечить сотни больных, и этого было достаточно, чтобы ее начало трясти.
Должно быть, еще живы несколько целителей и еще несколько магов с таким талантом.
Лечить. Может быть, даже Габрия.
Келин потерла потную шею Демиры, как для того, чтобы подбодрить кобылку, так и для того, чтобы
утешить себя. Все, о чем ей сейчас нужно было беспокоиться, это отнести камни в
встреча. Как только она окажется там, Габрия будет знать, что делать. С ее матерью
помощи, Келин знала, что сможет справиться со всем, с чем ей придется столкнуться.
Но только если лорд Этлон жив. Келин знала своих родителей достаточно хорошо, чтобы
знать, что они жили друг для друга. Если бы ее отец умер… Келин не хотела
представить себе, что за пределами этой возможности.
День продолжался, жаркий, пыльный и ветреный, пока Келин и Демира работали.
их путь на юг к Тир Самоду. Они так устали, что каждый шаг становился
тяжелее предыдущего, и каждый полет становился короче. К тому времени, когда подкрался ранний вечер
на равнине маленькая кобылка была изнурена.
«Мы почти у цели», — успокоила ее Келин. «Я вижу холмы, граничащие с рекой
долина.”
Демира не ответила. Она двинулась рысью к вершине высокого холма, возвышавшегося над
долину рек Исин и Голдрин и остановилась на вершине. Она и ее наездник
посмотрел вниз, на широкую зеленую долину, уходящую в голубую дымку.
Келин увидела дым раньше, чем место сбора внизу по реке. Темный
колонны поднимались толстыми, вьющимися нитями сквозь деревья, прежде чем легкий ветерок согнул
шлейфы налетели и отправили их дрейфовать на юг. Дым был слишком густым и желтоватым, чтобы
быть древесным дымом и слишком концентрированным, чтобы быть пожаром травы или нападением на лагеря.
священникам по-прежнему приходится сжигать благовония, чтобы изгнать чуму. Келин восприняла это как
положительный знак.
Демира навострила уши. Ее голова слегка приподнялась, и она фыркнула, как будто
собираясь с силами для последнего испытания. У нас за спиной хороший ветер. я думаю, что могу
пролететь остаток пути.
Женщина из клана почесала плечо кобылки там, где была белая молния.
сверкало золотом в свете заходящего солнца. «Твои мать и отец будут тобой гордиться»
— прошептала она на черное ухо Демиры.
Хуннули повернулись лицом к ветру и галопом помчались вниз по склону холма.
Без ветра и плавного спуска Келин сомневалась, что сможет справиться с трудностями.
кобылка бы взлетела в воздух. А так она едва могла удержаться над
высоте деревьев, когда она медленно летела по долине.
Вскоре земля под ними стала выглядеть все более и более знакомой. Келин
видел разрозненные стада скота и мирно пасущихся лошадей, видимо
не потревоженные опустошением своих хозяев-людей. Она увидела слабый след
Индуранская гонка петляет от восточных холмов через долину к реке. Затем,
Демира пролетела над старой пустой площадкой Корина и первым лагерем клана.
С сердцем в горле Келин искала признаки жизни.
Среди переполненных палаток клана Мурджик она увидела, как шевелятся несколько человек.
Горело несколько костров для приготовления пищи, и, слава богам, она даже увидела сверкающие огоньки.
шлем дежурного конного караула. По крайней мере, Мурджики справлялись со своим тяжелым положением.
Она услышала крик из лагеря, и собаки начали лаять, но она проигнорировала
шум, чтобы увидеть, как Демира отворачивается от реки и начинает медленный спуск к реке.
окраина Хулининского лагеря. Вечерний свет сменился сумерками, и Келин
можно было различить разбросанные факелы и мерцающие в лагере костры для приготовления пищи. Она
решил не смотреть на рощу совета и ее больные палатки, вместо этого сосредоточившись на
нашла палатку большого вождя недалеко от центра своего клана. Палатка совета и ее больная
придется подождать, пока она найдет Габрию и Этлону.
Она была так занята, вглядываясь в сгущающиеся сумерки в поисках золотого знамени на своем
квартире отца, что она не увидела опасности, выбежавшей из-за
палатки.
Но Демира сделала это. Она отчаянно заржала и отклонилась в сторону, когда мимо пролетело копье.
ее ноги. Внезапное движение выбило кобылку из равновесия, и она попыталась выпрямиться.
сама, прежде чем ее ноющие крылья потеряли всякий контроль. Келин боролась за свое место и
оставайся как можно более неподвижным, чтобы она не сбила Демиру еще дальше.
Краем глаза она увидела бегущего по земле воина клана.
после крылатого коня. Он остановился, поднял лук и прицелился. “Нет!” она закричала.
«Это я, Келин! Не стреляй!»
Она потянулась к словам защитного заклинания, когда большой,
черный конь пронесся мимо темных палаток и нарочно врезался в
воин, сбив его с ног. Его лук дико вылетел из его рук. Демира
снова заржала, и, к вечной радости Келин, кобылке ответила ее мать:
Нара.
Медленно и мучительно Демира опустила свое тело с неба на открытое пространство.
недалеко от поверженного воина. Она тяжело приземлилась, а затем пошатнулась от изнеможения.
Ей потребовались последние силы, чтобы выпрямиться, но она отвела ноги назад.
под контролем и справила крылья на место. На мгновение Демира и Келин
все еще были слишком рады и благодарны за их благополучное прибытие, чтобы шевелиться. Келин положила руки
вокруг шеи лошади и яростно обнял ее.
Затем подошел Нара, ржал и фыркал. Демира, что ты наделала? Старый
– потребовала Маре.
«Она проделала весь путь от Мой Туры чуть больше чем за два дня», — сказала Келин.
гордо соскальзывает со спины Демиры.
В этот момент чья-то рука схватила Келин за руку, и ее дернули лицом к лицу с
нахмуренный седобородый воин и полированное лезвие обнаженного меча.
Женщина из клана устало ухмыльнулась ему, и его глаза расширились.
«Келена! Клянусь щитом Сургарта, я думал, что ты один из приспешников Крата, или
еще один призрак придет, чтобы прикончить нас, - крикнул воин. - Что ты здесь делаешь?
Где остальные? И… — он дико махнул рукой на кобылку, — что это?
Келин была так рада вернуться, услышать еще один живой голос и увидеть дружелюбную,
если она была в шоке, она тоже обняла его.
«Сецен, ты помнишь Демиру, жеребенка Нары. Рафнир, я и богиня-мать
подарил ей дар полета, чтобы мы могли вернуть помощь кланам».
Воин, бывший член стражи очага лорда Этлона, привык к
чудесные действия колдовства, но крылатый конь украл у него дыхание. Он мог бы
только с благоговением глазеть на лошадь, проделавшую за два дня более двухсот лье.
Потребовалась минута, чтобы до конца донести остальные слова Келин. Когда он понял, что она
- сказал он, - он затаил дыхание. «Вы нашли лекарство в руинах!» не дожидаясь
Подробности, он затащил ее в лагерь.
Келин помахала Демире рукой, зная, что Нара о ней позаботится, и поспешила.
чтобы не отставать от Сецена.
«Я дежурил и делал два оборота в день в качестве форварда, потому что так много
воинов больны или мертвы, — сказал ей Сесен, идя вперед. — Лорд Этлон
работал как раб, скрепляя роды, успокаивая желающих бежать,
организовывать еду и воду, держать всех занятыми. Я не думаю, что мы бы это сделали
так долго без него. Но он устал и заболел три ночи назад. Я надеюсь
всем богам, что вы сможете его спасти!»
Воин спешил так быстро, что перешел на бег по протоптанной тропе. Немного
охранники и несколько человек у костров, где готовили еду, услышали звон его оружия и
оглянулся, чтобы узнать, почему Сецен торопится. Они узнали Келин и
тотчас же по Хулинину стала распространяться весть, что атаман
дочь вернулась из Моей Туры.
Келин держалась за свою кожаную сумку и ковыляла так быстро, как только могла, за Сеценом.
Больше всего ее поразило, пока она шла, это пелена тишины, нависшая над ней.
над лагерем. Обычно в это время вечера в клане кипит жизнь.
всадники поменялись обязанностями, женщины готовили еду у костров, семьи ели
под навесами, и дети играли до наступления темноты. Но в тот вечер Келин
видел среди палаток не более двадцати-тридцати человек, и те немногие были
изможденный и мрачный. Не было ни пения, ни музыки, ни смеха, ни громких разговоров. Единственный
Звук, который услышала Келина, был плачем скорбящей женщины.
В воздухе витал дым и запах смерти. Куда бы Келин ни посмотрела, она
заметил амулеты и сушеные травы, свисающие с шестов палаток, чтобы отогнать чуму.
Прямо перед Сеценом Келин увидела двух мужчин, выносящих завернутое тело из палатки и
закрепить за собой полы палатки красными шнурами — знак того, что погибла целая семья.
Она была потрясена, увидев еще как минимум десять домов, обвязанных красным, прямо на пути к
дом вождя. Ей не хотелось представлять, сколько еще красных шнуров было внутри.
Хулинин.
К тому времени, как Сецен вывел ее на широкое пространство, ее усталые ноги уже болели.
палатка ее родителей. Воин остановился и указал на неосвещенную палатку, где золото
знамя печально развевалось в сумрачном свете.