В скором времени Ева собиралась покинуть Прагу — больше дел у нее здесь не было. Она хотела поехать на восток — сначала в Будапешт, потом в Краков и в Москву — говорят, в последнее время там появилось слишком много вампиров, в этом пора было разобраться.
Сейчас она была спокойна, как никогда — дело завершено, можно было ни о чем не беспокоиться и наконец-таки немного отдохнуть… Если бы не одна навязчивая мысль, которая отказывалась покидать голову Евы. Из-за этого она не могла нормально заснуть. В конце концов, женщина резко поднялась в постели. Все не так!
Зачем Плантагенет сам искал встречи с ней, зная, что идет на верную смерть?! Ему бы сидеть, не высовываясь, в поместье своей сестрицы, или кто она там ему… Нелогичный, глупый поступок, который, может, и не удивил бы ее, если бы его совершил не Эдвард Плантагенет. Он никогда не совершал глупостей, и уж точно больше всего на свете ценил свою жалкую жизнь («Свое существование», — поправила себя охотница). Он бы не стал рисковать за зря, но ведь зачем-то он это сделал?! Как будто пытался отвести ее от поместья, ведь он прекрасно понимал, что не ночью, так утром охотница обязательно нагрянет туда.
Неторопливый ход мыслей женщины прервал резкий звук в соседней комнате — кабинете Карела Черника. То сработала хитроумная сигнализация, поставленная детективом на его небольшой сейф, врубленный в пол — и неприятный, но очень громкий хлопок разнесся по всей квартире. Инстинкты охотницы сработали быстрее любой логики, и уже через мгновенье она влетела в кабинет, держа в руке пистолет. На всякий случай он был заправлен серебряными пулями — даже если ее ночной гость не вампир (а о таком раскладе она думала в последнюю очередь), человеку они навредят не меньше свинца. А вот бросаться с осиновым колом на случайного вора-домушника может оказаться крайне неосмотрительным!
Едва заметная тень скользнула по ту сторону окна и почти скрылась из виду, однако Ева успела два раза нажать на курок, и, кажется, даже попала в убегающего.
Она зажгла газовый рожок в комнате и внимательно осмотрела тайник: найти его было весьма сложно… Если бы не неосторожность самой охотницы, в спешке забывшей отвернуть уголок ковра. Ее глупость, но кто же мог предположить! Женщина нагнулась, чтобы посмотреть, что же исчезло. Бумаги Черника, ее собственные, даже деньги были нетронуты, но сердце охотницы резко подпрыгнуло в груди. Пропало противоядие.
— Чертов вампир! — воскликнула Ева.
Но тут же одумалась. Она не могла поверить, что в том состоянии, в котором пребывал Эдвард, когда она оставила его, он смог бы добраться до ее дома, да и не только добраться, но и ловко выкрасть противоядие! Нет, это было невозможно. Женщина растерянно огляделась, словно ища поддержки у стен этого кабинета. Сколько раз здесь раскрывались самые запутанные преступления и рождались самые безумные идеи! Она обессилено опустилась в кресло около рабочего стола Карела — светлая деревянная поверхность была завалена его бумагами — руки так и не дошли разобрать их. Все следовало хорошенько обдумать. Но мысли почему-то разбредались в разные стороны, и собрать их воедино не представлялось возможным.
Раньше она считала, что кроме Эдварда вампиров в Праге больше нет — с последним «гастролером» из Будапешта охотница расправилась на днях. Получается, что кто-то ему помогает? Неужели она вычислила не всех? Или, — неожиданная мысль закралась в голову женщины, — ему помогает человек?! Но это невозможно — каким глупцом надо быть!..
Ева сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться. Все дороги все равно вели в поместье Варвик, и с рассветом она поедет туда, чтобы разобраться. Все меньше и меньше доверия ей внушала и хозяйка поместья — эта молоденькая дворяночка, странным образом связанная и с вампиром, и с покойным герцогом.
Теперь Ева боялась уже что-либо предполагать и думать, она решила доверять только своим глазам — слишком много недомолвок оказалось в этой инфернальной истории.
Остаток ночи она провела, готовясь к поездке в поместье. Подготовка была скорее моральной, охотница пыталась настроиться на любые возможные исходы.
Когда до рассвета оставалось уже менее часа, она взяла все необходимое оружие, спрятала его, что было особенно тяжело сделать с длинным мечом, но и он был аккуратно убран под плащ.
…И вот Ева стояла перед мрачным в рассветный час фасадом поместья, построенным без малейших намеков на то, что здесь когда-нибудь будут жить вампиры — тонкие колонны в имперском стиле у входа никак не сочетались с населяющими дом инфернальными существами. Или существом. Глубоко вздохнув, она принялась колотить в дверь, вымещая свою злость на ни в чем не повинном дверном молотке. Если в доме осталась прислуга, ее необходимо было немедленно предупредить об опасности и отослать, хотя в голове Евы не укладывалось, как люди могут уживаться с вампирами. Нечисть же должна была спокойно спать в своих уютных гробиках. Именно поэтому Ева ждала рассвета — убивать спящих вампиров намного проще. Однако такой, как Плантагенет, не даст убить себя так просто…
Мысли ее прервала резко распахнувшаяся дверь.
Сильный стук в дверь разнесся по всему дому, не предвещая ничего хорошего. Эдвард замер наверху лестничного пролета. Друг так не постучит. Друг вообще вряд ли придет на рассвете! И, кажется, он догадывался, кто ждет за дверью.
Граф вернулся в комнату Анны. Будить графиню было крайне нежелательно, но разве у него был выбор?
— Анна, проснись! — тихо произнес Эдвард, коснувшись плеча своей возлюбленной. — Анна, здесь Ева!
Это вряд ли могло разбудить вампира, особенно ранним утром.
Со стороны казалось, что граф безуспешно пытался поднять с кровати труп. Но вот, через какое-то время, которое, с учетом ломившейся в дверь Евы казалось весьма продолжительным, глаза Анны резко распахнулись. Словно мгновение назад она была мертва, а сейчас снова вернулась к жизни. Невидящим взглядом она посмотрела на Эдварда, почти не поворачивая головы — двигались и жили на лице одни лишь глаза.
«Зачем ты поднял меня со сна?!» — удивленно и непонимающе мысленно вопросила она графа.
— Ева, она здесь, — слегка обеспокоенно повторил Эдвард.
Ева? Вампирша попыталась вспомнить, кто это такая. Наконец, когда дымка сна спала окончательно, Анна удивленно уставилась на графа.
— И… что ей надо? Что нам делать? — не только тело, но и мысли плохо подчинялись ей. И вообще, приличные вампиры в это время спят, а не логические задачки решают!
— Судя по всему, обнаружила пропажу противоядия и жаждет мести. Впусти ее и потяни время, пока я что-нибудь придумаю.
— Я должна говорить с ней? — удивленно и слегка испуганно воскликнула Анна, пытаясь подняться с постели.
Удалось не сразу, ибо сон не хотел отпускать вампиршу из своих цепких объятий.
— Но ведь она — охотница, она легко поймет, кто я, и тогда… — Анна кинула беспомощный взгляд на графа, и, опустив веки, пробормотала. — Да, конечно, я поговорю с ней. А пока — помоги мне привести себя в порядок, — она бросила взгляд на оставленное в кресле платье. Привычки аристократки, неискоренимые за два с лишним века, не позволяли ей спуститься вниз не одетой в приличный костюм.
Граф растеряно взглянул на платье, затем на Анну, и опять на платье. Эдварду не приходилось раньше надевать платье на женщин, скорее чаще он их снимал, а для этого особого ума не нужно было, поэтому графини пришлось объяснять ему, что делать с корсетом, зачем столько крючков и что такое турнюр. Женская мода всегда была непонятна ему, особенно когда девушки носили платья раза в два больше их в ширину, так что идти рядом было просто невозможно! Мода изменилась, и, к счастью, немного упростилась. Поэтому через пять минут Анна была готова, хотя и выглядела вовсе не как человек. Но сейчас было не до таких мелочей…
Анна спустилась вниз, и граф видел, как тяжело дается ей каждый шаг… Ничего, пора привыкать, быть может, это не первый встреченный рассвет в ее жизни после смерти. Сам он вернулся в свою комнату, придумывая очередной «идеальный» план.
Недовольная, злая, разбуженная во время утреннего сна, чего не случалось прежде, графиня спустилась с лестницы с твердым намерением разобраться с нахальной охотницей, посмевшей придти с рассветом в дом вампиров. Да что она себе вздумала!
Очередной настойчивый стук резко прервался, когда графиня, наконец, распахнула дверь. Стремительным, почти незаметным движением Анна отскочила вглубь комнаты, машинально прикрыв рукой лицо, ведь вместе с незваной гостьей в комнату ворвался тусклый солнечный свет. Ева неторопливо сделала несколько шагов внутрь, вглядываясь в лицо встретившей ее женщины. Вот она какая, Анна Варвик — истинная леди, аристократка — и самый настоящий вампир! Охотница почувствовала это тут же, ей не нужно было для этого видеть белое, словно простыня, слишком худое лицо женщины, глубоко запавшие глаза и неестественно яркие губы.
Анна же стояла, непоколебимая, словно изваяние, и не менее внимательно смотрела на охотницу.
— Так вот оно что… — с легким удивлением в голосе проговорила Ева, — мне следовало догадаться раньше.
— Что вы имеете в виду? — подчеркнуто вежливо осведомилась графиня, но так и не предположила гостье войти и расположиться, хотя это и было верхом неприличия.
— Вот зачем Плантагенет так старательно уводил меня от этого дома, — охотница скрестила руки на груди, придирчиво рассматривая графиню.
Анна тем временем неторопливо переместилась к креслу, куда грациозно села (вернее — упала, сил стоять уже не оставалось) и смотрела на Еву, которая, в свою очередь, оставалась стоять.
— Как видите, мадам, — почти не двигая губами, произнесла графиня. — Но теперь, позвольте мне в свою очередь задать вам вопрос: что вам нужно в моем доме?
— Очистить его от нечисти, графиня Анна! — ответила Ева, понимая, что в последнее время эта фраза стала произноситься как-то слишком часто — раньше вампиры просто убивались безо всяких разговоров. — Где Плантагенет?