Пришествие воробьев
1
Тэд не решился ехать по скоростной магистрали (Старк приказал Лиз использовать этот путь, что сэкономило им полчаса времени), и ему пришлось выбирать между Льюистоном-Оберном и Оксфордом. Последний был намного больше… но там располагалось управление полиции штата.
Он выбрал Льюистон-Оберн.
Когда он остановился у светофора в Оберне и ждал зеленого, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида — нет ли за ним полицейских машин, — его вновь поразила мысль, впервые пришедшая в голову на свалке старых автомобилей, когда он разговаривал с Роули по телефону. Только теперь эта мысль уже не походила на щекотку; теперь она напоминала удар под дых.
Я — тот, кто знает. Тот, кому принадлежат воробьи. Я — провожатый.
Тут мы имеем дело с волшебством, подумал Тэд. А у всякого стоящего волшебника непременно должна быть волшебная палочка. Это известно всем. К счастью, я знаю, где ее взять. Где они продаются дюжинами.
Ближайший магазин канцтоваров располагался на Корт-стрит, куда Тэд и направился. Он был уверен, что в доме в Касл-Роке есть бероловские карандаши «Черный красавец», да и Старк наверняка привезет их с собой, но они ему не подойдут. Ему нужны карандаши, которых Старк никогда не касался, ни в качестве «соавтора» Тэда, ни в качестве самостоятельного, отдельного существа.
Тэд нашел место для парковки за полквартала от магазина, выключил зажигание старенького «фольксвагена» Роули (двигатель никак не хотел глохнуть и долго сопротивлялся, чихая и недовольно пыхтя) и выбрался из машины. Было приятно выйти наружу из прокуренного трубочным табаком салона и хоть чуть-чуть подышать свежим воздухом.
В магазине канцелярских товаров он купил коробку бероловских карандашей «Черный красавец».
Продавец разрешил ему воспользоваться точилкой на стене. Тэд заточил шесть карандашей и положил их в нагрудный карман, распределив ровным рядком. Остро заточенные грифели торчали наружу, как боеголовки маленьких смертоносных ракет.
Раз, два и абракадабра, подумал он. Представление начинается!
Он вернулся к машине Роули, забрался внутрь и пару секунд просто сидел в духоте, обливаясь потом и напевая вполголоса «Джона Уэзли Хардинга». Он вспомнил почти все слова. Поразительно, на что способен человеческий мозг под давлением обстоятельств.
Это может быть очень опасно, очень-очень опасно, подумал он и вдруг понял, что совсем не беспокоится о себе. В конце концов, это он притащил Джорджа Старка в реальный мир, а значит, ему за все и отвечать. Это не совсем справедливо; вряд ли Тэд создал Старка по злому умыслу. Он упорно не видел себя ни одним из этих печально известных докторов — ни доктором Джекилом, ни доктором Франкенштейном, — несмотря на то что могло произойти с его женой и детьми. Он засел за свою серию романов вовсе не для того, чтобы заработать кучу денег, и, уж конечно, не для того, чтобы создать монстра. Он лишь пытался нащупать тропинку, чтобы обойти завал, перегородивший ему дорогу. Он просто хотел найти способ написать еще одну хорошую книжку, потому что работа над такой книжкой приносит радость.
А вместо этого он подцепил какую-то сверхъестественную заразу. Но ведь существует немало болезней, которые поселяются в телах людей, ничем такой участи не заслуживших, — немало «веселых» недугов вроде церебрального паралича, мышечной дистрофии, эпилепсии, болезни Альцгеймера. И если в тебе поселилась болезнь, с ней надо как-то справляться. Как там называлась та старая радиовикторина? «Назови и забирай»?
Но это может быть очень опасно для Лиз и малышей, твердил голос здравого смысла, причем очень резонно.
Да. Операция на мозге тоже может быть очень опасной… но если там растет опухоль, то какие еще варианты?
Он будет подсматривать. Будет следить. Карандаши — это правильно. Возможно, ему это даже польстит. Но если он почувствует, что ты собираешься с ними сделать, если узнает о птичьем манке… если он догадается о воробьях… черт, если он догадается даже о том, что есть нечто, о чем можно догадываться… тогда ты окажешься по уши в дерьме.
Но ведь может и получиться, шептала другая часть его разума. Черт возьми, ты сам знаешь, что может.
Да. Он это знал. И поскольку в глубине души был уверен, что других вариантов нет, он завел двигатель старенького «фольксвагена» и поехал в Касл-Рок.
Через пятнадцать минут Оберн остался позади, и Тэд вновь оказался на сельской дороге, уводящей на запад, в Озерный край.
2
Последние сорок миль пути Старк без умолку говорил о «Стальной Машине», новой книге, над которой они с Тэдом будут работать в тесном и плодотворном сотрудничестве. Пока Лиз доставала ключ и отпирала летний дом, Старк помогал ей с малышами, при этом одна его рука всегда оставалась свободной и держалась поблизости от револьвера, заткнутого за пояс, чтобы у Лиз не возникло никаких неуместных мыслей. Лиз очень надеялась, что хотя бы на нескольких подъездных дорожках у домов на Лейк-лейн будут стоять машины, что на улице будут слышны голоса соседей или визг цепных пил, но все было тихо, если не считать сонного стрекота насекомых и рева двигателя «торонадо». Похоже, этому сукину сыну и вправду дьявольски везло.
Все время, пока они разгружали машину и заносили вещи в дом, Старк не умолкал ни на секунду. Он продолжал говорить, даже когда достал опасную бритву и перерезал все телефонные провода — все, кроме одного. И в его изложении книга обещала быть по-настоящему классной. Вот что самое страшное. Если судить по словам Старка, книга обещала быть очень хорошей. Не хуже «Пути Машины». Может быть, даже лучше.
— Мне надо в уборную, — сказала Лиз, оборвав его на полуслове.
— Хорошо. — Старк повернулся к ней. Как только они прибыли на место, он снял темные очки, и теперь Лиз приходилось отворачиваться от него. У нее не было сил смотреть в эти выпученные глаза в обрамлении гниющей плоти. — Пойдем вместе.
— Вообще-то я предпочитаю ходить в туалет в одиночестве. А ты разве нет?
— Да мне как-то без разницы, — заявил Старк с безмятежной веселостью в голосе. Он пребывал в приподнятом настроении с той минуты, как они свернули с шоссе на съезде у Гейтс-Фоллз — в легко узнаваемом настроении человека, уверенного, что теперь-то все будет отлично.
— А мне нет, — проговорила она с расстановкой, словно обращаясь к туповатому ребенку. Она почувствовала, как ее пальцы сгибаются сами собой, и очень живо представила, как набрасывается на него и выцарапывает эти выпученные глаза из рыхлых гниющих глазниц… А когда отважилась взглянуть на него, то поняла по его хитроватому, радостному выражению, что он знает, о чем она думала.
— Да я просто в дверях постою, — сказал он с притворной скромностью. — И буду пай-мальчиком. Даже не стану подглядывать.
Близнецы деловито ползали по ковру в гостиной. Они что-то весело лопотали и, судя по всему, были очень довольны, что опять оказались здесь, в этом доме, куда их до этого привозили всего один раз, на долгие зимние выходные.
— Их нельзя оставлять одних, — сказала Лиз. — Ванная здесь рядом со спальней. Если оставить их здесь, с ними точно что-нибудь случится.
— Нет проблем, Бет. — Он легко подхватил малышей по одному в каждую руку и взял их под мышку. Еще сегодня утром Лиз была уверена, что если бы кто-нибудь, кроме нее и Тэда, попробовал проделать нечто подобное, Уильям и Уэнди вопили бы так, что чертям стало тошно. Но когда их взял Старк, они радостно захихикали, словно это была самая веселая игра на свете. — Отнесу их в спальню и буду следить за ними, а не за тобой. — Он повернулся к Лиз, и теперь его взгляд стал холодным. — Буду следить очень внимательно. Я не хочу, чтобы с ними что-то случилось, Бет. Они мне нравятся. Если с ними что-то случится, то уж точно не по моей вине.
Она пошла в ванную, а Старк встал в дверях, спиной к Лиз. Как и было обещано, он следил за близнецами, а не за ней. Она приподняла юбку, спустила трусики и села на унитаз, очень надеясь, что Старк — человек слова. Если он обернется и увидит, как она сидит на унитазе, она это переживет… Но если он увидит ножницы, спрятанные у нее в белье, этого она может и не пережить.
И как обычно, когда надо поторопиться, ее мочевой пузырь упорно отказывался спешить. Ну, давай же, давай, думала она со смесью страха и раздражения. Ты чего медлишь?! Не такое уж там и сокровище, чтобы ревниво его хранить!
Наконец-то. Какое облегчение.
— Но когда они пытаются выбраться из сарая, — говорил Старк, — Машина поджигает бензин, который они ночью залили в канаву вокруг сарая. Классно придумано, да? Прямо готовый сценарий для фильма, Бет… эти придурки-киношники обожают пожары.
Лиз воспользовалась туалетной бумагой и очень аккуратно натянула трусики. Поправляя одежду, она не сводила глаз со спины Старка, молясь всем богам, чтобы он не обернулся. Он не обернулся. Он был погружен в свою собственную историю.
— Уэстерман и Джек Рэнгли ныряют обратно внутрь, решив проехать сквозь пламя на тачке. Но Эллингтон паникует, и…
Он резко умолк и склонил голову набок. Потом обернулся к Лиз, которая как раз расправляла юбку.
— Выходи, — рявкнул он, и теперь в его голосе не было и намека на прежнее хорошее настроение. — Выходи, на хрен. Сейчас же.
— Что…
Он грубо схватил ее за руку и рывком выдернул в спальню. Потом прошел в ванную и открыл аптечку.
— У нас гости, а для Тэда еще рановато.
— Не понимаю…
— Звук мотора, — коротко объяснил Старк. — Мощный мотор. Может быть, полицейская тачка. Слышишь?
Старк захлопнул аптечку и открыл ящик справа от умывальника. Там он нашел рулон медицинского пластыря и быстро вскрыл упаковку.
Лиз ничего не слышала и так и сказала.
— Ничего, — отозвался он. — Зато я слышу за двоих. Руки назад.
— Что ты собираешься…
— Заткнись и заведи руки за спину!
Она сделала, как было велено, и ее запястья тут же оказались связанными. Старк перемотал их пластырем крест-накрест, тугими восьмерками.
— Мотор заглушили, — сказал он. — Где-то в четверти мили отсюда. Кто-то пытается проявить сообразительность.
Лиз показалось, что в самый последний миг она услышала шум мотора, но вот именно что показалось. Она точно знала, что не услышала бы вообще ничего, если бы не прислушивалась изо всех сил. Господи Боже, у него и вправду такой острый слух?
— Надо обрезать пластырь, — сказал Старк. — Прошу прощения за фамильярность, Бет. Но нет времени разводить политес.
И еще прежде чем Лиз поняла, что происходит, он запустил руку под пояс ее юбки и вытащил ножницы. Все это заняло одну секунду, и он даже не уколол ее булавками.
Перед тем как обрезать пластырь, он на миг посмотрел ей в глаза. Похоже, он снова развеселился.
— Ты их видел, — глухо проговорила она. — Ты все-таки видел, как они выпирают.
— Ножницы? — Он рассмеялся. — Я их видел, да. Но не как они выпирают. Я их увидел в твоих глазах, милая Бетти. Еще в Ладлоу. В ту же секунду, как ты спустилась с лестницы.
Он опустился перед ней на колени, нелепо и угрожающе — как кавалер, делающий предложение. Потом поднял взгляд и сказал:
— Не вздумай пнуть меня или что-то еще, Бет. Я точно не знаю, но думаю, что это коп. И у меня нет времени с тобой тут барахтаться, как бы мне этого ни хотелось. Так что сиди тихо.
— Но дети…
— Я закрою все двери, — сказал Старк. — До ручек они не дотянутся, даже если встанут на ножки. Может, съедят пару катышков пыли под кроватью, но, думаю, это самое худшее, что с ними может случиться. Я скоро вернусь.
Теперь пластырь описывал тугие восьмерки вокруг ее лодыжек. Старк обрезал пластырь и поднялся.
— Будь паинькой, Бет, — предупредил он. — И не растеряй все счастливые мысли. Ты за это поплатишься… Я о том позабочусь. Но сначала заставлю тебя смотреть, как расплачиваются они.
Он закрыл дверь в ванную, закрыл дверь в спальню и ушел. Исчез словно по волшебству.
Лиз подумала о «винчестере» 22-го калибра, спрятанном в сарае. Есть ли там патроны? Она была уверена, что да. Полкоробки длинных винтовочных патронов на верхней полке.
Она принялась вертеть запястьями туда-сюда. Старк намотал пластырь очень хитрым способом, и поначалу Лиз сомневалась, что сумеет хотя бы ослабить путы, не говоря уже о том, чтобы освободить руки.
Но постепенно пластырь стал поддаваться, и она завертела запястьями еще быстрее.
Уильям подполз, положил ручки ей на ногу и вопросительно посмотрел на нее снизу вверх.
— Все будет хорошо, — сказала Лиз и улыбнулась ему.
Уилл улыбнулся в ответ и уполз искать сестренку. Лиз тряхнула головой, убирая с лица мокрую от пота прядь волос, и вновь принялась вертеть запястьями туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.
3
Насколько мог судить Алан Пэнгборн, на Лейк-лейн было совершенно пустынно… по крайней мере до того места, куда он решился доехать — до шестой дорожки, уходящей с улицы во двор. Наверное, можно было проехать еще чуть вперед — на таком расстоянии шум его мотора все равно не услышали бы из дома Бомонтов, от которого его отделяло два холма, — но лучше перестраховаться. Алан подъехал к летнему коттеджу, принадлежавшему семейству Уильямсов из Линна, штат Массачусетс, припарковался на ковре сухих иголок под старой сосной, выключил двигатель и выбрался из машины.
Он поднял взгляд и увидел воробьев.
Они сидели на крыше дома Уильямсов. Они сидели на ветках деревьев, росших вокруг дома. На камнях на берегу озера. Они теснились на дощатом причале Уильямсов — покрывали его сплошным живым ковром, так что под ними не было видно досок. Сотни и сотни воробьев.
Они не издавали ни звука, а просто смотрели на Алана крошечными черными глазками.
— Господи, — прошептал он.
В высокой траве вокруг дома Уильямсов стрекотали сверчки, волны озера с тихим плеском бились о причал, сверху доносился гул самолета, летевшего на запад, в сторону Нью-Хэмпшира. В остальном же все было тихо. Ни единой лодки на озере, ни единого рева мотора.
Только птицы.
Все эти птицы.
Алан почувствовал, как все его существо наполняется звенящим, пронзительным страхом. Он не раз наблюдал стаи воробьев, весной или осенью, иногда сразу сотню и даже две сотни, но в жизни не видел такого количества воробьев.
Они явились за Тэдом… или за Старком?
Алан покосился на рацию в машине и подумал, что, может быть, все-таки стоит вызвать подкрепление. Слишком все странно, слишком непонятно и ненормально.
А если они взлетят все разом? Если он здесь и если у него и вправду такой острый слух, как утверждает Тэд, он их точно услышит. Непременно услышит.
Алан пошел вперед. Воробьи даже не шелохнулись… но прилетела еще одна стая и расселась на верхушках деревьев. Теперь воробьи были повсюду и смотрели на Алана сверху вниз, как суровый судья смотрит на убийцу на скамье подсудимых. Их не было лишь позади, на дороге. Лес, подступавший к Лейк-лейн, оставался еще не охваченным ими.
Алан решил идти через лес.
В голове промелькнула мрачная мысль, разве что самую малость недотянувшая до дурного предчувствия, что это может стать самой крупной ошибкой за всю его полицейскую службу.
Я просто разведаю, что и как, подумал он. Если птицы не взлетят… а взлетать они, кажется, не собираются… со мной все будет в порядке. Я поднимусь на Лейк-лейн, перейду через улицу и проберусь к дому Бомонта через лес. Если «торонадо» стоит у дома, я его увижу. Если я увижу машину, то, может, увижу его. И хотя бы пойму, с кем имею дело. Буду знать, кто это: Тэд или… кто-то другой.
Была еще одна мысль. Но Алан не решался на ней задерживаться, опасаясь спугнуть удачу. Если он увидит владельца черного «торонадо», возможно, у него получится уложить его с одного выстрела. Если будет возможность, он пристрелит ублюдка и покончит со всем прямо здесь и сейчас. В этом случае он, конечно, получит по шапке от полиции штата за неисполнение их особого распоряжения… но Лиз с малышами будут в безопасности, а на данный момент его больше ничто не волнует.
Во двор опустилась еще одна стая воробьев, опустилась совершенно бесшумно. Теперь они покрывали живым ковром почти всю заасфальтированную подъездную дорожку у дома Уильямсов. Один воробей приземлился буквально в пяти футах от ботинок Алана. Алан дернул ногой, сделав вид, что собирается его пнуть, и тут же пожалел об этом. Он почти ждал, что воробей испугается и взлетит, а вместе с ним — и вся эта гигантская стая.
Воробей чуть подпрыгнул. И все.
Еще один воробей опустился прямо на плечо Алана. Шериф не поверил своим глазам, но воробей и вправду сидел у него на плече. Алан попытался его смахнуть, но воробей перепрыгнул ему на руку. Он опустил клювик, словно собираясь клюнуть Алана в ладонь… но замер, так и не клюнув. С бешено колотящимся сердцем Алан медленно опустил руку. Воробей спрыгнул вниз, один раз взмахнул крылышками, уселся на дорожке вместе со своими собратьями и уставился на Алана блестящими, бессмысленными глазками.
Алан тяжело сглотнул. В горле раздался вполне различимый щелчок.
— Кто вы? — пробормотал он. — Мать вашу, кто вы?
Воробьи молча таращились на него. Теперь уже каждый клен, каждая сосна на этой стороне Лейк-лейн были буквально усыпаны воробьями. Где-то треснула ветка, не выдержавшая их общего веса.
У них полые кости, подумал Алан. Они почти ничего не весят. Это сколько же их должно быть, чтобы под ними сломалась ветка?!
Он не знал. И не хотел знать.
Алан расстегнул ремешок на кобуре служебного револьвера и пошел назад по подъездной дорожке Уильямсов, прочь от воробьев. Дорожка поднималась вверх по крутому склону, и к тому времени, когда Алан выбрался на Лейк-лейн, земляную проселочную дорогу с полоской травы, зеленевшей между следами от колес, его лицо блестело от пота, а рубашка прилипла к спине. Оглядевшись по сторонам, Алан увидел, что все воробьи остались в низине — они уже облепили его машину, сидели на багажнике, на капоте, на проблесковых маячках на крыше, — а здесь, наверху, их не было.
Как будто они не хотят подлетать слишком близко, подумал он. Пока не хотят. Как будто здесь у них база, место общего сбора.
Алан огляделся по сторонам из своего, как он надеялся, надежного укрытия за высоким кустом сумаха. На Лейк-лейн не было ни души — лишь воробьи, но они сосредоточились внизу, у коттеджа Уильямсов. Тишину нарушал только стрекот сверчков и писк нескольких комаров, подбиравшихся к лицу Алана.
Хорошо.
Алан перебежал через дорогу, как солдат на вражеской территории — втянув голову в плечи и низко пригнувшись, — перепрыгнул канаву, заросшую сорняками и заваленную камнями, и скрылся в лесу на той стороне. Теперь ему оставалось добраться до летнего дома Бомонтов как можно быстрее и незаметнее.
4
Восточный берег озера Касл представлял собой длинный холм с достаточно крутым склоном. Лейк-лейн проходила примерно посередине склона, и большинство домов располагалось настолько ниже дороги, что с того места, где сейчас находился Алан, ярдах в двадцати выше Лейк-лейн, ему были видны только коньки их крыш. А некоторые дома не видны вовсе. Но Алан видел дорогу и отходившие от нее подъездные дорожки, ведущие во дворы, так что если он не собьется со счета, все будет нормально.
Добравшись до пятой подъездной дорожки после дома Уильямсов, Алан остановился. Оглянулся проверить, не следуют ли за ним воробьи. Мысль, конечно, бредовая, но в сложившейся ситуации — вполне закономерная. Не заметив ни одного воробья, он даже подумал, что, возможно, их и не было вовсе. Возможно, они ему просто привиделись. Перегруженный мозг может выкинуть и не такое.
Перестань, сказал он себе. Ничего тебе не привиделось. Они там были… они там есть и сейчас.
Алан посмотрел на дорожку, ведущую к дому Бомонтов, но с того места, где он стоял, не было видно вообще ничего. Пригнувшись, он стал спускаться, стараясь не шуметь. У него получалось вполне неплохо, и он уже мысленно поздравил себя и назвал молодцом, как вдруг Джордж Старк приставил револьвер к его левому уху и сказал:
— Только без резких движений, дружище. А то у кого-то мозги полетят прямо на правое плечо.
5
Очень медленно — медленно, медленно — Алан повернул голову.
И увидел такое, от чего почти пожалел о том, что не родился слепым.
— Да, на обложку «Джи-Кью» моя пачка, наверное, уже не годится? — спросил Старк, ухмыляясь. Его ухмылка обнажала больше зубов и десен (и черных дырок в тех местах, где раньше были зубы), чем это положено даже самой широкой улыбке. Лицо было испещрено язвами, а кожа как будто отслаивалась от лежащих под ней тканей и облезала кусками. Но это было еще не самое страшное — совсем не от этого у Алана скрутило живот от ужаса и отвращения. Что-то было не так с самой структурой лица этого человека. Оно не просто гнило и разлагалось, с ним происходила какая-то чудовищная мутация.
Тем не менее Алан сразу понял, кто этот человек с револьвером.
Волосы, тусклые и безжизненные, как старый парик, нахлобученный на голову соломенного чучела, были светлыми. Плечи — почти такими же широкими, как у футболиста в форме с защитными наплечниками. Хотя он не двигался, а стоял, в нем все равно ощущалась надменная легкая грация. Он смотрел на Алана без всякой злобы и, кажется, пребывал в замечательном настроении.
Это был человек, которого не существовало на самом деле, которого не могло существовать.
Мистер Джордж Старк, психованный сукин сын из Оксфорда, штат Миссисипи.
Значит, все это правда.
— Добро пожаловать на карнавал, старина, — мягко проговорил Старк. — Для такого здорового дядьки ты очень даже неплохо двигаешься. Я тебя чуть не прошляпил вначале, а ведь я тебя искал. Пойдем в дом. Хочу познакомить тебя с малышкой. Только без фокусов. Одно неверное движение — и ты умрешь. И она тоже умрет, и ее славные детки. Мне терять нечего. Веришь?
Старк ухмыльнулся, растянув гниющие губы на жутком, совершенно неправильном лице. В траве все так же стрекотали сверчки. Где-то на озере пронзительно вскрикнула гагара. Алан от души пожалел, что нельзя самому превратиться в гагару и улететь, потому что, глядя в выпученные глаза Старка, едва не выпадающие из глазниц, он видел в них, кроме смерти, только одно… вообще ничего, пустоту.
Он вдруг очень отчетливо осознал, что уже никогда не увидит жену и сынишек.
— Верю, — сказал он.
— Тогда бросай пистолет и пойдем.
Алан сделал, как было велено. Потом они спустились к Лейк-лейн. Алан шел впереди, Старк — сразу за ним. Они перешли через дорогу и продолжили спуск по подъездной дорожке, ведущей к дому Бомонтов. Дом стоял прямо у озера, на тяжелых деревянных сваях, почти как пляжный домик в Малибу. Пока что Алан не заметил поблизости ни одного воробья.
«Торонадо» стоял у входной двери: черный тарантул, блестящий на солнце. Он был похож на пулю. Алан безо всякого интереса скользнул взглядом по надписи на наклейке на бампере. Все его чувства как-то странно притупились, наполовину заглохли, словно это был сон, который уже совсем скоро закончится.
Не стоит так думать, предостерег он себя. Если будешь так думать, тогда ты точно покойник.
Это было почти смешно, потому что он и так уже покойник, верно? Вот он, весь из себя герой, подбирается к дому Бомонтов, намереваясь прокрасться через дорогу этаким индейцем Тонто, осмотреться, понять, что к чему… а Старк просто ткнул револьвером ему в ухо и велел бросить оружие — и все, игра проиграна.
Я его не услышал; я даже его не почуял. Все говорят, я умею ходить бесшумно, но по сравнению с ним я вообще кривоногий калека.
— Нравится моя тачка? — спросил Старк.
— Думаю, прямо сейчас она нравится всем полицейским в Мэне, — сказал Алан. — Потому что все ее ищут.
Старк радостно расхохотался.
— И почему я тебе не верю? — Он ткнул Алана в спину стволом револьвера. — Заходи в дом, дружище. Подождем Тэда вместе. А когда он приедет, мы начнем наше представление.
Алан случайно взглянул на свободную руку Старка и заметил одну очень странную вещь: на ладони не было линий. Вообще ни одной.
6
— Алан! — воскликнула Лиз. — С вами все в порядке?
— Ну, если возможно такое, чтобы человек чувствовал себя полным кретином и при этом все у него было в порядке, то, наверное, да.
— Ты не мог этого не ожидать, — мягко проговорил Старк. Он указал на ножницы, которые вытащил из трусиков Лиз. Он положил их на тумбочку рядом с большой двуспальной кроватью, чтобы близнецы не могли до них дотянуться. — Разрежь пластырь у нее на ногах, офицер Алан. Насчет рук можно не беспокоиться. Похоже, она сама почти справилась. Или ты шеф Алан?
— Шериф Алан, — сказал Алан и подумал: Он сам это знает. Он знает меня — Алана Пэнгборна, шерифа округа Касл, — потому что меня знает Тэд. Но даже когда он становится хозяином положения, он все равно не выдает всего, что знает. Он хитер, как лиса, повадившаяся в курятник.
Уже во второй раз его охватила гнетущая уверенность в том, что его смерть близка. Он попробовал думать о воробьях, потому что они были единственным элементом этого кошмара, о котором Старк, кажется, ничего не знал. Но потом понял, что лучше не думать о них вообще. Старк слишком умен. Если Алан позволит себе хотя бы крошечную надежду, Старк все поймет по его глазам… и захочет узнать, что это значит.
Алан взял ножницы и разрезал пластырь на ногах Лиз, а она тем временем высвободила одну руку и принялась сдирать пластырь с запястий.
— Заставишь меня поплатиться? — со страхом спросила она у Старка и подняла руки вверх, словно красные отметины от пластыря у нее на запястьях могли его остановить.
— Нет, — сказал он, слегка улыбнувшись. — Разве можно винить человека за то, что естественно, милая моя Бет?
Она взглянула на него со страхом и отвращением, потом подхватила на руки близнецов и спросила, можно ли отнести их на кухню и дать им поесть. Они проспали почти всю дорогу до зоны отдыха, где Старк оставил угнанный у Кларков «вольво», а теперь разыгрались и развеселились.
— Конечно, можно, — ответил Старк. Похоже, он пребывал в радостном, оптимистическом настроении… но не выпускал из руки револьвер и непрестанно поглядывал то на Лиз, то на Алана. — Пойдемте на кухню все вместе. Мне надо потолковать с шерифом.
Они перебрались на кухню, и Лиз принялась готовить еду для близнецов. Пока она занималась готовкой, Алан присматривал за малышами. Такие славные детки — милые, словно парочка крольчат; глядя на них, Алан вспомнил то давнее время, когда они с Энни были гораздо моложе и Тоби, теперь уже старшеклассник, лежал в пеленках, а Тодда не было и в проекте.
Близнецы весело ползали по полу туда-сюда, и время от времени Алану приходилось направлять их в другую сторону, прежде чем кто-то из них не опрокинет стул или не ударится головкой о кухонный стол.
Пока он присматривал за малышами, Старк завел с ним разговор.
— Ты думаешь, я собираюсь тебя убить, — сказал он. — И не нужно отрицать очевидное, шериф. Я все вижу по твоим глазам, и этот взгляд мне хорошо знаком. Я мог бы солгать и сказать, что ничего такого я делать не собираюсь, но ты мне вряд ли поверишь. У тебя самого большой опыт в таких делах, разве нет?
— Да, наверное, — ответил Алан. — Только конкретно вот это дело, оно немного выходит за рамки… ну, скажем, нормального режима полицейской работы.
Старк запрокинул голову и громко расхохотался. Близнецы обернулись на звук и тоже рассмеялись. Взглянув на Лиз, Алан увидел у нее на лице ужас и ненависть. И еще кое-что, правда? Да. Алан подумал, что это ревность. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, Старк еще кое о чем не знает. Интересно, а понимает ли Старк, насколько опасной может быть для него эта женщина?
— Это ты верно подметил, — выдавил Старк сквозь смех, а потом вдруг стал серьезным. Он наклонился к Алану, и тот почувствовал запах гниющей плоти, похожий на запах протухшего сыра. — Но ведь вовсе не обязательно, чтобы все закончилось именно так, шериф. Шансы, что ты выйдешь отсюда живым, невелики, скажу честно. Но они есть. Мне нужно здесь кое-что сделать. Кое-что написать. Тэд мне поможет… так сказать, простимулирует творческий процесс. Думаю, мы с ним будем работать всю ночь, но к тому времени, когда солнце взойдет завтра утром, думается, я уже приведу в порядок свои дела.
— Он хочет, чтобы Тэд научил его, как писать самостоятельно, — сказала Лиз. — Он говорит, они будут писать книгу вместе.
— Не совсем так, — заметил Старк. Он взглянул на нее, и по безмятежной поверхности его благодушного настроения прошла легкая рябь раздражения. — И потом, знаешь ли, он мой должник. Может, он знал, как писать, и до моего появления, но это я научил его писать книги, которые людям захочется прочесть. Какой смысл писать, если тебя никто не читает?
— Нет… но ты все равно этого не поймешь, — проговорила Лиз.
— Что мне от него нужно, — сказал Старк Алану, — так это что-то вроде переливания крови. Похоже, что-то во мне замкнуло… какая-то железа. Она перестала работать. Временно перестала. Думаю, Тэд знает, как привести ее в рабочее состояние. Должен знать, потому что он вроде как клонировал меня из себя, если ты понимаешь, о чем я. Наверное, можно сказать, что он создал большую часть моей структуры.
О нет, друг мой, подумал Алан. Все не так. Может быть, ты об этом не знаешь, но все не так. Вы сделали это вместе, вдвоем, потому что ты был всегда. И ты проявил поразительное упорство. Тэд пытался покончить с тобой еще до рождения, но не сумел довести дело до конца. Потом, одиннадцать лет спустя, за дело взялся доктор Притчард, и это сработало. Но лишь до поры до времени. В конце концов Тэд позвал тебя обратно. Он это сделал, но сделал, не ведая, что творит… потому что не знал о ТЕБЕ. Притчард ему ничего не сказал. И ты пришел, верно? Ты призрак его мертвого брата… но еще и нечто большее. И вместе с тем нечто меньшее.
Алан перехватил Уэнди у камина, пока та не успела грохнуться в ящик с дровами.
Старк посмотрел на Уильяма и Уэнди, потом опять повернулся к Алану.
— Видишь ли, у нас с Тэдом в роду постоянно рождаются близнецы. И конечно, я сам появился после смерти той двойни, что могла бы стать старшими братьями или сестрами этих двух малышей. Назови это проявлением трансцендентального равновесия, если угодно.
— Я бы назвал это безумием, — сказал Алан.
Старк рассмеялся.
— На самом деле я тоже. Но это случилось. Слово стало плотью, скажем так. И не важно, как именно это случилось. Важно то, что я оказался здесь.
Ты ошибаешься, подумал Алан. Как именно это случилось, сейчас, вероятно, ВАЖНЕЕ ВСЕГО. Если не для тебя, то для нас… потому что это, возможно, единственное, что нас может спасти.
— И в какой-то момент я создал себя сам, — продолжал Старк. — Так что и неудивительно, что у меня есть какие-то сложности с сочинительством, верно? Когда ты создаешь сам себя… на это уходит немало энергии. Вы же не думаете, что такое случается каждый день?
— Не дай Бог, — сказала Лиз.
Это было либо прямое попадание, либо очень близко к тому. Старк резко обернулся к ней — стремительно, как атакующая змея, — и на этот раз раздражение не обошлось одной легкой рябью.
— Думаю, тебе лучше заткнуться, Бет, — тихо проговорил он. — Пока твои разговорчики не навлекли беду на того, кто еще не умеет говорить сам. Или сама.
Лиз уставилась в кастрюльку на плите.
Алану показалось, что она побледнела.
— Вы мне поможете их покормить, Алан? — тихо спросила она. — Все готово.
Лиз взяла к себе на колени Уэнди, а Алан взял Уильяма.
Поразительно, как быстро вспоминаются забытые умения, подумал он, кормя с ложечки пухлого малыша. Сунул ложку в ротик, слегка наклонил, потом вытащил, быстро, но мягко провел ею по подбородку до нижней губы, подбирая капли пюре и слюнки, опять сунул в ротик и снова вытащил. Поначалу Уилл тянулся к ложке, явно ощущая себя достаточно взрослым и опытным, чтобы управиться с нею самостоятельно, — большое спасибо, я как-нибудь сам. Алан ласково противодействовал этим поползновениям, и вскоре малыш перестал хватать ложку и сосредоточился на еде.
— На самом деле тебя можно использовать, — сказал Старк, обращаясь к Алану. Он стоял, прислонившись к разделочному столу, и лениво водил стволом своего револьвера вверх-вниз по стеганому жилету. Получавшийся звук напоминал хриплый шепот. — Тебе позвонили из полиции штата, велели приехать сюда и проверить, что здесь и как? Ты поэтому сюда примчался?
Алан прикинул все «за» и «против» и решил, что лучше не лгать, а сказать правду, поскольку ни капельки не сомневался в том, что у этого человека — если это вообще человек — есть весьма эффективный внутренний детектор лжи.
— Не совсем, — отозвался он и рассказал Старку о звонке Фаззи Мартина.
Старк слушал, кивая головой.
— Я так и подумал, что там в окне что-то мелькнуло, — сказал он со смешком. Похоже, к нему вернулось хорошее настроение. — Ну да! Сельские жители по-другому не могут. Повсюду суют свой любопытный нос, да, шериф Алан? Впрочем, жизнь у них скучная, так что оно и понятно. И что сделал ты, когда повесил трубку?
Алан рассказал ему все как было. Он и теперь не стал лгать, понимая, что Старк сам все знает — то, что Алан приехал сюда один, само по себе говорило о многом. Шериф рассудил, что Старк просто его проверяет. Хочет узнать, настолько ли он идиот, чтобы пытаться лгать.
Когда он закончил, Старк сказал:
— Что ж, это очень неплохо. Это значительно повышает твои шансы на то, чтобы дожить до завтра, шериф Алан. А теперь слушай меня, и я скажу, чем мы займемся, когда вы докормите малышей.
7
— Ты точно знаешь, что говорить? — еще раз спросил Старк. Они стояли у телефона в прихожей, у единственного работающего аппарата, оставшегося во всем доме.
— Да.
— И ты точно не будешь пытаться передать зашифрованное сообщение своему диспетчеру?
— Нет.
— Это хорошо, — сказал Старк. — Хорошо, потому что сейчас было бы очень обидно забыть о том, что ты уже взрослый дяденька и что взрослые дяденьки не играют в шпионов и сыщиков. А то кому-то наверняка будет больно.
— Может, ты перестанешь сыпать угрозами хоть ненадолго?
Ухмылка Старка сделалась еще шире и тошнотворнее. Он взял с собой Уильяма, чтобы быть уверенным в том, что Лиз будет вести себя хорошо, и теперь легонько пощекотал малыша под мышкой.
— У меня не получится, — сказал он. — Человек, идущий против своей природы, страдает запорами, шериф Алан.
Телефон стоял на столике у большого окна. Поднимая трубку, Алан взглянул на лесистый склон за подъездной дорожкой, нет ли там воробьев. Их там не было. Пока не было.
— Ты что там высматриваешь, старина?
— А? — Алан взглянул на Старка. Тот смотрел на него в упор из сочащихся гноем глазниц.
— Ты меня слышал. — Старк указал на дорожку и стоявший у дома «торонадо». — Бывает, люди выглядывают в окно лишь потому, что вот есть окно и в него надо выглянуть. Но ты смотрел так, словно ждал что-то увидеть. Вот мне и хочется знать, чего ты ждешь.
Алан почувствовал, как у него по спине пробежал холодок страха.
— Я жду Тэда, — услышал он собственный спокойный голос. — Как и ты, я жду Тэда. Он уже скоро должен приехать.
— Хорошо, если так. Ты же понимаешь, чем хорошо? — спросил Старк, приподнял Уильяма чуть повыше и принялся медленно водить стволом револьвера вверх-вниз по пухленькому животику малыша, щекоча его. Уильям засмеялся и ласково погладил Старка по гниющей щеке, как бы говоря: перестань дразниться… но не прямо сейчас, потому что это весело.
— Я понимаю, — сказал Алан и тяжело сглотнул.
Старк приподнял ствол и пощекотал складочку под подбородком Уильяма. Малыш опять рассмеялся.
Если Лиз выглянет в коридор и увидит, что делает Старк, она сойдет с ума, спокойно подумал Алан.
— Ты уверен, что сказал мне все, шериф Алан? Ты ничего не пытаешься скрыть?
— Нет. Я ничего не пытаюсь скрыть.
Только воробьев в лесу вокруг дома Уильямсов.
— Ладно. Я тебе верю. По крайней мере пока что верю. А теперь займись делом.
Алан набрал номер офиса шерифа в полицейском управлении округа Касл. Старк придвинулся ближе — так близко, что Алана едва не стошнило от его гнилостного зловония — и внимательно слушал.
Шейла Бригем взяла трубку на первом гудке.
— Привет, Шейла. Это Алан. Я сейчас на озере. Пытался связаться по рации, но ты же знаешь, какая тут связь.
— Никакая, — сказала Шейла и рассмеялась.
Старк улыбнулся.
8
Когда Алан и Старк вышли из кухни и скрылись из виду, Лиз выдвинула ящик под разделочным столом и достала самый большой нож для мяса. Она быстро взглянула на дверь, зная, что Старк может в любую секунду высунуться из прихожей, чтобы проверить, что здесь происходит. Но пока что все шло нормально. Ей были слышны их голоса. Старк говорил, что Алан как-то не так выглядывает в окно.
Я должна это сделать, подумала Лиз. И придется все делать самой. Он следит за Аланом, как кот — за мышью, и даже если у меня получится сказать Тэду… так будет только хуже. Потому что у него есть доступ в сознание Тэда.
Держа Уэнди одной рукой, она скинула туфли и быстро прошла в гостиную босиком. Там был диван, стоявший напротив окна, чтобы на нем можно было сидеть и смотреть на озеро. Лиз засунула нож под диван… но не слишком глубоко. А так, чтобы, сидя, до него можно было легко дотянуться.
А если они усядутся на диван вдвоем с хитрым лисом Джорджем Старком, она все равно дотянется до него.
Может быть, я сумею заставить его это сделать, размышляла она, поспешно возвращаясь на кухню. Да, наверное, сумею. Его ко мне тянет. Это ужасно, да… но этим можно воспользоваться.
Она вошла в кухню, почти ожидая увидеть там Старка с его кошмарной, прогнившей усмешкой. Но в кухне не было никого, а из прихожей доносился голос Алана, говорившего по телефону. Лиз очень живо представилось, как Старк стоит рядом с ним и внимательно слушает разговор. Значит, тут все в порядке. Она подумала: Если мне повезет, то к тому времени как Тэд сюда доберется, Джордж Старк будет мертв.
Она не хотела, чтобы они встретились. Она сама толком не знала, почему ей так отчаянно не хотелось, чтобы это произошло, но по крайней мере одна из причин была вполне ясна и понятна: Лиз боялась, что их сотрудничество может оказаться результативным, но еще больше боялась того, что она, кажется, знала, каким будет его результат.
В конечном итоге лишь одна личность возобладает в двойственной природе Тэда Бомонта и Джорджа Старка. Лишь одно физическое существо уцелеет после такого раскола. Если Тэд сможет дать Старку необходимый толчок и Старк начнет писать сам, станут ли заживать его раны и язвы?
Лиз полагала, что да. Она полагала, что Старк даже начнет потихонечку преображаться, принимая облик ее мужа.
И что потом? Долго ли ждать (при условии, что Старк оставит их всех в живых и уберется восвояси), пока первые язвы появятся на лице Тэда?
Лиз думала, что недолго. И она сильно сомневалась, что Старк проявит участие и постарается уберечь Тэда от разложения заживо, так что в конечном итоге он распадется на части и превратится в ничто, растеряв все счастливые мысли уже навсегда.
Лиз надела туфли и принялась убирать кухню после раннего ужина близнецов. Ты — мерзавец, думала она, вытирая разделочный стол и наполняя раковину горячей водой. Это ТЫ — псевдоним, это ТЫ — захватчик, ТЫ, а не мой муж. Она добавила в раковину немного жидкости для мытья посуды и пошла в гостиную — посмотреть, как там Уэнди. Малышка ползала по полу, возможно, в поисках братика. За стеклянными раздвижными дверями предвечернее солнце высвечивало золотую дорожку на голубой воде озера Касл.
Ты не отсюда, это не твой мир. Ты — чудовище. Гнусная тварь, оскорбление взгляда и разума.
Она взглянула на диван, под которым лежал большой острый нож. До него будет легко дотянуться.
Но я могу это исправить. И если Бог мне поможет, я это ИСПРАВЛЮ.
9
Запах Старка сделался уже совсем невыносимым — Алану казалось, что его сейчас вырвет, но он очень старался, чтобы в его голове этого не проявилось.
— Шейла, а Норрис Риджуик еще не вернулся?
Рядом с ним Старк снова принялся щекотать Уильяма револьвером 45-го калибра.
— Еще нет, Алан.
— Когда появится, передай ему, чтоб оставался за старшего. А пока пусть отдувается Клат.
— Но его смена…
— Да, я знаю. Его смена закончилась. Придется городу оплатить сверхурочные, и Китон с меня шкуру спустит за это, но ничего не поделаешь. Я застрял здесь с нерабочей рацией, на драндулете, который глохнет каждые три секунды. Я звоню из дома Бомонтов. Полицейские штата хотели, чтобы я все здесь проверил, но это уже перебор.
— М-да, невесело. С кем-нибудь надо связаться? С полицией штата?
Алан вопросительно взглянул на Старка, который, казалось, был целиком поглощен игрой с малышом, смеявшимся и вертевшимся у него на руках. Старк рассеянно кивнул.
— Да. Позвони в оксфордское управление. Думаю, я сейчас перехвачу что-нибудь в здешней закусочной, потом вернусь и проверю все еще раз. Это если мотор заведется. Если нет, тогда, может, придется ограбить кладовку Бомонтов. Кстати, сделал одно интересное наблюдение. Запишешь, чтобы не забыть?
Он скорее ощутил, чем увидел, как Старк напрягся. Ствол револьвера замер, уткнувшись в пупок Уильяма. Алан почувствовал, как у него по спине потекли струйки холодного пота.
— Конечно, Алан.
— Предполагается, что писатели — люди с воображением. Он мог бы придумать что-нибудь поинтереснее, чем прятать запасной ключ под дверной коврик.
Шейла Бригем рассмеялась.
— Ага, записала.
Ствол револьвера сдвинулся с места, и Ульям снова заулыбался. Алан слегка расслабился.
— Мне с кем из Оксфорда говорить? С Генри Пейтоном? — спросила Шейла.
— Да. А если его нет на месте, то с Дэнни Эймонсом.
— Поняла.
— Спасибо, Шейла. Это просто очередное дерьмо от полиции штата. Береги себя.
— Ты тоже, Алан.
Он медленно положил трубку и повернулся к Старку:
— Нормально?
— Вполне, — кивнул Старк. — Особенно мне понравилась эта деталь с ключом под ковриком. Маленький дополнительный штрих, который так оживляет рассказ.
— Что ж ты за сволочь такая, — сказал Алан. В сложившихся обстоятельствах сказать что-то подобное явно было не слишком мудро, и его самого удивила собственная злость.
Старк тоже его удивил. Он рассмеялся.
— Никто меня не любит, да, шериф Алан?
— Да, — сказал Алан.
— Ну ничего — я люблю себя за всех. В этом смысле я подлинный человек нового века. Самое главное, тут у нас все в порядке. Ну, мне так кажется. И все будет прекрасно. — Старк схватил телефонный провод и вырвал его из розетки.
— Да, наверное, — ответил Алан, хотя, честно сказать, сомневался. Намек был тонким — намного тоньше, чем представлял себе Старк, который, похоже, считал, что все копы к северу от Портленда являют собой сборище снулых кретинов. Дэн Эймонс из оксфордского управления скорее всего и не заметит ничего странного, если только кто-то из Ороно или Огасты не наскипидарит ему одно место. Но Генри Пейтон? Он сомневался, что Генри поверит, будто Алан по-быстрому глянул на дом предполагаемого убийцы Гомера Гамиша и спокойно пошел за куриными крылышками в местную забегаловку. Генри должен почуять неладное.
Глядя на то, как Старк щекочет малыша револьвером, Алан задумался, хочет он этого или нет, и с удивлением понял, что сам не знает.
— Что теперь? — спросил он Старка.
Старк сделал глубокий вдох и с явным удовольствием посмотрел на освещенный солнцем лес за окном.
— Пойдем спросим Бетти, не найдется ли в доме чего пожрать. Что-то я проголодался. Хорошо жить за городом, да, шериф Алан? Черт возьми!
— Ну пойдем. — Алан направился обратно в кухню, но Старк схватил его и удержал.
— Эта байда насчет глохнущего мотора, — сказал он. — Она ведь ничего такого не значит, да?
— Нет, не значит, — ответил Алан. — Просто еще один… как ты это назвал? Дополнительный штрих для оживления рассказа. В этом году у нас у многих машин барахлят карбюраторы.
— Хорошо, если так, — проговорил Старк, пристально глядя на Алана мертвыми глазами. Гной, вытекавший из их внутренних уголков, был похож на густые крокодиловы слезы. — А то жаль будет сделать бо-бо кому-то из этих славных детишек лишь потому, что тебе взбрело в голову умничать. Тэд будет работать вполсилы, если узнает, что мне пришлось шлепнуть одного из его близнецов для того, чтобы ты не зарывался. — Он ухмыльнулся и ткнул стволом револьвера Уильяму под мышку. Тот захихикал и принялся извиваться. — Он такой милый и теплый. Прямо как котенок, да?
Алан тяжело сглотнул, в горле стоял даже не комок, а огромный сухой ком.
— Когда ты так делаешь, я жутко нервничаю.
— Вот и нервничай дальше, — улыбнулся Старк. — Рядом с такими, как я, вообще-то и полагается нервничать. Пойдем чего-нибудь перекусим, шериф Алан. И мне кажется, этот малец уже соскучился по сестричке.
Лиз подогрела Старку тарелку супа в микроволновке. Сначала она предложила ему замороженный готовый обед, но Старк покачал головой, улыбнулся, запустил руку в рот и выдернул зуб, который без всякого сопротивления выскочил из прогнившей десны.
Старк небрежно швырнул зуб в мусорную корзину. Лиз отвернулась. Ее губы были плотно сжаты, лицо застыло маской отвращения.
— Не волнуйся, — безмятежно проговорил он. — Скоро им станет получше. Скоро все станет лучше. Папочка вот-вот приедет.
Он еще не успел допить суп, когда минут через десять на «фольксвагене» Роули к дому подъехал Тэд.