Боевики достали из тайников оружие, выставили блокпосты и расстреливали всех подозрительных. По иронии судьбы на таком блокпосту погибли родственники столичного префекта. Они были хуту, но внешне выглядели, как тутси, что и решило их судьбу. К вечеру 7 апреля премьер-министр, политики и государственные служащие умеренных взглядов, бизнесмены, связанные с оппозицией, были уничтожены. Всем инакомыслящим вначале заткнули рот, а потом на всякий случай убили. Молчание их не спасло. К середине мая 26 из 33 лидеров PSD (Социал-демократической партии) были казнены — вместе с ними погиб и классовый анализ проблем Руанды. Политицид проторил дорогу геноциду.
8 апреля Багосора отказался от плана создания военной хунты. В течение трех дней путчисты сформировали гражданское правительство. В кабинет вошли 12 радикалов от MNRD, включая трех заговорщиков из «Малого дома», 8 радикалов хуту из других партий, в основном южан, — это была попытка расширить социальную базу режима в регионе, где главенствовала оппозиция. Фродуард Карамира, глава MRD (Демократическое республиканское движение), был ключевой фигурой среди союзников радикальных хуту. 8 апреля он обратился по радио ко всем радикалам, к каким бы партиям они ни принадлежали, объединиться и поддержать режим. 12 апреля он же призвал уничтожить всех тутси (в 1999 г. по приговору суда Карамира был казнен). Серым кардиналом кабинета был Каремера, бессменный министр и член «Малого дома», ключевая фигура в обеспечении взаимодействии MNRD и Интерахамве в начале 1990-х. Теперь в качестве министра внутренних дел он имел полномочия назначать и смещать префектов — важнейший административный ресурс. Как вице-председатель MNRD, он входил в тройку высших руководителей Интерахамве, члены этого движения и стали главными организаторами геноцида.
Совладать с сопротивлением армии удалось не сразу. Старшие армейские офицеры встретились с членами правительства 16 апреля. Военные требовали прекращения массовых убийств. Они утверждали, что это разлагает моральный облик солдат, ослабляет армию и в конечном счете ведет к поражению. На следующий день начальник штаба армии был смещен, недовольные офицеры армии и полиции были запуганы, арестованы или переведены во фронтовые части. На их место поставили более надежных. Рядовые солдаты просто выполняли приказы, некоторые делали это с явным удовольствием (African Rights, 1994: 132–149; Des Forges, 1999: 104–109, 187–195, 268–269, 434–446, 462, 500; Melvern, 2000: гл. 12; Ubutabera, 29 сент. 1998).
Многие аналитики указывают на сплоченность преступного режима Руанды (напр., Braeckman, 1994; Chrétien et al., 1995:379; Reyntjens, 1995). У них есть резон. Ведь Руанда была «Швейцарией Африки», ухоженная, упорядоченная страна с необычайно эффективным для Африки общественным управлением. Вертикаль власти связывала в один организм правительство, 11 региональных префектов и субпрефектов, 145 мэров, их советников, полицейские силы каждого округа. В маленькой, густо заселенной стране, с хорошими дорогами был обеспечен достаточно эффективный административный контроль, действовавший также через институции гражданского общества — церкви, сельские кооперативы, торговые и кредитные товарищества, негосударственные организации. Сейчас эта страна была расколота сверху донизу на партийные фракции и группы, поэтому и геноцид нельзя считать государственным геноцидом в строгом смысле этого слова. Партийные и административные должности взаимодополняли друг друга, ответственный руководитель имел очень высокий социальный статус в своей среде. Государство не было вполне отделено от общества в этой некогда единой, а теперь разобщенной стране. Радикалы начали кадровую революцию. Три из 11 префектов лишились постов, 2 из них были казнены. Несколько десятков субпрефектов и мэров тоже были отправлены в отставку (Des Forges, 1999: 264–265).
Колеблющихся устрашили ходившие из рук в руки списки с перечнем неблагонадежных лиц. А вдруг в этом списке есть и моя фамилия? Путаницы было много, порой убивали не тех, кого было нужно. Томас Камилинди, оппозиционный журналист, уже стоял под прицелами винтовок, когда проходивший мимо знакомый майор хуту вскрикнул: «Томас? Ты что?» Тот ответил: «Они меня хотят прикончить». Майор (Томас его так и не узнал) остановил расстрел. Журналисту повезло, везло ему и в дальнейшем — он сумел выжить (Gourevitch, 1998: 122). Вскоре самые несговорчивые офицеры и полицейские были вынуждены сотрудничать с режимом — на карту была поставлена их карьера и жизнь. Новой власти должны были подчиниться все: от местного жандарма до дворника. Штраус (Straus, 2004) указывает, что убийства начались 7 апреля, они перерастали в массовые убийства медленно или быстро, но захлестнули всю страну за три недели. Префектуры, которые традиционно поддерживали покойного президента, стали первыми, где был развязан геноцид. Это были Гисеньи, Рухенгери и столица. Юг страны плелся в хвосте. Штраус установил прямую зависимость между влиянием местных отделений MNRD и CDR и размахом геноцида. Массовые убийства прежде всего начались в более богатых провинциях страны, там, где у государственной партии было много сторонников и клиентел. Другие социоэкономические и демографические переменные (включая удельный вес этнических групп в каждом регионе) не имеют корреляции со скоростью распространения геноцида.
Локально исход противостояния зависел от грубой силы. Пара винтовок, дюжина гранат и разъяренная толпа человек в 50, вооруженная мачете и другими орудиями крестьянского труда решали все. В регионах под властью радикальных MNRD и CDR местные руководители и примкнувшая к ним радикальная элита начали систематические убийства почти не оказывавших сопротивления тутси. Там, где не было такого единодушия, чиновники и элиты соблюдали нейтралитет, выжидая, какая социально-этническая группировка возьмет верх. Бывало, что некоторых тутси убивали, а других брали под защиту.
Если вооруженные радикалы решительно вступали в бой и если им помогали боевики, прибывшие из соседних районов, исход был предрешен. В районах, где оппозиция была сильна, события развивались не так стремительно. Убийств было немного до тех пор, пока там не появлялось подкрепление. Получив поддержку от соседей, радикалы хуту громили оппозиционеров и приводили к послушанию умеренных. Новый порядок устанавливали парамилитарные отряды, иногда в этом участвовала и армия. Местная полиция и жандармерия либо уклонялись от вмешательства, либо открыто выступали против геноцида. Разберем эту ситуацию на нескольких примерах.
В провинции Гисеньи, вотчине MNRD, радикалы сразу же заявили о себе. Префект и командующий местного гарнизона были членами «Малого дома», уроженцами провинции. Боевики Интерахсыве прошли школу насилия еще в начале 1990-х. Внятные и четкие приказы убить всех тутси и оппозицию хуту исходили от высших руководителей MNRD. Им беспрекословно повиновались. Секретарем местного отделения Интерахамве был Омар Серушаго, местный уроженец, 1957 г. р. Его отец был другом Хабиариманы, что дало право сыну обратиться к родственникам покойного президента и попросить прислать надежных людей на блокпосты. На судебном процессе в Аруше Серушаго признался, что получил прямой приказ от местного MNRD начать уничтожение тутси утром 7 апреля. Это едва ли не главное свидетельство того, что геноцид начался, как только власть оказалась в руках у «Малого дома». Серушаго сотрудничал со следствием, проявил раскаяние и был приговорен всего к 15 годам (Des Forges, 1999: 199; ICTR-98-39; Ubutabera, 12 окт. 1998, 16 февр. 1999).
Префектом в Кибуйе был Клемент Кайишема. Он родился в 1954 г. в крестьянской семье. Его мать была неграмотной, но отец, образованный человек, работал учителем в местной школе. Кайишема закончил колледж, начал служить клерком в местном суде, но потом выиграл грант и получил медицинское образование в национальном университете. Он стал врачом и заведующим местной больницей. Став большим человеком в местном масштабе, он активно занялся работой в тогда умеренной Центристской демократической партии (PDS). Когда радикальное крыло хуту завоевало в партии большинство, Кайишема был назначен префектом. Свидетели называли его фанатиком и палачом, сам же ответчик утверждал, что, напротив, был смущен и напуган вспышкой насилия в Кибуйе в 1992–1993 гг., когда фракционная грызня между партиями выплеснулась на улицы, пролилась кровь и погибли многие тутси. РПФ занял ключевые позиции в префектуре, что привело к массовым убийствам. Кайишема рассказал, что вся деятельность префектуры была парализована, что не хватало таких элементарных вещей, как бензин, что зарплаты сотрудников были заморожены. Он понял, что радикальные меры необходимы, что если РПФ уступит власть, с его карьерой будет покончено. 11 апреля его вместе с пятью другими префектами вызвали в Кигали для получения инструкций. В столице от них потребовали активных действий. Сам префект утверждал, что не соглашался на резню, пока его не припугнули. Кроме того, было убито несколько жандармов. «Мы стали заложниками ситуации, справиться с ней было не в наших силах». В то же время свидетели показали, что 12 апреля он обратился к добровольцам: «Тутси — это грязь, ее надо убрать». Канадской сестре милосердия он объяснил, что уничтоженные тутси были «предателями». 15 апреля взбунтовавшиеся жандармы и их начальник были отправлены на фронт. Тутси отступали к холмам Бисесеро, их преследовали по пятам, в резне погибло не менее 10 тысяч человек. Нападением руководил сам Кайишема, он же приказал отконвоировать задержанных тутси на футбольный стадион в Кибуйе. 18 апреля всех задержанных прикончили. Суд признал Кайишему виновным в геноциде и приговорил к пожизненному заключению. Кайишема был втянут в геноцид, дорожа карьерой. То, что требовало от него начальство, он исполнил руками своих подчиненных (ICTR-95-1-T; Ubutabera, 14 сент., 28 нояб. 1998).
В его юрисдикции была община Мабанза. Ее мэр Игнас Багилишема был оправдан по всем статьям обвинения (ICTR-95-1A). В 1994 г. в общине уже кипели этнические страсти. Багилишема был чиновником достаточно умеренных взглядов, бессменным мэром общины, где проживало много тутси (порядка 30 % всего населения). Наступление РПФ усилило позиции радикальной фракции MDR. Местный партийный босс Лорен Семанза стал заместителем мэра. С 1992 г. Семанза пытался выбить из-под мэра кресло, а в 1994 г., рассказывает свидетель, пользовался большим влиянием, чем его начальник. Багилишема принял обычные меры обороны военного времени, в частности он направил Кайишеме список подозреваемых в хранении оружия (в основном это были тутси). В начале 1994 г. он начал военную подготовку бойцов