Пока женщины в молчании шествовали к могильным насыпям клана вдалеке от лагеря, чтобы исполнить обряды в присутствии своих предков, мужчины оставались на месте, дожидаясь, когда полная луна достигнет зенита и обряды закончатся. Они побаивались таинств Дня первородства, но наслаждались безудержным разгулом веселья после обрядов. Пока богиня не оставляет клан своими милостями, женщины в эту ночь могут делать все, что ни пожелают.
Выпал чудесный вечер для праздника. Луна блистала подобно жемчужине на груди у ночи. Музыка, исполняемая барабанами и флейтами, становилась громче по мере того, как стихал ветер. Факелы плясали вокруг далеких могильных холмов. Тишина, все более напряженная по мере ожидания, стояла в лагере. Даже животные вели себя тихо. Лошади настороженно следили за мигающими огнями, а собаки держались поближе к своим хозяевам. В шатре Пирса Габрия слушала, как музыка взмывает над молчанием лагеря подобно ветру, веющему над землей. Она будоражила мысли Габрии, побуждая ее двигаться, напевать знакомые слова. Удары барабана возвращали ее память назад, в Корин, где она пила вино плодородия и танцевала в честь богини. Девушка сидела, охватив руками колени, а песни звучали у нее в голове. Понадобилось напряжения всей ее силы воли, чтобы удержать тело в покое и оставаться сидеть у костра, изображая равнодушного юношу. Пирс вышел, но мог вернуться в любой момент, и на этот раз она себя не выдаст.
Когда музыка достигла полной силы и женщины издали торжествующий крик, Габрия глубоко вздохнула. Заключительные слова ритуального благословения пронеслись в ее уме. Все закончилось. Теперь женщины вернутся, чтобы благословить стада, и родившийся первым жеребенок будет с благодарностью принесен в жертву Амаре. Скоро клан начнет праздновать.
Габрия уже могла слышать настраивающих свои инструменты музыкантов и возбужденные голоса ожидающих мужчин. Она собиралась на некоторое время присоединиться к ним, но сейчас она так устала, как будто только что сама завершила обряд. Она не хотела видеть буйного веселья. Вместо этого она завернулась в одеяло и загляделась на пламя костра в очаге Пирса. Девушка скорее почувствовала, чем услышала появление Этлона. Она мгновенно насторожилась.
— Мы приглашаем тебя присоединиться к нам, — мягко произнес Этлон, стоя у входа.
— Я не могу, — ответила она, надеясь, что он поймет и оставит ее.
Вер-тэйн перевел дыхание, затем произнес:
— Ты хорошо служил моему отцу эти дни. Так и продолжай.
Клапан шатра опустился, и он ушел. После его ухода Габрия долго сидела, глядя в черную стену шатра.
К рассвету клан уснул, усталый и довольный праздником. Габрия проснулась рано и выскользнула из шатра Пирса. Знахарь вернулся очень поздно, благоухая вином, и свернулся на своей постели. Она не была уверена, заметил ли он ее вообще. В этот утренний час лагерь был тихим, и Габрия испытала облегчение, нигде не заметив Этлона. Солнце едва показалось над горизонтом, но уже было жарко, и мухи роились меж шатров.
Она решила воспользоваться случаем и провести некоторое время в одиночестве. Уединение было редким подарком в большом лагере, и Габрия не хотела упускать такой шанс. Она отыскала Нэру. Они ускользнули из лагеря и легкой рысцой потрусили в горы. Но Нэра знала, что за ними кто-то следует. Высоко над Хулинин Трелд Нэра отыскала поток, который впадал, беспорядочно завихряясь, в ущелье и устремлялся к реке Голдрин. Она направилась вверх по течению. Кобыла прокладывала свой путь через густой подлесок, следуя видным только ей следам, минуя крошечные болота, через заросли ежевики и оленьей травы.
Постепенно невысокие заросли уступили место одиночным деревьям и рощицам, и звучание воды, бегущей по каменистому ложу, стало громче. Нэра забиралась все выше и глубже в горы, а солнце пригревало спину Габрии.
Наконец кобыла остановилась у крутого скалистого откоса, с которого срывался поток, рассыпаясь каскадом брызг. Выступающие из стены скалы, покрытые темно-зеленым мхом, делили падающую воду на тонкие ручейки, пронизанные лучами солнца и рассеивающие водяную дымку. У подножия водопада вода собиралась в глубокий пенящийся омут, прежде чем продолжить свой путь к реке. Влажные серо-зеленые лишайники увешивали растущие поблизости сосны и можжевельник. Травы, кустарники и цветы сплошным ковром покрывали испещренную солнечными пятнами землю. На дереве над ними застрекотала белка. Стрекоза коснулась поверхности воды.
Габрия соскользнула с лошади и опустила руку в холодную воду.
— Я собираюсь искупаться, — заявила она, восторженно глядя на омут.
Нэра оглянулась назад, в ту сторону, откуда они пришли. Ее ноздри затрепетали от нежного ржания.
«Будь осторожна. Я скоро вернусь».
— Подожди. Там… — начала было говорить Габрия, но Нэра уже ускакала.
Девушка была очень удивлена быстрым исчезновением Нэры, но, может быть, кобыла хотела попастись на лугу поблизости. Габрия пожала плечами. Единственное, что имело сейчас значение, холодная, прозрачная как стекло вода, ожидавшая ее за искрящейся водяной дымкой.
Она сбросила одежду — мужские штаны, тунику и фетровую шляпу, которые она уже возненавидела, и голышом нырнула в заводь. Это было восхитительно. Она вертелась в воде как выдра. Пузырьки воздуха щекотали ее кожу, а вода омывала тело, лаская и унося прочь усталость и напряжение. Габрия смывала пыль и пот и пальцами расчесывала волосы. Потом она отдыхала, греясь на солнышке.
Было так прекрасно забыть обо всем, не чувствовать никакой вины или двуличности, так мучающих ее. Не было глаз, постоянно за ней следящих, никакой злобы, претензий, воспоминаний. Она снова ощущала себя женщиной. Габрия хихикнула, когда водоросли скользнули по ее бедру, затем она блаженно потянулась и поплыла к водопаду.
Вдруг за шумом водопада Габрия расслышала ржание хуннули. Нэра. Затем раздалось ответное ржание, и ее сердце оборвалось. Был только один другой хуннули…
— О боги, — пробормотала она и попыталась встать.
— Привет, Габрэн.
От страха у нее заныло под ложечкой. Она рухнула обратно в воду и остановилась у каменной стены рядом с водопадом. Этлон стоял на берегу около ее одежды. Он лениво пошевелил ногой ее меч и сбросил перевязь собственного меча.
— Как водичка? — как бы между прочим спросил он. Габрия только смотрела на него, онемев от ужаса. Он снял тунику и расшнуровал башмаки. — Я следовал за тобой, чтобы убедиться, что с тобой ничего не случилось. Эти горы могут быть предательскими. — Его штаны присоединились к куче одежды, и он потянулся, стоя в теплых солнечных лучах. У него было худое, мускулистое тело, покрытое множеством белых шрамов. — Искупаться — это отличная идея. Думаю, я присоединюсь к тебе.
Габрия смотрела, как он нырнул в заводь, и уткнулась лицом в мох.
— О, богиня, — умоляла она, — помоги мне сейчас.
Пока он плыл в ее сторону, девушка метнулась прочь, к противоположному берегу, в тщетной надежде, что сможет скрыться прежде, чем Вер-тэйн разглядит ее. Но кристально прозрачная вода выдала ее. Ничем нельзя было скрыть ее округлых бедер или выпуклостей ее грудей.
Этлон внезапно замер в воде. Он уставился на нее застывшими от изумления и ошеломляющей догадки глазами.
Габрия остановилась на мелком месте, встала и повернулась к нему лицом, вздернув подбородок. Вода стекала между ее грудей.
— Что теперь, Вер-тэйн? — с вызовом спросила она.
Без предупреждения он бросился на нее и схватил за руки прежде, чем она успела шевельнуться. Ее глаза были прикованы к его полыхающему бешенством взгляду.
— К чертям! — прорычал он.
Он швырнул ее в воду, одной рукой схватил за волосы и тронул ее грудь, как будто не мог поверить своим глазам. От его прикосновения по коже Габрии побежали мурашки, и она зажмурилась. Он тряхнул ее так, что чуть не сломал ей шею.
— Женщина! — выплюнул он это слово. — Ты маленькая шпионка Медба? — Он окунул ее в воду и держал, пока ее легкие не загорелись, затем вытащил из-под воды, как задыхающуюся рыбу. — Кто ты? — Этлон снова опустил ее под воду, не дожидаясь ответа.
Пальцы Габрии царапали его запястья, но она не могла освободить свои волосы из его рук. В этот момент она бы все отдала за свой меч. Необъяснимым образом она начала испытывать скорее злость, чем страх. Обида затопила ее.
Этлон еще раз высунул ее голову из воды.
— Грязная свинья! — закричал он. — Кто послал тебя распространять свое вранье в лагере моего отца?
Габрия пронзительно закричала от ярости и хлестнула его по животу. Он увернулся и в третий раз опустил ее под воду. Она боролась против его безжалостности, обороняясь с бешеной силой, пока ее легкие не загорелись и кровью не застлало глаза. Несмотря на тренировки, она не могла соперничать с вер-тэйном в ручном бою. Он был сильнее, тяжелее и искуснее ее. Но может быть, она сумеет поразить его.
Неожиданно девушка безвольно поникла, выпустив изо рта цепочку воздушных пузырей. Ее голова ужасно болела, но она сосредоточилась на том, чтобы расслабить все мышцы и всплыть, притворившись мертвой. Этлон ослабил свою хватку на ее волосах. Почувствовав, что его руки расслабились, Габрия вытянула, ноги, с силой оттолкнулась от дна омута и врезалась головой Этлону в живот. Он согнулся пополам, задыхаясь и изрытая проклятия. Габрия выскочила на берег. Она карабкалась по мокрым скалам и мхам с такой скоростью, будто он уже настигал ее. Девушка оглянулась и увидела, что Вер-тэйн мчится, разгребая воду, как рассерженный жеребец. От гнева его глаза потемнели, а лицо передергивалось. Габрия побежала к своей одежде. Ее рука нащупала кинжал, и она повернулась навстречу Этлону, выскочившему из воды.
— Держись подальше, Вер-тэйн! — крикнула она, встав спиной к дереву.
Этлон помолчал, глядя ей в лицо.
— Покажи свои зубы, гадюка. Даже змеям Медба можно наступить на хвост.
Он приблизился.
Глаза Габрии заполыхали зеленым огнем, но она продолжала стоять спиной к дереву.