Заметьте, как поздно слились воедино органический национализм, этатизм и насилие. То, что именно младотурки, а не султан и не исламские реакционеры станут инструментом уничтожения, сильно удивило бы армян в 1912-м, а может быть и в 1913 г. Вплоть до августа 1914 г. младотурки пытались привести в действие свой вариант Плана А — союз с армянами. Как мы увидим из следующей главы, их План Б — массовые, но строго избирательные депортации — возник стремительно и еще стремительнее превратился в План В — еще более массовые и кровавые депортации. Логика кровопролития вызвала к жизни План Г — геноцид. Он не был продуманным, организованным, сознательным истреблением людей, как это обычно утверждается. Что вполне соответствует моему тезису 6: кровавые чистки редко бывают изначальным намерением их исполнителей. И не впервые в истории многообещающее политическое движение выродилось в вакханалию насилия. В этом мы убедимся в последующих главах.
ГЛАВА 6Армения, IIГеноцид
Геноцид имеет место там, где есть массовость жертв и массовое стремление убивать. Мы не знаем точного числа армян, убитых после 1915 г. Мы даже не знаем, сколько армян проживало в Турции[38]. 1,2–1,4 миллиона погибших в 1915–1916 гг. — цифра наиболее близкая к истине. Резня вспыхивала и после ухода британских и французских оккупационных войск, когда погибли еще тысячи человек. Вполне возможно, что армяне потеряли две трети своего населения. Многим удалось спастись, уехав заграницу. К 1922 г. в Турции оставалось не более 10 % армян, живших там в 1914 г. А значит, это был едва ли не самый страшный геноцид XX столетия. Погибло гораздо больше мужчин, чем женщин и детей. Из тех 180 тысяч армян, что выжили в лагере Дейр-эз-Зор в мае 1916 г., лишь 10 % были мужчинами (в основном пожилого возраста), 30 % — женщинами, 60 % — детьми (Kévorkian, 1998: 224). Но и мужчин, и женщин, и детей убивали в огромных количествах, выживших детей и женщин насильственно обращали в ислам, и то, что произошло, было не чем иным, как попыткой уничтожения армянского народа. Слова «геноцид» тогда еще не существовало, но, судя по цифрам, произошел именно он.
Был ли он преднамеренным? Был ли он заранее разработанным планом правительства?
Многие исследователи говорят, что да (напр., Dadrian, 1995; Melson, 1992). Некоторые с ними не соглашаются (Adanir, 2001; Suny, 1998). Я отчасти разделяю точку зрения последних: и планирование, и организация массовых убийств могли быть спонтанной реакцией на изменчивые обстоятельства кризиса. Но неопровержимого доказательства, что четкий приказ на геноцид был отдан верхушкой государственной власти, не существует (нет таких доказательств и во всех остальных случаях, рассматриваемых в этой книге)[39].
Тем не менее правящая партия «Единение и прогресс» в 1914 г. становилась все более радикальной, что впоследствии подтолкнуло ее к проведению геноцида. Кое-кто из правящей верхушки говорил, что война — это уникальный шанс устранить армян и раз и навсегда решить армянский вопрос. Что под этим подразумевалось, не вполне ясно. Младотурки пока не имели большинства, не было у них и безоговорочной поддержки двух столпов турецкой политики — Энвера и Талаата. Энвер явно склонялся к радикалам после возвращения в Константинополь с Кавказа, где он потерпел поражение от русских. Еще 22 января 1915 г. он похвалил армян и армянских солдат за верность родине, а через месяц гневно обрушился на них же, переложив вину за свои стратегические ошибки на армян. Некоторые немецкие военные советники предлагали выселить армян из пограничных районов, чтобы они не сотрудничали с русской армией (Dadrian, 1995: 34–42). Впоследствии Талаат-паша сказал американскому послу, что вопрос о депортациях «решился не сразу… это был итог долгих и трудных размышлений» (Morgenthau, 1918: 333).
Да, депортации планировались в 1915 г., но что именно предполагалось? Некоторые турки использовали это слово как эвфемизм, обозначавший нечто куда более страшное, но остальные-то нет. Принудительные депортации можно было провести в рамках Плана Б, после того, как рухнул План А — совместная борьба с армянскими националистами против общего врага. Первоначально План Б предполагал переселение потенциально неблагонадежных армян из зоны, где велись боевые действия, чтобы они не смогли в них участвовать. Подобная акция таила в себе то, что я бы назвал тактическим капканом: раз начав что-то делать, трудно остановиться на достигнутом. Этот план мог легко перерасти в План В: депортацию армян подальше от уязвимых коммуникаций и оперативного тыла, что означало бы выселение почти всех армян из Анатолии. Их могли бы отправить в более «спокойные» и почти не приспособленные для жизни пустыни на юге. После военных катастроф начала 1915 г. произошло именно это. В январе Восточный фронт трещал по всем швам под натиском русских, британцы одержали победы в феврале в зоне Суэцкого канала и в апреле в Месопотамии. Высадка английского десанта на побережье Сирии становилась практически неизбежной. Вместо этого 18 марта флот Антанты нацелился на Константинополь, войдя в Дарданелльский пролив. Операция провалилась, и тогда 25 апреля англичане высадились в Галлиполи, всего в нескольких милях от столицы. Это была попытка окончательно вывести Турцию из войны. Константинополь был охвачен паникой. Последнюю ставку власти сделали на Анатолию, этот редут должен был устоять любой ценой, если войну вообще можно было выиграть.
Чтобы понять, почему Османская империя перешагнула через грань и обратилась к кровавым чисткам среди армян, будет полезно взглянуть на карту 6.1. Обратите внимание на связь между расположением фронтов и армянскими депортациями.
Среди турецких правителей было распространено убеждение, что армяне могут стать коллаборантами, отсюда и их желание очистить от армян турецкую Анатолию. Массовые депортации вначале рассматривались как временная необходимость, но радикалы считали, что они могут стать долгосрочным и окончательным решением армянского вопроса в Османской империи.
План Б был (и остается) для турок рациональным выбором, тем более в той ситуации, когда армяне начали помогать русским (напр., Izzet Pasa, 1992: 200–209; Yalman, 1970: 326–332). План В оправдать труднее, хотя Халил Берктай (Milliyet, 20 окт. 2000) обосновывает его в жестких терминах военного времени:
Турок оттеснили и загнали в угол… после высадки англичан в Галлиполи мы могли потерять и Стамбул, и тогда бы пришлось отступать в Анатолию. Для турок не осталось бы иной земли, кроме сердца Турции — Анатолии. Но именно там банды армянских националистов объединились с русскими, действовавшими на Восточном фронте. Нас постоянно преследовал кошмар, что мы можем потерять и Анатолию.
Карта 6.1. Геноцид армян в Турецкой империи, 1915 г.
Предоставлено Армянским национальным центром (ANI). https://armenian-genocide.org
Размер кругов, выделенных розозовым, соответствует количеству уничтоженных.
ѻ — концентрационные лагеря
План В ни в чем не противоречил традиционной османской практике выселения непокорных народов. В 1913 г. христианские деревни в восточной Фракии были сожжены войсками специального назначения (подробнее об этом позже), чтобы устрашить и принудить к бегству всех окрестных христиан. В середине 1914 г. некоторые греческие поселения и фермы по побережью Эгейского моря тоже подверглись разгрому. Осенью полицейские силы обрушились на сионистские общины в Палестине. Приказ об этих репрессиях поступил от губернатора Яффы (Kaiser, 2000b, 2001а; Karsh & Karsh, 1999: 166–167). Это чем-то напоминает кровавые этнические чистки в Югославии в 1990-е гг.: резня, поджоги, изнасилования для того, чтобы вселить ужас в оставшихся в живых, но не для того, чтобы уничтожить народ. Исходила ли эта политика от всего правящего режима или лишь от радикальной фракции партии «Единение и прогресс», которая в годы кризиса контролировала весь репрессивный аппарат? С уверенностью я этого сказать не могу, хотя и склоняюсь к последнему варианту. Думаю, что позже, в конце 1915 г., военные поражения заставили Энвера и Талаата пойти именно на такие беспощадные меры.
Но даже и в военное время План В не проводился как единое целое и не помещался в отведенные ему рамки классических полицейских депортаций. Ведя войну, одряхлевшая империя из последних сил старалась обеспечить армию. По сравнению с другими воюющими великими державами, куда большая часть прибавочного продукта в Турции шла на нужды войны. И этот продукт часто отбирался у народа силой. Во время войны около 240 тысяч турок умерли от голода и болезней, в боевых действиях погибло 325 тысяч (Ahmad, 1993; McCarthy, 1983). Это был невероятно высокий уровень страданий[40]. В условиях общей разрухи массовые депортации сотен тысяч армян должны были привести к столь же массовым жертвам. Нам неизвестно о каких-либо организованных планах их переселения, их просто вышвырнули в безлюдную пустыню. Армянам было запрещено владеть собственностью, они не получали государственной помощи и, конечно, не имели навыков выживания в пустыне. Большинство было обречено на смерть. Даже если мы согласимся с турецкой интерпретацией этих событий, мы все равно обнаружим все те же кровавые депортации с элементами политицида, беспощадным обращением с жертвами и переходом к этноциду. Кто автор этих планов? По непроверенным воспоминаниям Хусейна Кахита, Центральный комитет в середине февраля 1915 г. принял решение о геноциде. Он пишет, что трое из десяти присутствовавших членов (Гёкалп, Кара Кемаль и Митхат Шукру) голосовали против. Он пишет также, что в Комитете преобладали радикалы, как то Энвер-паша, Талаат-паша и три лидера «Специальной организации» Тешкилят-и Махсуса (Teskilat-I Mahsusd),