Заместитель Тисо, Киршбаум заявил: «Нация сама по себе не может шагать в ногу по предначертанному ей пути, ибо интересы у людей разные, и всегда есть искушение свернуть в сторону. Из этого логически вытекает необходимость в твердом, авторитарном руководстве». Во-вторых, идея органической нации всегда предполагает, что этническое меньшинство или политические оппоненты могут быть лишены равноправного членства в сообществе.
Катехизис националиста включает в себя три главных пункта:
1) национальный характер, ментальный код народа неизменны и отличают его от других народов;
2) созданное народом государство выражает его единую волю;
3) у народа есть право избавиться от «чужаков», разлагающих дух нации.
Националисты косо смотрели на полиэтнические государства и даже ассимиляцию не считали достаточной мерой. В конце XIX века меньшинства Восточной Европы испытывали постоянное давление по возрастающей — добровольная ассимиляция сменялась принудительной, принудительная — изгнанием. Между 1870 и 1910 г. свыше 5 миллионов восточных европейцев несемитского происхождения были вынуждены эмигрировать из тех районов, где они составляли этническое меньшинство. В особенности это касалось словаков, хорватов, немцев и словенцев (Marrus, 1985; Pearson, 1983). Положение становилось совсем отчаянным, если людей традиционно иной веры вдобавок клеймили новым расово-национальным тавром. Так произошло в Европе с евреями и мусульманами. Здесь я сосредоточусь на еврейском вопросе, проблему мусульман мы разберем в следующей главе.
Евреи столетиями были объектом религиозного и экономического давления. В экономике «христопродавцы» были обречены исполнять не слишком выгодную роль торговых посредников и менял, поскольку у них не было права владеть землей и занимать общественные должности. Народное раздражение против эксплуататорских классов часто выплескивалось на евреев. Еврейские погромы были тем клапаном, через который выпускался пар из перегретого социального котла. Погромы сопровождались избиениями, грабежами и изнасилованиями. Если проносился слух, что евреи похитили христианского младенца, чтобы совершить ритуальное жертвоприношение, погром обычно заканчивался массовыми убийствами. Но многие ли хотели избавиться от евреев? Ведь это были очень полезные люди. Периодически евреев пытались обратить в христианство (равно, как и мусульман), но это был традиционный способ ассимиляции и других народов. Новое время добавило новые методы дискриминации. Во-первых, когда в Европе стали создаваться демократические институты, евреев лишали права гражданства или объявляли неполноценными гражданами. Во-вторых, согласно органическим расовым теориям, евреев стали рассматривать скорее как расово неполноценную группу, чем как просто адептов другой религии.
Евреям пришлось хуже всего там, где их оказалось больше всего, — в России. Погромы приобретали характер кровавых и беспощадных чисток. В 1881–1883 гг. после убийства императора Александра II из евреев сделали козла отпущения — выяснилось, что одна из заговорщиц была еврейкой. Общественные деятели и пресса нагнетали всеобщую истерию, а блюстители порядка предпочитали не марать рук. Не исключено, что министр внутренних дел Плеве был причастен к организации еврейских погромов, хотя публично заявлял лишь о своем желании ассимилировать богоизбранный народ в русскую национальную культуру. И все же погромы были делом рук социальных низов. Чаще всего они происходили в промышленных центрах, на железных дорогах, погромщиками были в основном заводские и фабричные рабочие. Можно даже усмотреть сходство погромов с тогдашними русскими стачками, яростными мятежами, в которых участвовали молодые, неженатые рабочие (недавние выходцы из деревни), пьяная разнузданная толпа, обуреваемая темными инстинктами. В последующие десятилетия противоречия между трудом и капиталом постоянно подпитывали ненависть к евреям (Friedgut, 1987; Klier, 1993; Wynn, 1992). Большей частью это были избиения, изнасилования, грабежи, преднамеренные убийства случались гораздо реже.
Позже массовые беспорядки в России стали более политизированными и еще более кровавыми. Волна народных мятежей прокатилась по всей стране в 1905–1906 гг., чему способствовали русско-японская война и революция 1905 г. По убеждению многих, за спиною врагов нации стояли опять-таки евреи. Погромы учащались, зреющее недовольство мобилизацией в армию вымещалось на евреях, расправы стали еще более кровавыми, когда евреев объявили социалистами и они стали жертвой контрреволюционеров-черносотенцев, вскормленных самой консервативной частью российского политического спектра. Царское правительство было встревожено размахом насилия (погибло 3000 евреев), но было убеждено, что погромы можно использовать для консолидации народных монархических настроений. В личной переписке царя прослеживается беспокойство тем, что среди революционных лидеров чрезвычайно много евреев. С той поры антисемитизм стал неотъемлемой частью политической идеологии российских правых. В свою очередь, все больше молодых евреев примыкало к левым движениям или поддерживало идею политического сионизма — воскрешения еврейской государственности в Палестине. До 1914 г. более двух с половиной миллионов евреев Восточной Европы эмигрировали на Запад.
Первая мировая война еще больше обострила проявления органического национализма на этих огромных территориях. Война разрушила многонациональные государства, нанесла удар по традиционному консерватизму народных масс, укрепила концепцию всеобщего государства во благо народа и успешного планируемого экономического развития. Огромные армии той эпохи стали горючим материалом для будущей вооруженной борьбы за социальные и национальные идеалы, борьбы, в которой были задействованы и военные, и парамилитарные формирования. В своей работе «Фашисты» я показал, как много ветеранов фронта и политических активистов вступало в парамилитарные организации. За исключением гражданской войны в России и Испании, оружие в руки брали правые, а не левые. В Италии, Германии, Австрии, Венгрии, Румынии (и даже в Испании) потери левых убитыми в массовых беспорядках в два раза превосходили потери правых. Левые много говорили о революции и вооруженной борьбе, но это были только разговоры. Когда чернорубашечники Бенито Муссолини устраивали вооруженные вылазки, итальянские левые выходили на демонстрации — и не более. Идеология левых отторгала идею милитаризма, и это обрекло их на поражение.
Ультраправые все чаще расценивали своего главного политического врага, большевизм, как внешнюю угрозу. Немецкие и итальянские правые обрушивали репрессии на славян, при этом евреи оставались их традиционным врагом во всей Восточной Европе. Возник противоестественный симбиоз двух понятий — жидобольшевики. Большевики не были антисемитами. В 1921 г. при Ленине 6 из 21 члена Центрального комитета партии были евреями. Более того, евреи заполонили собой высшее управление ЧК — советской тайной полиции. Это давало козырь в руки правых антисемитов — они получили основание считать евреев убийцами и садистами. У евреев не было преобладания в партийных структурах низового уровня, но это уже не имело никакого значения. Был важен сам факт — впервые в истории евреи стали играть выдающуюся политическую роль за пределами собственной общины. Сразу после окончания Первой мировой войны правые в России, на Украине, в Польше, в балтийских государствах, в Румынии, Венгрии начали провоцировать местное население на уничтожение евреев (Marrus, 1985: 62–64). Среди ультралевых тоже хватало антисемитов, но их лидеры не разделяли идею антисемитизма в принципе, поскольку юдофобия противоречила идеалу социалистического или анархического интернационализма. Русское рабочее движение возглавили марксисты, и антиеврейские настроения масс резко пошли на убыль по сравнению с временами царизма.
Гражданская война на Украине спровоцировала кровавые еврейские чистки, что стало провозвестником еще более страшного геноцида евреев во Второй мировой войне. В гражданскую войну — по некоторым подсчетам, было уничтожено от 50 до 150 тысяч евреев, что составляло от 3 до 10 % их общей численности на Украине. Примерно 10 % украинских евреев были уничтожены Красной армией и украинскими повстанческими отрядами. Примерно четверть уничтоженных евреев — дело рук украинских националистов. И более половины погибших — на совести Белой армии. Гражданская война шла с предельным ожесточением. Жители сел и городов подвергались беспощадным репрессиям при малейшем подозрении в сотрудничестве с врагом. Еврейские общины часто поддерживали Красную армию, потому что красноармейцы гораздо милосерднее относились к простому люду, чем их противники. Евреям пришлось ответить и за это. Они составляли меньшинство среди коренного населения, не сочувствовавшего красным. Погромы последовали незамедлительно.
Идеология правых часто признавала чистки необходимыми. Украинские воинские предводители (гетманы) объединяли восставшее крестьянство под лозунгами «Смерть жидам и коммунистам!», «Смерть жидам! За веру и Отечество!», «Евреи — пособники наших вековых врагов». В этой ненависти смешались разные чувства: бунт против засилья русских (теперь уже большевиков), которым прислуживают безродные космополиты-евреи, и православная юдофобия против тех, «кто распял Христа». Лидеры белого движения проповедовали более изощренный политический антисемитизм: все беды России проистекают «от тлетворной бациллы жидобольшевистского заговора». Стилистически это близко к языку эсесовцев. Даже более либеральные сторонники Белого движения кадеты не осуждали погромы, поскольку антисемитизм и им приносил политические дивиденды. Шульгин, близкий к белому генералу Деникину политик, был потрясен жестокостью погромов, отмечая: «древнее средневековое зверство захлестнуло улицы Киева». Но и он настаивал, что «евреи должны признаться и покаяться перед всем миром (за свое) активное участие в большевистском безумии». Шульгин говорил, что «испытание ужасом должно наставить евреев на путь истинный». После поражения русские белоэмигранты познакомили Запад с пресловутыми «Протоколами сионских мудрецов», фальшивкой, которая должна была разоблачить несуществующий мировой сионистский заговор. Русские эмигранты подлили масла в огонь тлеющей этнорелигиозной ненависти среди «народных националистов». Молодой Генрих Гиммлер прочитал «Протоколы». В своем дневнике он написал: «Книга превосходно объясняет все и ука