– Да?.. Хочешь, я поджарю тебе тосты? – радостно предложила Кристал. – Мне надо на работу, но тосты я сделать успела бы.
– Нет, спасибо.
– Ты так поздно вернулся вчера, – нежно прощебетала Кристал. – Может, просто нужно выспаться как следует?
– Наверное, – проронил Чед, покосился в мою сторону и побрел на кухню.
Бросив на меня тревожный взгляд, Кристал тихо произнесла:
– Послушайте, вам нечего здесь делать. Уходите. Эрин объявится, когда ей что-нибудь понадобится.
– А что с Эрин? – спросил Чед. Он уже вернулся в прихожую с двухлитровой бутылкой кока-колы в руке. Завтрак чемпионов.
Миссис Сибрайт нахмурилась:
– Ничего. Так… ничего. Иди спать, солнышко.
– Мне надо задать ей пару вопросов о том человеке, у которого она работает, – объяснила я пареньку. – Ты случайно не знаешь, где ее искать?
Он пожал плечами и почесал грудь.
– Извините, я ее давно не видел.
Не успел он договорить, как к дому подъехал все тот же черный «Ягуар». На Кристал жалко было смотреть. Чед ретировался. Тот, кого я определила как Брюса Сибрайта, вылез из машины и деловитой походкой пошел к дому. Плотный, угрюмый, с зализанными назад редеющими волосами.
– Что-нибудь забыл, дорогой? – спросила его Кристал тем же тоном, что и Чеда. Тоном преданной служанки.
– Папку Фэйрфилдс. У меня сегодня утром крупная сделка по нескольким участкам, а папки нет. Я помню, что оставил ее на столе в гостиной. Наверно, ты убрала.
– Кажется, нет. Я…
– Сколько раз тебе повторять, Кристал? Не трогай мои деловые бумаги.
Его интонацию нельзя было назвать открыто оскорбительной, но почему-то очень хотелось.
– Я… прости, дорогой, – запинаясь, вымолвила миссис Сибрайт. – Позволь, я сама поищу.
Брюс Сибрайт посмотрел на меня слегка настороженно, как будто заподозрив, что я пришла просить денег на благотворительность.
– Извините, если помешал, – вежливо сказал он. – Я опаздываю на крайне важную встречу.
– Я так и поняла. Елена Эстес, – ответила я, протягивая ему руку.
– Елена хочет купить дом в Сэг-Харбор, – поспешно объяснила Кристал и с отчаянием, как тайной сообщнице, заглянула мне в глаза.
– Дорогая, стоит ли показывать ей тамошние халупы? – поморщился муж. – В тех местах недвижимость будет только падать в цене. Покажи ей лучше что-нибудь в Палм-Гровз. Пришли ее в контору, и пусть Кэти покажет ей планы.
– Да, разумеется, – пролепетала Кристал, проглотив упрек и грубость и без борьбы отдавая ему клиентку. – Так я пойду поищу ту папку…
– Не беспокойся, я сам. Не хочу, чтобы что-нибудь оттуда выпало.
Внезапно его внимание привлекло что-то на пороге. Он нагнулся и поднял окурок, выброшенный Кристал. Брезгливо взял его двумя пальцами и поднял глаза на меня.
– Прошу прощения, но в моем доме не курят.
– Извините, – сказала я, забирая у него окурок. – Гадкая привычка.
– Да уж.
Он пошел в дом искать пропавшую папку. Кристал потерла рукой лоб, посмотрела вниз, на свои чересчур блескучие босоножки, часто моргая, будто старалась не заплакать, и прошептала:
– Уходите, прошу вас.
Я ткнула окурок в цветочный горшок и вышла. О чем еще говорить с женщиной, которая настолько под каблуком у своего деспота-мужа, что скорее бросит родную дочь, чем прогневит его?
Уже не первый раз в жизни люди удивили меня, и нельзя сказать, чтобы удивили приятно.
5
Мы никогда не знаем всех обстоятельств чужой жизни, хотя редко отказываем себе в удовольствии иметь суждения и выносить приговоры. Долю Кристал Сибрайт любая женщина сочла бы завидной, если посмотреть сквозь призму расстояния. Большой дом, шикарный автомобиль, доходная работа с недвижимостью, богатый муж. В этой истории было даже нечто от «Золушки»: мать-одиночка с двумя детьми спасена от нищеты и так далее, и так далее.
Правда всегда пестрее и блестит не так заманчиво. В историях из жизни полно мелких неприятных закавык: неуверенности, уязвимости, измен. Люди, например, приезжают на сезон во Флориду с пустыми карманами и чемоданом иллюзий, весь год откладывают гроши, чтобы снять простенький домик на паях еще с двумя наездниками, взять несколько драгоценных уроков у тренера с именем и затем на любительской арене показывать своего скакуна-полукровку просто из любви к спорту. Есть и заядлые профессионалы, бездомные, с заложенным и перезаложенным жильем у черта на куличках, которые околачиваются у больших конюшен в надежде подцепить богатых клиентов. А есть дельцы вроде Ван Зандта: гиены, которые рыщут у водопоя в поисках легкой добычи. Роскошная жизнь под внешней позолотой таит много оттенков серого цвета. И моя теперешняя задача – докопаться до этих темных пятен.
Я решила как можно дольше околачиваться у конюшни Джейда в надежде, что никто из его знакомых случайно не прочтет в сортире тот самый номер «Сайдлайнз». Много времени проработав тайным агентом среди наркоманов, я понимала, что у меня достаточно шансов остаться неузнанной. Люди видят то, на что запрограммированы, и редко обращают внимание на что-либо еще. Тем не менее любой тайный агент всегда хоть немного, да боится разоблачения. Это может случиться в любой момент, и чем глубже внедряешься в среду, тем меньше у тебя времени.
При подпольной работе моя стратегия всегда была одинаковой: добыть как можно больше информации за короткое время, напустить туману, запудрить мозги, подойти как можно ближе, потом поставить в тупик – и делать ноги. Мое начальство недовольно хмурилось, ворча, что такими методами работают наперсточники, а не полицейские, но результат их разочаровывал редко.
С болтающимся на зеркале заднего вида пропуском на стоянку на имя Шона я проехала в ворота мимо охранника и влилась в дневной водоворот Уэллингтонского ипподрома. Повсюду были лошади, люди, машины, тележки для гольфа. Соревнования в разгаре и продлятся до воскресенья. Суматоха мне на руку, как в карточной игре «в три листика» на углу Таймс-сквер. Трудно уследить, куда переложили королеву, когда вокруг такой хаос.
Машину я поставила на второй стоянке, протолкалась мимо конюшен и оказалась на своего рода Пятой авеню этого ипподрома: аллее передвижных лавок и дорогих бутиков в открытых фурах. Ювелиры, портные, торговцы антиквариатом и упряжью, граверные мастерские, кофейные прилавки. Я заглянула в пару бутиков, чтобы прибарахлиться для своей роли богатой дилетантки. Образ – это все!
В первую очередь я приобрела и сразу же надела широкополую соломенную шляпку с черной репсовой лентой. Женщину в шляпке мужчины никогда не принимают всерьез. Потом выбрала пару шелковых блузок и две длинные, сшитые из настоящих старинных сари юбки с запа€ хом. Сразу переоделась, подобрала ко всему этому очень непрактичные босоножки и, решив наконец, что выгляжу достаточно легкомысленно, отправилась искать Дона Джейда.
Ни его, ни Пэрис Монтгомери в конюшне не было и следа. Тщедушный гватемалец, не подымая головы, чистил денник – он явно не желал привлекать к своей персоне внимание незнакомых людей, каждый из которых может оказаться сотрудником иммиграционной службы. Загородка соседнего денника была отставлена, чтобы дать конюху побольше места для работы. Там брезгливо чистила скребницей серого в яблоках коня упитанная деваха в слишком открытой майке на бретелях. Физиономия у девахи была кислая, глазки узенькие, прищуренные – обычно так выглядят люди, которые в своих неудачах винят всех, кроме себя самого.
Перехватив косой взгляд девицы, я задрала голову и посмотрела на нее из-под широких полей моей идиотской шляпы.
– Я ищу Пэрис. Она здесь?
– На учебном круге, школит Парк-Лейн.
– А Дон с нею?
– Ага.
Так, и какие выводы я хотела из этого сделать?
– А вы?..
Девица была явно удивлена, что я удосужилась задать такой вопрос, затем насторожилась и наконец решила воспользоваться обстоятельствами.
– Джилл Морон. Главный конюх Дона Джейда.
«И единственный, как видно, – решила я. – А судя по тому, как вяло она водит скребницей, работу свою не особо ценит».
– Вот как? Тогда вы, должно быть, знаете Эрин Сибрайт.
Среагировала девушка так не скоро, будто ее мозг пребывал в другом часовом поясе. Я буквально видела, как мысль с трудом пробивает себе дорогу в ее голове, как мучительно дается ей ответ. Наконец она так резко провела скребницей по плечу коня, что тот настрожил уши.
– Эрин больше здесь не работает.
– Знаю. Пэрис мне сказала. Вы не знаете, куда она уехала? Один мой друг хотел взять ее на работу.
Джилл пожала плечами, глядя в сторону:
– Не знаю. Пэрис говорила, она в Окалу подалась.
– Вы, наверно, не очень дружили? В смысле, знаете о ней мало.
– Я знаю, что конюхом она была неважным.
«Чья бы корова мычала…»
– А вы, полагаю, стараетесь? – спросила я. – Работу сменить не хотите?
Джилл самодовольно расплылась, точно был у нее некий приятный секретик.
– Нет-нет. Мистер Джейд со мной очень хорошо обращается.
На самом деле мистер Джейд вряд ли знал ее по имени – если только не она обеспечивала ему его последнее алиби, в чем лично я сомневалась. Такие, как Дон Джейд, предпочитают барышень смазливых и умненьких. О Джилл Морон ни того, ни другого не скажешь.
– Рада за вас, – кивнула я. – Надеюсь, после того дела со Звездным у вас все еще есть работа? Такая странная смерть. При подозрительных обстоятельствах. Владельцы нервничают, начинают звонить другим тренерам… Этак и прогореть недолго.
– Я ни в чем не виновата! Это был несчастный случай.
Я пожала плечами.
– Вы видели, как это произошло?
– Нет. Но я его нашла, – заявила девица, гордо блеснув маленькими бесцветными глазками. Счастья-то сколько: целую неделю, а то и полторы, фигурировать в сводке криминальных новостей! – Он лежал там, вытянув ноги. С открытыми глазами. Я думала, он просто ленится, шлепнула по крупу, чтобы поднять. А оказалось, он мертвый.
– Господи, ужас какой! – Я окинула взглядом ряд денников, над каждым из которых по-прежнему висел вентилятор. – Удивляюсь, как вы до сих пор не сняли эти ящики.