– Джейсон?
Я узнаю этот голос.
– Райан?
– Да.
– Что случилось?
– Тебя принесли сюда недавно.
Через силу открываю глаза.
Я в той самой камере с железной кроватью. Рядом стоит на коленях Холдер. Вблизи он выглядит еще хуже.
– Джейсон, мне так жаль!
– Ты ни в чем не виноват.
– Виноват. Лейтон сказал правду. В ту ночь, оставив вас с Дэниелой, я позвонил ему. Сказал, что видел тебя. Сказал где. – Райан закрывает свой единственный способный видеть глаз и кривится, словно от боли. – Я и подумать не мог, что они так поступят с Дэниелой.
– Как ты оказался в лаборатории?
– Думаю, они не получили от тебя нужной информации и посреди ночи пришли за мной. Ты был с ней, когда она умерла?
– Да. Все случилось у меня на глазах. Какой-то человек вломился в квартиру и выстрелил ей между глаз.
– Боже мой!
Райан забирается на койку и устраивается рядом со мной. Мы сидим, прислонившись к бетонной стене.
– Я думал, что если передам им то, что ты рассказал нам с Дэниелой, то, может быть, они наконец-то привлекут меня к исследованиям. Как-то вознаградят. И вот… меня просто избили. Обвинили, что я не все им говорю.
– Мне жаль.
– Ты держал меня в неведении. Я ничего не знал об этой лаборатории. Работал на вас с Лейтоном, а ты…
– Я ничего от тебя не скрывал, Райан. Это был не я.
Холдер смотрит на меня пристально, словно пытаясь осмыслить значение этого заявления.
– То есть то, что ты говорил у Дэниелы… это правда?
Я наклоняюсь к нему и шепчу:
– Всё. До последнего слова. Говори тише. Нас могут слушать.
– Но как ты попал сюда? – шепчет мой друг. – В этот мир?
– За этой камерой есть ангар, а в ангаре – металлический ящик, построенный другим «я».
– И что он собой представляет, этот ящик?
– Насколько я могу судить, это ворота в мультивселенную.
Райан смотрит на меня как на сумасшедшего.
– Разве такое возможно?
– Мне нужно, чтобы ты меня выслушал. В ту ночь, когда я сбежал отсюда, я пошел в больницу. Они провели токсикологический скрининг и обнаружили следы некоего загадочного психоактивного вещества. На выставке у Дэниелы ты спросил, сработал ли «состав». Над чем ты работал? Что делал для меня?
– Ты попросил меня изготовить состав, который мог бы временно изменять функционирование химии мозга в трех полях Бродмана префронтальной коры. На это ушло четыре года. По крайней мере, ты хорошо мне заплатил.
– Изменять как?
– Усыплять на какое-то время. Зачем – об этом я понятия не имел.
– Ты понимаешь концепцию феномена кота Шредингера?
– Конечно.
– И как наблюдение определяет реальность?
– Да.
– Этот другой «я» пытался поставить человека в суперпозицию. Теоретически это невозможно, поскольку наше сознание и сила наблюдения никогда ничего такого не допустят. Но если б в мозгу был механизм, отвечающий за эффект наблюдателя…
– Ты хотел отключить его.
– Вот именно.
– Значит, мой состав препятствует декогерированию?
– Думаю, что да.
– Но не препятствует другим декогерировать нас. Не мешает их эффекту наблюдателя определять нашу реальность.
– И вот тут в игру вступает куб.
– Вот дерьмо! Значит, ты открыл способ превращать человека в живого и мертвого кота? Но это… потрясающе.
Замок щелкает, и дверь открывается.
На пороге стоит Лейтон и рядом с ним два охранника – средних лет мужчины в тесноватых, заправленных в джинсы рубашках-поло. Оба не в самой лучшей физической форме.
Впечатление такое, что насилие для них – обычное дело.
– Райан, – говорит Вэнс, – пойдем, пожалуйста, с нами.
Холдер колеблется.
– Вытащите его отсюда, – приказывает Лейтон своим спутникам.
– Нет, не надо. Я иду.
Райан поднимается и, прихрамывая, ковыляет к двери.
Охранники подхватывают его под руки и утаскивают куда-то, но Вэнс остается.
Смотрит на меня.
– Я ведь не такой, Джейсон. Мне самому это не по вкусу. Гадко, но ты вынуждаешь меня действовать такими вот чудовищными методами. Как будто я мерзавец какой-то. И что дальше? Выбирать не мне. Решай сам.
Я срываюсь с кровати и прыгаю на Лейтона, но он захлопывает дверь у меня перед носом.
Свет в камере гаснет.
Теперь я вижу только зеленый глазок камеры наблюдения, следящей за мной со стены над дверью.
Я сижу в углу, в темноте. Думаю. Я шел к этому моменту с той самой секунды, когда услышал шаги за спиной – в моем квартале, в моем мире. Пять дней, невероятных дней, назад.
С той секунды, как увидел маску гейши и револьвер, с того мига, когда страх и смятение стали единственными звездами в моем небе.
В этом моменте нет никакой логики.
Здесь проблема не знает решения.
Здесь не существует никакого научного метода.
Я сокрушен, сломан, напуган и уже почти хочу, чтобы все кончилось.
Женщину, любовь моей жизни, убили у меня на глазах.
Моего старого друга подвергают пыткам, пока я сижу здесь, в камере.
И конечно, эти люди заставят меня помучиться перед смертью.
Мне страшно.
Я скучаю по Чарли.
Скучаю по Дэниеле.
Скучаю по своему старому дому, который так и не смог подновить из-за недостатка денег.
Скучаю по нашему ржавому «Субурбану».
По офису в кампусе.
По моим студентам.
По той жизни, что была моей.
И там, в темноте, как теплеющие нити электрической лампочки, истина находит меня.
Я слышу голос моего похитителя. Голос чем-то знакомый. Голос, расспрашивающий меня о моей жизни.
О моей работе.
О моей жене.
Называю ли я ее «Дэни».
Он знал, кто такой Райан Холдер.
Господи!
Он отвез меня на заброшенную электростанцию.
Вколол мне что-то.
Задавал вопросы.
Он взял мой телефон, мою одежду.
Черт.
Все становится вдруг ясно.
Меня трясет от ярости.
Все это он сделал с одной целью: занять мое место.
Присвоить мою жизнь.
Присвоить женщину, которую я люблю.
Моего сына.
Мою работу.
Мой дом.
Потому что он – это я.
Тот, другой Джейсон, создавший куб, – он сделал все это со мной.
Зеленое пятнышко камеры наблюдения меркнет, и я вдруг понимаю, что на каком-то подсознательном уровне знал это с того момента, когда увидел металлический ящик.
Я просто избегал смотреть правде в глаза.
Одно дело – затеряться в чужом мире.
И совсем другое – знать, что тебя заменили в твоем.
Что кто-то, твоя улучшенная версия, вошел в твою жизнь.
Да, он умнее меня, это без вопросов.
Будет ли он лучшим отцом для Чарли?
Лучшим мужем для Дэниелы?
Лучшим любовником?
Вот что он сделал со мной.
Нет.
Все еще хуже.
Это я обошелся так со мной.
Щелкает замок. Я инстинктивно подаюсь назад, прижимаюсь к стене.
Вот и всё.
За мной пришли.
Дверь медленно открывается. На фоне освещенного коридора одна-единственная фигура. Человек останавливается на пороге.
А потом входит и закрывает за собой дверь.
Ничего не видно.
Но я улавливаю запах – легкий след ее парфюма, геля для душа.
– Аманда?
– Говори тише, – шепчет она.
– Где Райан?
– Его нет.
– Что значит «нет»?
Голос женщины дрожит, как будто она держится из последних сил и вот-вот расплачется.
– Райана убили. Мне так жаль, Джейсон! Я думала, они только припугнут его, но…
– Так он мертв?
– Теперь они вот-вот придут за тобой. С минуты на минуту.
– И почему ты…
– Потому что на такое дерьмо я не подписывалась. То, что они сделали с Дэниелой. С Холдером. Что собираются сделать с тобой. Они перешли черту, пересекать которую нельзя. Ни ради науки. Ни ради чего бы то ни было.
– Можешь вытащить меня из этой лаборатории?
– Нет. Да и какой смысл, если твое лицо во всех новостях?
– Ты о чем? Почему я в новостях?
– Тебя ищет полиция. Считается, что это ты убил Дэниелу.
– То есть вы меня подставили?
– Мне так жаль… Послушай, вывести из лаборатории я тебя не могу, но могу отвести в ангар.
– Ты знаешь, как работает куб?
Я не вижу лица Лукас, но чувствую на себе ее взгляд.
– Понятия не имею. Но для тебя это единственный выход.
– Судя по тому, что я слышал, войти в куб – это то же самое, что выпрыгнуть из самолета, не зная наверняка, раскроется ли парашют.
– А так ли уж это важно, если самолет все равно упадет?
– Как быть с камерой?
– С той, что здесь? Я ее отключила.
Женщина идет к двери. В темноте появляется и расширяется вертикальная полоска света.
Дверь открывается полностью, и я вижу на плече у Аманды рюкзак. Выйдя в коридор, она поправляет свою красную узкую юбку, оборачивается и смотрит на меня.
– Ты идешь?
Поднимаюсь с кровати.
Должно быть, я провел в темноте не один час, потому что свет в коридоре кажется слишком ярким и режет глаза.
Кроме нас, в коридоре никого больше нет.
Лукас уже идет в сторону сейфовой двери в дальнем его конце. Снова оглядывается и шепчет:
– Идем!
Я осторожно следую за ней.
Под потолком мигают лампы дневного света. Тишину нарушает только эхо наших шагов.
Я подхожу к сенсорной панели. Аманда уже держит под сканером свой ключ-карту.
– А разве в центре управления никого нет? – спрашиваю я. – Я думал, там обязательно должен кто-то быть… мониторить…
– Сегодня дежурная я.
– Но ведь они же все равно узнают, что ты мне помогла!
– Пока сообразят, что к чему, меня здесь уже не будет.
– Ваше имя, пожалуйста, – произносит компьютеризированный женский голос.
– Аманда Лукас.
– Пароль.
– Два-два-три-семь.
– В доступе отказано.
– Черт.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Должно быть, кто-то увидел нас на коридорных камерах и заблокировал мой допуск. Сейчас доложат Лейтону.