тва. Кобыла перешла в галоп. Ей ничего не оставалось, как исполнять просьбу Габрии, пока они не достигнут болот и она не сможет узнать подлинную цель этого путешествия.
Как неудержимый поток, пронеслись четыре клана через остатки армии волшебника, усеяв землю мертвыми телами и напитав почву кровью. Вилфлайинги и их наемники сражались храбро, но к концу дня они были побеждены. Большинство изгнанников были зарублены. Только нескольким удалось скрыться среди холмов. Кланы Гелдрин, Ферганан и Эмнок уже сдались, предпочитая наказание со стороны Совета лордов уничтожению разъяренными, торжествующими хулининами, и стояли в стороне, пока Сэврик срывал знамя Медба.
В долине еще продолжался бой, когда Этлон пришел в сознание. На мгновение ему показалось, что он слишком много выпил, потому что испытывал слабость в желудке, а мысли его представляли собой смесь дурных видений и непонятной боли. Открыв глаза, он увидел, что лежит рядом с несколькими ранеными воинами у ворот крепости. Пирс ухаживал за воином рядом. И тут на него нахлынули воспоминания со всем их горем и гневом. Стон вер-тэйна привлек к нему внимание Пирса. Знахарь помог ему сесть, затем дал в руки чашку. Этлон оцепенело смотрел вниз с холма на тело Борея, пока пил жидкость. Что бы ни дал ему Пирс, но по его желудку разлилось живительное тепло, и через несколько минут он был уже в состоянии встать. Увидев тело Медба, он сжал зубы.
— Почему она должна была сделать это? — простонал он.
Пирс ответил тихо:
— У Габрии не было выбора, вер-тэйн. Она должна была использовать то оружие, которое имела в руках.
— Оружие, которое было в руках, — повторил с иронией Этлон. Он припомнил, что использовал те же слова, обращаясь к Габрии. — Где она? — спросил он немного погодя.
На лицо Пирса набежала тень тревоги:
— Они с Нэрой отправились на юг. Я думаю, она возвращается к Женщине болот.
— Возвращается! — закричал Этлон.
Он бросил чашку на землю и кинулся к ближайшей лошади.
Пирс сердито закричал:
— Этлон! Ты никогда не догонишь хуннули на этом коне.
Вер-тайн, не обращая внимания на его слова, ухватил за повод уворачивающегося скакуна и взвился в седло. Он резко развернул лошадь кругом и послал ее в галоп.
Спустя сутки конь Этлона упал и больше не поднялся. Никакая харачанская лошадь не могла догнать хуннули или хотя бы держаться с ней наравне. И все же Этлон с ноющим от страха и беспокойства сердцем погонял своего коня до тех пор, пока он не пал. Теперь он был без лошади и дальше от Габрии, чем когда-либо. В те часы, когда он мчался как сумасшедший, он не думал ни о чем, кроме того, чтобы не упустить след Нэры и отыскать Габрию. Но сегодня, бредя под горячим солнцем к юго-востоку, он имел достаточно времени на размышления, и его переполняли чувства.
Этлону никак не верилось, что Габрия убила колдуна с помощью магии. Он догадывался, что она могла научиться волшебству от Женщины болот, но почему девушка решила использовать магию как свое оружие против Медба? Габрия никогда не проявляла никаких признаков использования волшебства… или проявляла? Пока Этлон медленно брел вперед, он начал вспоминать вещи, которые казались ему странными: ее драка с Кором и странная болезнь последнего; затем смерть Кора от ее руки; и даже его борьба с Габрией в пруду, когда она сразила его, просто ранив в плечо. Этлон смутно припоминал, как назвал ее колдуньей, но как он об этом догадался тогда? В ней не было ничего, что, по его мнению, должно быть в обладателе магии, ничего от того, что он видел в Медбе. Габрия дружила с хуннули. Она спасла кланы. Она спасла его. Что злого могло быть в этом?
Этлон застонал и побежал быстрее. Он должен найти ее прежде, чем она затеряется в болотах. Внезапно он с облегчением услышал резкое ржание хуннули, приветствующей его. Нэра неслась галопом, спускаясь с длинного холма навстречу вер-тэйну. Она была взмылена и до колен покрыта засохшей грязью. И одна.
«Пошли. Габрия встретилась с Женщиной болот. Она отослала меня прочь».
Этлон был почти сломлен силой горя хуннули. Габрия никогда бы не отослала Нэру прочь, если бы собиралась вернуться. Без колебаний он вскочил на спину лошади, и Нэра бешено понеслась обратно тем путем, каким она пришла сюда.
Ранним утром хуннули добралась до западных окраин болот. Нэра продвигалась вниз по реке как можно дальше, пока не была вынуждена остановиться и дать Этлону сойти.
— Как я отыщу ее здесь? — требовательно спросил он, оглядывая болота вокруг себя. Усталый, голодный, в лихорадке, он начинал чувствовать, что ему не по себе.
Нэра заржала.
«Женщина болот приплыла в лодке встретить Габрию. Они направились вниз по течению за этот поворот, Габрия где-то близко. Я чувствую ее».
Этлон выбросил вверх руки и нырнул в грязь. Прежде чем двинуться дальше, он остановился и, не оборачиваясь, спросил:
— Нэра, если Габрия волшебница, почему ты осталась с ней?
Нэра фыркнула.
«Хуннули были выведены для того, чтобы служить защитниками носителям магии. Мы только не можем переносить зла».
Этлон кивнул и пустился в путь. Полное значение слов хуннули дошло до сына вождя значительно позже.
В то время как Нэра мчалась прочь на поиски помощи, Женщина болот направляла Габрию к берегу, на маленький, заросший островок, недалеко от того места, где девушка рассталась с хуннули. Женщина думала было подождать девушку в дереве, но когда она узнала, что Габрия возвращается, ее нетерпение усилилось. Волшебница сложила свои вещи в лодку и встретила девушку на окраине болот.
Старая женщина щелкнула языком, уложив Габрию на циновку под временным укрытием и расстегнув красный плащ. Девушка была в ужасном виде, но она пришла и все еще была жива — это единственное, что имело значение. Понадобится немного больше времени, чтобы восстановить силы девушки и позаботиться о ее наиболее опасных ранах, иначе ни одна из них не переживет обмена. И все же волшебница тайно радовалась после двухсотлетнего ожидания, что следующий день внесет небольшие различия.
К наступлению ночи Габрия тяжело спала. Она была накормлена и опоена маком. Пока она спала, волшебница над ней сосредоточенно изучала заплесневелую рукопись, запоминая как можно лучше заклинание. Обмен должен быть полным и потребует много силы и умения, но результаты будут стоить затраченных усилий.
Старая женщина весело захихикала. Она снова будет молодой. Она сможет смотреть в зеркало и видеть прекрасную женщину с гладким лицом вместо безобразной оболочки. А самое главное, она сможет вернуться в мир. Этот глупец Медб совершил по крайней мере это: он сломал многовековое самодовольство кланов и еще раз открыл двери для магии.
Было досадно, что девушка должна умереть, так как из нее получился бы отличный союзник. Она обладала невероятной волей и природным талантом. Тем не менее цена должна быть уплачена, а обмен молодостью оставляет мало жизни в доноре. Женщина засмеялась про себя и села в стороне от своей рукописи. Ей не придется ждать слишком долго.
Утренний свет струился в убежище, когда Габрия проснулась. Она медленно поднялась, с трудом вытягивая себя из вызванного наркотиком тумана к бодрствованию. Когда она окончательно открыла глаза, она смутно удивилась тому, где находится, затем ей захотелось вернуться назад к спокойствию сна. Ее тело отвратительно болело, и даже более болезненной была потеря в ее сердце — оно стало пустым. То, что началось в Корин Трелд, наконец получило свое завершение, оставив от ее жизни пепелище. Медб умер. Этлон недосягаем. Борей умер, а Нэра ушла. И теперь из-за ее поединка с волшебником она осуждена на смерть или изгнание — к пустой, бессодержательной жизни. Она ничему не принадлежит, кроме покрытого травой могильного кургана в Корин Трелд. Ее клан покоится в мире, и теперь, может быть, они будут рады ей.
Когда вошла волшебница, Габрия равнодушно посмотрела на нее:
— О, это ты.
Женщина надела улыбку фальшивой симпатии:
— Идем, дитя. Пришло время уплатить долг.
— Какой долг? — пробормотала Габрия.
Она старалась подняться, но старуха снова усаживала ее.
— Благодаря мне ты уничтожила могучего и опасного волшебника. Но теперь тебе не для чего жить. Ты ничем не жертвуешь, предоставляя свою молодость мне. Это прекрасно для нас обеих.
Волшебница подняла маленькую горящую масляную лампу.
Габрия взглянула на лампу, раздумывая над тем, о чем говорит старая карга. Прежде чем она смогла понять, что произошло, ее взгляд был притянут светом пламени, и волшебница загипнотизировала ее, погрузив в легкое оцепенение.
Старуха уселась напротив Габрии на циновку. Она поставила масляную лампу между ними, взяла девушку за руку и начала колдовать. Вокруг Габрии начала образовываться магическая сила, и Женщина болот вся погрузилась в свою задачу.
Внезапно где-то неподалеку раздался шум, нарушивший пение женщины. Она обеспокоенно оглянулась, и в этот момент огромный разъяренный воин ворвался в убежище. Он был красным от возбуждения, а его тело сотрясал гнев.
Женщина закричала:
— Держись подальше! Твоя магия не может мне повредить! — и вскочила на ноги.
Она выхватила каменную колдовскую камеру Габрии из ее упаковки и ткнула ее в лицо Этлону.
Этлон выбил камеру у нее из рук. Он бросил взгляд на Габрию и набросился на волшебницу:
— Что ты сделала? — взревел он, тряся ее как тряпку.
— Она должна платить! — завизжала старуха.
Она царапала его пальцы, но это было то же самое, что царапать сталь.
Этлон бросил старуху и склонился над ней:
— Чем платить?
Женщина колебалась, пытаясь достать что-то из рукава.
— Чем платить? — снова потребовал ответа Этлон.
Она выхватила тонкий кинжал.
— Плата за мою помощь, — закричала она, — ее молодость!
Она ударила кинжалом в живот Этлону, бледная синяя аура окутывала лезвие кинжала.