— Не может быть… Кутепов об этом знает?!
— Нет, — усмехнулся Андрей. — Об этом знает только Наталья Александровна, врач и теперь вот мы с тобой. Думаешь, от чего у нее началась депрессия? От краха сценической карьеры? Как бы не так. У нее от ужаса разоблачения башню снесло — вдруг ее липовый героизм раскроется? Она лежала в больнице, лечила колено, по словам врача, нога сильно болела, и ее какое-то время держали на транквилизаторах, а когда очнулась — бац! Героиня на весь Дальний Восток и опровержений быть не может. Именно поэтому врач и стал со мной откровенен, он доказал, что никакой жгучей ненависти Наталья Александровна к Якову Семеновичу не испытывала, в том, что произошло, она винила только свою память. И когда к ней в палату рвались все журналисты города, она пряталась в подушках и с ужасом ждала разоблачения. На том и свихнулась.
— Бывает же такое, — медленно проговорила я.
— Да. Она просто забыла шифр.
— Хочешь сказать, не забыла бы, вложила родственника по полной программе?
— Только так, кивнул Андрей. — И вот еще одна пикантная деталь, поведанная мне врачом. Как ты думаешь, почему Коваленко оказался так вовремя запертым в подвале? — спросил и, дождавшись моего «ничего я не думаю», продолжил: — Он оказался там с офис менеджером фирмы девушкой по имени Марина, по совместительству трудившаяся невестой Дмитрия Георгиевича Стрельцова. То есть сына все той же Таши. Этот факт не внесли в милицейский протокол, поскольку Коваленко в то время был еще женат и попросил не разглашать данную деталь.
— Бедный Митя, — вздохнула я. — Он об этом знал?
— Разумеется. Шила в мешке не утаишь. Кстати, жена Коваленко тоже об этом узнала. Именно после этого случая чаша переполнилась, супруга демонстративно и прилюдно расцарапала мужу морду и укатила в Австралию. К кенгуру, диким собакам динго и первой школьной любви по фамилии Шифер. Каков финал, а? Поле для романа в духе Шекспира.
Я машинально взяла сигарету из пачки Андрея, но так и не прикурила — смяла ее в пальцах и выбросила в пепельницу. Я пыталась привыкнуть к новому взгляду на «преданность до гробовой доски» и Митю, имевшему грандиозный повод для убийства господина Коваленко.
— Врач не сказал тебе, на сколько сильно сын Таши возненавидел Якова Семеновича? — разглядывая стойку бара, спросила я.
— Судя по тому, что мамаша договаривалась с врачом о приеме Дмитрия Георгиевича, там тоже не все в порядке с головой. Но в кабинете врача он так и не появился.
— Может быть, сам справился?
— Может, и справился, — вздохнул Андрей. — Но как это все помнит врач, трагедия была страшная. У Дмитрия с этой Мариной был уже назначен день свадьбы.
«Странно почему никто из Кутеповых-Стрельцовых не рассказал о разрыве Мити с девушкой Мариной? — думала я. — Посчитали эту историю давно забытой? Но ведь она напрямую касалась взаимоотношений одного из членов семьи с Коваленко! В вопросах настоящей любви нет срока давности. Тем более что Митя так до сих пор и не женился».
Митя, как и вся семья, знал о приезде Коваленко. У Таши есть ключи от всего дома. Сын легко мог воспользоваться ими и взять пистолет. Раньше я не присматривалась к младшему Стрельцову по единственной причине — отсутствие мотива, — теперь придется копнуть его основательно. Сыщики уверяют, что проверили его алиби. Но они так же и Ташу с Ренатой проверяли. Мало ли что в заборе фабрики нет ни единой дырочки, а на проходной тренированные церберы, директор мог приказать провезти себя в мебельном фургоне по накладной «шкаф купейный».
Нет, нет и нет. Не верю. В убийстве Коваленко проглядывает срочность. Его застрелили за десять-пятнадцать минут до прихода Михаила Петровича. А остывшая за одиннадцать лет месть, блюдо для терпеливых.
Получается, что у Мити не было повода торопиться. Яков Семенович не обещал уехать сразу после разговора с дядей, он задержался бы в городе на пару, тройку дней. И даже если бы Дмитрий хотел расправиться с Коваленко лично и увидеть умирающего врага, у него не было надобности воровать пистолет и рисковать, проходя по переполненной гостинице. Тем более, что он знал — там вот-вот появиться Михаил Петрович.
Нет, Коваленко убил человек, не желающий разговора двух старых партнеров. Так и только так. Все сходиться на этом моменте — с р о ч н о с т ь. Явная, упрямая и завязанная на риске.
Голос Андрея окунулся в мои мысли:
— О чем задумалась?
— Все о том же, — горько усмехнулась я. — Кстати, пока тебя не было, у нас тут тоже много чего произошло.
— Слушаю.
— С каких новостей начать, — с плохих или хороших?
— Давай для разнообразия с хороших.
— Так вот — их нет. Вся ваша прежняя работа пошла насмарку. Точнее, большая ее часть.
— То есть? — поразился сыщик.
— Ни у кого из женщин семьи нет явного алиби. Таша и Рената в нужное время не видели друг друга, алиби Бьянки Хорские, вообще какие-то аферисты. Они фикция, засланные казачки.
— Кем засланные? — опешил Андрей.
— Если бы знать, — вздохнула я и рассказала о тухлых кальмарах, связке ключей и компании начинающих наркоманов. Хмурый сыщик не перебивал, внимал рассказу, позабыв о сигаретах и коньяке. Бедный Андрюша хотел расслабиться после проделанной за тысячи километров работы, а получил по носу — слабо ковыряли, ребята. — Вы хоть этих Хорских-то, проверяли? — в итоге спросила я.
— Зачем? — угрюмо поинтересовался детектив. — Родословную свидетелей проверяют, конечно, но не так тщательно. Мы пробили их по базе данных, убедились, что они те, за кого себя выдают — артисты и все такое.
— А откуда деньги у этих артистов, такой вопрос не возникал?
— Детка, — вспыхнул Андрей, — ты когда-нибудь на следствии работала? Тоже мне… сыщик-любитель, любимый ученик Пинкертона… На соседней даче, рядом с Кутеповыми бабушка-божий-одуванчик весь год живет. Любопытная, до слюней пузырями! Она весь день в кресле качалке у окна провела и задремала лишь на часочек. Откуда эти Хорские с Бьянкой могли угадать, что бабуся именно с половины шестого до семи задрыхнет?! Они ее видели, бабуля между геранями нос держала, говорит «эта молодежь то в баню, то из бани». Видела она их! И они ее видели. Старуха — полноценное алиби твоей Бьянки.
— Но она же заснула!
— Да какая разница! Она была! Спать ее никто не заставлял! И морда весь день из окна торчала!
— Чего ты разорался? — спокойно спросила я.
— А ты чего? «Заснула, заснула». Была бабка. И Хорские знали, что она есть.
— Но теперь-то ты понимаешь, что эти Хорские темные лошадки? — из непонятного упрямства бубнила я, и добилась только того, что Андрюша выругался в полголоса. Достал мобильник и набрал какой-то номер.
— Сережа, это Сиваков. Я слышал, вы Хорских по новой копаете? Результаты есть? Да, да, слушаю. — Андрей развернулся ко мне в пол-оборота и долго, хмуря белесые брови, слушал собеседника, лишь изредка уточняя какие-то адреса и фамилии. Два адреса он записал в блокнот и, сложив трубку мобильника, повернулся ко мне: — Опера по связям Хорских в Москве работают, — пояснил насупившись. — Когда дело на контроле у генерала, об отпусках и выходных можно забыть.
Я могла бы добавить, что с генералом Иваном Артемьевичем знакома лично — тип серьезный. Именно он, а не Туполев год назад меня на смерть посылал.
Тот еще назаров дружок. Но мышей ловит. Если конечно оперсостав, ОМОН и снайперы тех мышей окружат.
— Что удалось узнать в Москве?
— Мало чего. Хорские полгода назад выпали из поля зрения всех родственников, друзей и коллег по работе. Никому не звонили, ни с кем не пересекались, все твердят в один голос, что балеруны уехали куда-то на заработки в провинцию. Но даже точного названия города никто не знает.
— А родители? Это же молодые ребята…
— С ними еще работают, — хмуро бросил Андрей. — Но, судя по всему, результат будет тот же — уехали, работают, где не знаем.
— Так не бывает, что бы никто из близких, ничего не знал.
— Бывает, — задумчиво проговорил Андрей, потрогал чисто выбритый подбородок пальцами и добавил еще кое-что: — Валерию воспитывала тетя, родная сестра матери. Сама мамаша куда-то сгинула, отца вроде как вовсе не было… Считаю, эта тетушка самый перспективный объект разработки.
— Почему?
— Сергей сказал — темнит. Но молчит, как рыба об лед.
— Андрей, — заскулила я, — давай съездим к ней, а? Прямо сейчас. До Москвы два часа, время половина четвертого, к ночи вернемся назад…
— У тебя совесть есть?! — взревел сыщик. — Я двое суток толком не спал!
— Андрюша, а я за руль сяду. А?
— Нет. Поедем завтра.
— Почему?
— Пусть поволнуется, капель попьет, сговорчивее станет. Мы не милиция, протоколов не пишем, ночь без сна проведет, помощи запросит…
Я всегда доверяла профессионалам. Я, как говорилось выше, только хвосты самолетам заношу.
— Значит завтра. Договорились? — Андрей кивнул, и я вернулась к просительному тону: — Андрюш, а ты не мог бы узнать завтра до поездки, все, что узнали твои коллеги? Это нам поможет.
— Конечно, узнаю, — вздохнул Андрей. — Кстати, в день, когда я улетал на Дальний, к нам в контору пришел человек от Туполева. Он оформил договор, и теперь я официально работаю, — сыщик выдержал театральную паузу, — на тебя.
— На кого?! — вырвалось невольно.
— На тебя, уважаемая Софья Николаевна Иванова. Не на Кутепова Михаила Петровича, с ним мой прежний шеф так и работает, а лично на тебя. Увы, но до позавчера, я был только в помощниках.
— Ну дает Назар!! — снова вырвалось у меня.
— Нда. Пожалуй, что дает. Только кому и что?
— Это намек? — обиделась я.
— Отнюдь. Размышления вслух.
— Гадкие какие-то у тебя размышления, — буркнула я и отвернулась.
— Не обижайся. Я ведь знаю о Самоеде.
— Вот и помалкивал бы в тряпочку. Я с ним не сплю.
— А зря.
— Что?!?!
— Зря, говорю. Он богат, ты девушка с мозгами…
— Пошел к черту!
— Извини. Я пошутил. — И старательно увел меня от обиды. — Лучше скажи, что ты о Хорских думаешь? Почему они исчезли? Ведь до исчезновения, их никто и ни в чем не подозревал.