– Да, один раз случилось. Но та девушка была далеко не Джилл Морон. Тем не менее урок я усвоил и с тех пор раз навсегда зарекся иметь отношения с подчиненными.
– Даже с Эрин Сибрайт? Она тоже не Джилл Морон, если вы понимаете, о чем я.
– Эрин? А она тут при чем?
– Дон, почему она больше у вас не работает?
Такая фамильярность Джейду не понравилась. Каждый раз, когда Лэндри называл его по имени, он неприязненно прищуривался.
– Уволилась. Сказала, что нашла другую работу.
– Насколько мне удалось выяснить, вы единственный, кому она поведала о столь важной перемене в своей жизни, – заметил Лэндри. – Новая работа, переезд в другой город… Даже родным она ничего не сказала. Странно как-то. Только вам – и все. И с тех пор никто ее не видел.
Джейд молча воззрился на него, словно вдруг онемев; а может, счел за благо не распускать язык. Наконец он заговорил совсем другим тоном:
– Мне не нравится направление, которое принял наш разговор. Вы предъявляете мне обвинение, детектив Лэндри?
Лэндри внимательно посмотрел на него:
– Нет.
– Тогда позвольте откланяться.
– Вот как? Но у меня к вам еще несколько вопросов.
– В таком случае я предпочел бы отвечать в присутствии своего адвоката. Мне уже ясно, что ваши планы не во всем соответствуют моим интересам.
– Дон, я лишь пытаюсь составить себе четкое представление о положении вещей в вашем бизнесе. Это часть моей работы: восстановить карту передвижений убитой, собрать картину по кусочкам. Или вы не хотите, чтобы я докопался до того, что стоит за смертью Джилл Морон?
– Разумеется, хочу.
– Но думаете, что это лучше делать в присутствии вашего адвоката? Странно: вы не арестованы, сами сказали, что вам нечего скрывать.
– Да, нечего.
Лэндри развел руками:
– Тогда… в чем проблема?
Джейд опустил взгляд и задумался, взвешивая варианты ответа. «Еще минут пять – и можно сворачиваться», – решил Лэндри. Допрос транслировался на экран в соседнюю комнату, где за ним следил старший сержант, попутно проводя компьютерный анализ интонаций голоса (для выявления лжи).
– Если хотите, позвоните своему адвокату, – милостиво разрешил Лэндри. – Мы его подождем…
– Некогда, – буркнул Джейд. – Что у вас там еще?
– Мистер Берн показал, что слышал, как Джилл сказала вам, будто знает что-то о Звездном – том коне, который погиб. Что она знала?
– Понятия не имею, о чем она говорила. Конь погиб глубокой ночью в результате несчастного случая. И знать тут нечего.
– Можно знать много, если то не был несчастный случай.
– Но это был именно несчастный случай.
– Вы при нем присутствовали?
– Нет.
– Значит, вы не можете знать наверняка, что произошло. Если это был несчастный случай, почему в крови животного обнаружен транквилизатор?
– Откуда вы знаете? – вскинул глаза Джейд.
Лэндри посмотрел на него как на недоумка.
– Я сыщик.
– В смерти Звездного никакого криминала не было!
– И его хозяин рассчитывает на крупный чек от страховой компании, так?
– Если страховая компания решит заплатить, что вряд ли.
– А вы получили бы часть этих денег?
Джейд поднялся.
– Все, я ухожу!
– В котором часу вы вчера вышли из «Игроков»?
– Около одиннадцати.
– И куда отправились?
– Домой. Спать.
– И не завернули на ипподром, проверить, все ли в порядке в конюшне?
– Нет.
– Даже после того, что случилось накануне ночью? Вы не беспокоились?
– Вчера ночью дежурила Пэрис.
– А вы, стало быть, отправились домой, спать. Один?
– Нет.
– С той же подругой, что и ночью в четверг?
Джейд демонстративно промолчал и вперил взгляд в стену.
– Послушайте, Дон, – доверительно заметил Лэндри, вставая из-за стола, – вам надо все мне рассказать. Дело серьезное. Не просто полдесятка лошадей разбежались кто куда среди ночи. Девушка погибла. Понимаю, в вашем мире она, видимо, немногого стоила, но в моем мире убийство – крупное событие. Всем, кто ее знал и у кого были какие-то проблемы в общении с нею, придется отчитаться о своем местопребывании в ту ночь. Если у вас есть надежный свидетель, лучше скажите, или я буду вынужден потратить куда больше вашего драгоценного времени.
Он боялся, что Джейд сейчас вспылит и покинет помещение. Но Джейд был явно не дурак. В его уме явно шла напряженная работа по обработке и отбору нужной информации. Наконец он выдавил:
– Сьюзен Этвуд. Клиентка. Был бы очень благодарен, если б вы не посвящали в это никого из других моих клиентов.
– Все хотят в любимчики к тренеру? – усмехнулся Лэндри. – Да вы, Дон, просто артист! Объезжаете и коней, и хозяев.
Джейд шагнул к двери.
– Мне будут нужны ее адрес и телефон, а также имена и телефоны ближайших знакомых Джилл Морон, – бросил ему вдогонку Лэндри.
– Спросите у Пэрис. Мелочами у меня занимается она.
«Мелочи, – подумал Лэндри, провожая его взглядом. – Вот, значит, что такое для Дона Джейда жизнь девушки: мелочь».
– Спасибо, что уделили нам время, мистер Джейд.
– Джейду надо по-другому вести дела, – заявил Ван Зандт.
Мы стояли у ограды ринга, наблюдая, как крохотная наездница на пони берет два низеньких, нарядно украшенных плетеных барьерчика. И девочка, и пони были полностью поглощены своим занятием; глаза у обеих горели решимостью и спортивным азартом. Они были одна команда: девочка и пони против всего мира.
Я хорошо помнила это ощущение. В детстве у меня тоже был пони – ярко-рыжий, по кличке Парти Мэннерс. Мой лучший, самый близкий друг. Даже после того, как я переросла его, со всеми своими бедами я бежала к Парти, и он всегда сочувственно выслушивал меня. А когда в зрелом возрасте двадцати пяти лет он тихо скончался, я плакала по нему так, как никогда ни по одному из человеческих существ.
– Вы меня слушаете? – ехидно спросил Ван Зандт.
– Да, и совершенно с вами согласна. Убийства отпугивают потенциальных клиентов.
Ван Зандт нахмурился:
– Для ваших острот я не в настроении.
– По-вашему, я шучу? Одна девушка-конюх исчезает без следа, вторую находят мертвой…
– Исчезает? – переспросил Ван Зандт. – Она ведь уехала.
– Судя по всему, З., полиция другого мнения. Меня о ней спрашивал следователь.
Он резко обернулся ко мне.
– И что вы ему рассказали?
– Ничего. Я с ней даже знакома не была. Просто предупреждаю. Вас тоже наверняка спросят.
– Мне нечего ему сказать.
– А вот вчера вечером у вас очень даже нашлось что сказать о ней. Что она заигрывала с клиентами, что у нее губа не дура… Да, в общем, почти то же самое, что потом вы говорили про Джилл. Знаете, З., не стоит дурно отзываться о мертвых. Особенно когда поблизости следователь.
– У них нет права допрашивать меня!
– Еще как есть. Вы знали обеих девушек. И, честно говоря, относились к ним так себе.
Он оскорбленно надулся.
– Вы меня в чем-то обвиняете?
– Да что вы! – Я удивленно округлила глаза. – Продолжайте вести себя с полицией в том же духе, и они из чистой вредности повесят это убийство на вас. А я вызовусь нажать на поршень шприца, когда вам в вену вгонят иголочку.
– Вы о чем? Какую иголочку?
– Это же высшая мера. Убийство – особо тяжкое преступление.
– Варварство, – буркнул он, оскорбленный до глубины души.
– Как и закапывать девушку в яму с конским навозом.
– Бросьте ваши дурацкие шутки! Вы в самом деле думаете, что я способен на такое зверство? – Теперь он сделал лицо глубоко уязвленное, будто его предал закадычный друг. – И все из-за той русской шлюхи…
– Осторожно, Ван Зандт, – тем же тоном, что и он, процедила я. – К вашему сведению, к Ирине я отношусь очень тепло.
– Ах, вот как? Может, у вас с ней любовь? – фыркнул он.
– Нет. Вы что, пытаетесь оскорбить меня, обвинив в склонности к лесбиянству? Убожество какое! – сказала я. – Неужели каждую женщину, которая вам отказывает, вы записываете в лесбиянки?
Он слегка порозовел, но ничего не ответил. Разговор опять развивался не так, как ему нужно. Опять.
– Вообще-то, это не ваше дело, – добавила я, глядя, как девочка на пони заканчивает выступление под аплодисменты зрителей. – Но на самом деле я, к счастью, гетеросексуальна.
– Никакого счастья я здесь не вижу.
– Почему? Потому что не имела удовольствия пустить вас к себе в постель?
– Потому, Элль Стивенс, что вы никогда не улыбаетесь, – ответил он. – По-моему, вы не особенно счастливы.
– Я не счастлива, поскольку вы вечно пытаетесь забраться ко мне в голову – или под юбку.
– У вас нет ощущения цели, – заявил он, решив, что опять контролирует ситуацию, что я буду слушать его так же, как слушали слишком многие слабые, одинокие женщины. – Вам нужно эту цель найти. Чтоб было к чему стремиться. Вам ведь нравится преодолевать трудности, а их-то и нет.
– Я бы так не сказала, – буркнула я. – Вот, например, беседа с вами – тоже своего рода преодоление.
Он принужденно рассмеялся.
– Вам хватает наглости строить догадки, – холодно продолжала я, – а ведь вы обо мне ровным счетом ничего не знаете.
– Я очень хорошо разбираюсь в людях, – возразил Ван Зандт. – По роду деятельности я постоянно общаюсь с ними, нахожу подходы и, как правило, прекрасно знаю, что им нужно.
– Может, мне стоит поставить себе целью расследование убийства Джилл? – заметила я, возвращаясь к неприятной для него теме. – Или докопаться, куда делась другая девушка. Могу начать с того, что расспрошу вас. Когда вы в последний раз видели Эрин Сибрайт живой?
– А я-то думал, вам лошадь нужна, – мрачно заметил он.
– Бросьте, З., давайте поиграем, – не унималась я. – Может, вы присутствуете при рождении новой звезды сыска! Так вы слышали, чтобы она говорила, что хочет уволиться, или это только версия Дона Джейда?
– Перестаньте, Элль. У меня от вас голова болит.
– А вдруг ее похитили? – в притворном возбуждении продолжала я, внимательно наблюдая за ним. – И держат взаперти, как секс-рабыню. Как по-вашему?