Первым заговорил бард. Он нащупал стол рядом с собой и опустил на него чашу.
— Спасибо, Пирс. Ты вполне заслуживаешь своей славы самого осторожного из знахарей кланов.
Пирс вопросительно взглянул на Сэврика, потом ответил:
— Мы рады тебе, бард. Тебе надо было быстрее приходить к нам.
Кантрелл наклонился в сторону вождя:
— В лагере Медба можно было услышать много интересного. К сожалению, он тоже захотел послушать меня, и ему не понравилось то, что я сказал.
— Что это было? — спросил Сэврик.
— Загадка.
— О-о?
Бард наклонил голову:
— Вы держите в узде свое любопытство. Это хорошо, так как я сомневаюсь, что вы больше меня поймете смысл этой загадки. Мои загадки, как и большинство пророчеств, очень туманные. Если бы они были нам ясны, они бы отрицали будущее, которое они нам предсказывают. Все, что могу сделать я, это дать человеку загадку, которую он может принять, если пожелает. Медб не принял ту загадку, которую я ему дал.
Габрия повернула голову и уставилась в лицо старика, захваченная его словами.
Кантрелл тихонько запел:
Никакой человек не убьет тебя,
Никакая война не погубит тебя,
Никто из друзей не предаст тебя.
Но береги свою жизнь.
Когда лютик меч в руки возьмет.
— И за это Медб ослепил тебя, — произнес с отвращением Пирс.
— Он обиделся на то, что подразумевалось.
Сэврик печально улыбнулся.
— А есть ли в этой загадке смысл, который что-либо даст нам?
— Мне не нравится та часть, в которой говорится, что никакой человек не убьет его, — сказал Пирс.
— И что никакая война не погубит его, — добавил Сэврик. Он двинулся в сторону шатра клапана. — Медб услышал о своей судьбе, а нам прекрасно известны наши. Цветок ли, нет ли, а мы должны будем бороться.
Кантрелл осторожно взялся за свой посох:
— Лорд, было бы разумным быстрее тронуться. К лорду Медбу идут еще наемники, и вызвана банда изгнанников. Он планирует первым уничтожить Хулинин.
Сэврик обменялся взглядами с Пирсом, затем сказал:
— Я боялся этого. — Он окликнул стражника, охраняющего вход в шатер: — Скажи Этлону, Джорлану и старейшинам, что я хочу видеть их в моем шатре. И пошли за лордами Рином и Ша Умаром. Сейчас же. — Стражник метнулся прочь. — Кантрелл, ты в состоянии присоединиться ко мне на очень короткое время?
Бард кивнул:
— Я благодарен тебе за гостеприимство.
— Уж если кто и благодарен, так это мы.
Сэврик вышел вместе с бардом, опирающимся на его руку. Знахарь сел и угрюмо уставился на груду грязных повязок и тазик с кровавой водой. Габрия подошла и встала рядом с ним.
— Пирс, кто такая Женщина болот?
Знахарь оторвался от своих размышлений и сказал:
— Что? О, я думаю, это легенда. Считали, что давным-давно она жила в болотах реки Голдрин.
— Эта женщина все еще жива?
— Все еще? Я сомневаюсь, была ли она вообще. — Он странно посмотрел на нее: — Почему?..
— Кантрелл мне тоже подарил загадку.
Она посмотрела на кожаный сундучок, куда был аккуратно убран ее алый плащ, и подумала о золотой броши, которую ее мать дала ей много лет назад: золотой лютик, цветок, чье имя она носила.
Глава 13
Поздно ночью, когда воздух похолодел и звезды выступили на небе, Хулинин, Джеханан и Багедин объединили свои караваны и пустились на юго-запад, следуя вдоль Голдрин в сторону гор. Было невозможно сохранить в тайне их уход, так как караваны были слишком большими, а животные были оживлены в эти прохладные часы перед рассветом. И все же Сэврик надеялся использовать элемент неожиданности, ускользнув без предупреждения. Сонная толпа собралась на берегах реки посмотреть на их уход. К восходу солнца караваны удалились на несколько миль.
Медб предвидел их бегство и немедленно послал следопытов по следу кланов. Его подкрепления прибудут через несколько дней, и к тому времени, когда он выступит, будет слишком поздно ловить убегающие кланы в степях. Но в конце концов они выйдут на свои родные места, и когда они так сделают, Медб был уверен, что он сокрушит их всех.
В течение трех дней кланы следовали вдоль реки Голдрин к востоку, по направлению к Хулинин Трелд. Они двигались быстро, делая в течение дня всего несколько остановок и находясь в пути до поздней ночи. Вожди знали, что у них мало времени, и изо всех сил подгоняли своих людей. Это должно было быть трудное путешествие огромного обоза под командованием трех вождей, но главное руководство, казалось, естественным образом легло на Сэврика. Лорд Рин не имел достаточного опыта в своем новом положении вождя и во всем опирался на советы Сэврика. Ша Умар тоже склонялся перед его авторитетом — он был достаточно умен, чтобы понимать, что Сэврик является лучшим лидером в такой драматической ситуации.
Таким образом, Сэврик почти инстинктивно вел их под защиту Хулинин Трелд. И все же, по мере того как позади караванов оставались миля за милей, у него начали появляться другие мысли. Для них было естественным отправиться в Хулинин Трелд; Медб будет ожидать этого и планировать битву в этой местности. Однако, Трелд не может обеспечить реальной защиты большой группе, в которой много женщин и детей. Вне холла их могут уморить голодом за несколько дней, и там не было подходящего места для оборонительных позиций. Кроме того, Трелд был близко расположен к Вилфлайинг Трелд. Слишком близко, чтобы чувствовать себя спокойно.
Однако Сэврик не знал других возможностей. Они не осмелятся сразиться с Медбом на открытой местности: все три клана будут уничтожены при первом же столкновении. Естественных оборонительных позиций не было около владений ни одного из кланов, и не было ни одного клана, который бы предоставил им защиту. Дангари был последней надеждой Сэврика, но, когда кланы уходили, Кошин все еще колебался. Хулинин, Багедин и Джеханан были одни, без какой-либо надежды на чью-нибудь защиту, без какой-либо надежды на пощаду, не имея места для организации противодействия превосходящим и грозным силам Медба. Сэврик ломал себе голову над решением этой задачи. Ответственность за кланы легла тяжким грузом ему на плечи, и, хотя он скакал на своем жеребце столько, что с того клочьями летела пена, а сам он дошел до полного изнеможения, поддерживая движение караванов, Сэврик не приблизился к ответу.
На четвертую ночь после того, как они покинули встречу, убывающая луна поздно поднялась над покрытыми травой равнинами. Ночь была безветренна и душна. Влага от прошедшей бури быстро испарилась в сухом воздухе, и жара усиливалась с каждым днем. Теперь даже ночи приносили мало облегчения. Ветер был слишком слабым, чтобы прогнать москитов. Пыль медленно оседала среди повозок. После расстановки стражи и высылки конных дозоров лагерь погрузился в тяжелый сон. Сэврик, измученный своими мыслями, собрал Рина и Ша Умара и отправился на поиски Пирса и Кантрелла.
Бард впал в забытье от жара вскоре после того, как пришел в клан, и в течение кочевки находился под надзором Пирса. Ко всеобщему облегчению, он начал выздоравливать. Сэврик надеялся, что он снова обрел достаточно сил, чтобы дать совет. Кантрелл был хранителем почти всех песен и сказаний, сочиненных кланами в течение многих поколений. Сэврик надеялся отыскать в этом огромном хранилище истории и традиции кланов сведения, которые могут послужить для их спасения.
В шатре знахаря они увидели Пирса и Кантрелла, заканчивающих дневную трапезу. Шатер был только частично растянут, опираясь на несколько кольев и фургон, чтобы дать его владельцам укрытие. Клапаны были широко открыты, чтобы поймать порывы вечернего ветерка. Пирс не разжигал костра для приготовления пищи, в темноте светилась только маленькая бронзовая лампа. И все равно в шатре было душно и жарко. Кантрелл лежал на матрасе у входа. Его кожа была серой от слабости, но ел он хорошо, а его раны заживали.
Пирс приветствовал гостей и предложил им чаши с вином. Вожди взяли вино и уселись вокруг барда.
Под повязками нельзя было прочесть выражение лица Кантрелла, но его рот изогнулся в улыбке, когда он приветствовал пришедших.
— Хулинин Трелд этой ночью далек, мой лорд, — сказал он Сэврику.
— Я устал, бард, — выбранил его Сэврик. — Мы надеялись услышать песню, которая сумеет помочь нам смело встретить те расстояния, которые осталось пройти. А не соображения о расстоянии до Трелда.
— Мой голос утратил свою силу, а руки не в силах держать инструмент. Может быть, вы согласитесь на рассказ?
— Я готов прислушаться к твоей мудрости, в каком бы виде она ни была высказана, мастер, — тихо произнес Сэврик.
Кантрелл помедлил минуту. Он был прекрасно осведомлен о смертельной опасности, угрожающей им. В течение многих лет он странствовал среди кланов — от самого северного Мурджик Трелд на границе огромного леса, до пустынь и вершин племен Турика. Он видел Хулинин Трелд и знал его достоинства и слабые стороны, и он наблюдал за созданием огромных сил Вилфлайинга. Кроме того, он знал Медба. Колдун будет преследовать Хулинин, пока не уничтожит, если клан не найдет способ справиться с ним.
Кантрелл в течение многих часов размышлял над тем, что он мог бы сказать Сэврику, если вождь попросит его совета. На самом деле, эти советы являлись палкой о двух концах, обращаться с которыми с бездумной легкостью бард не любил, особенно когда его пророческие загадки затуманивали смысл совета. И все же в течение долгих, полных боли часов, которые он провел в движущемся фургоне, он вспомнил древнее сказание, которое пережило бесчисленные войны и вторжения, чтобы быть записанным на клочке пергамента и похороненным в далекой библиотеке Цитадели Крат. Много лет назад ему позволили изучить там некоторые из бесценных рукописей, и он отыскал это сказание. Сейчас оно пришло ему на ум, и в его содержании он увидел проблеск надежды.
— Давным-давно, — начал Кантрелл, — еще до того, как Валориан провел кланы через горы на бескрайние просторы долин Рамсарина, этими землями владел другой народ. Низкорослые, темноволосые сыновья Орла, они пришли с запада, преодолев горы Дакхорн, и присоединили степи к своей огромной империи. Жадные до рабов, лошадей и всего прочего, чем богаты степи, они покорили жившие здесь примитивные племена и на костях павших построили дороги. Они построили много крепостей для охраны своего могучего государства и разместили в них гарнизоны. Под защитой этих несокрушимых стен захватчики железной руной правили завоеванным королевством. Четыре таких укрепления были построены для охраны степей. Одно было расположено на восточном склоне гор Химачал, рядом с ущельем Гнева Тора.