Теперь Алан крался по переднему коридору на цыпочках по покрытому соломенным настилом полу, вцепившись правой рукой в левую руку Камиллы. Только мельком глянув в кабинет, он остановился от шока, который можно было назвать антикульминацией или облегчением.
Так называемым «взломщиком» оказалась Мэдж Мэйнард. И это само по себе было не меньшим шоком и загадкой. Она положила маленький электрический фонарик на письменный стол посредине кабинета, так что его луч был направлен поперек старинного шератоновского бюро у правой стены. Крышка бюро была опущена. Босиком, в тонкой ночной рубашке, с растрепанными золотыми волосами, глядя в сторону, Мэдж пробегала пальцами по маленьким дверцам и отверстиям для бумаг, находившимися внутри. Ее голос, тихий и заторможенный, продолжал стенать в тишине.
– Где он? – спросила она, ни к кому не обращаясь. – Где ящик и как он открывается? Он никогда мне о нем не говорил.
Когда эта нота отчаяния достигла его, Алан вдруг почувствовал, что Камилла вцепилась в его правую руку и настойчиво тянет его обратно на внутреннюю лестницу. Он сдался и последовал за ней. Оказавшись под укрытием лестницы, Камилла обвила его шею обеими руками и притянула голову вниз, чтобы яростно зашептать:
– Как она туда попала? Что это значит?
Собственный шепот Алана был едва слышен:
– Они дали ей слишком много успокоительного, только и всего. Мэдж проснулась, одурманенная лекарствами, не сознавая, что делает, и побрела наверх, ведомая какой-то своей безумной идеей. Мы не можем ее там оставить; мы должны отвести ее обратно в ее спальню.
– Разве не опасно будет разбудить ее?
– Она ведь не лунатик, знаешь ли, просто она сейчас в полубессознательном состоянии.
– Алан, что она там ищет?
– Не знаю. Вероятно, пытается найти потайной ящик в бюро; ее отец говорил, что там есть такой. Но зачем об этом беспокоиться? В любом случае мы не можем ее там оставить: она может упасть с лестницы и разбиться!
Все еще двигаясь очень тихо, хотя уже с меньшей осторожностью, поскольку теперь в ней не было большой необходимости, они вернулись к двери кабинета. Каким образом, размышлял Алан, следует действовать в подобной ситуации? Нужно ли обращаться с Мэдж так, как будто она находится в здравом уме, в той манере «без глупостей», в какой полицейский обращается к толпе, требуя, чтобы она разошлась? Или лучше будет безо всяких церемоний подхватить ее и отнести вниз?
Оба посеребренных луной окна были закрыты, он слышал жужжание кондиционера. И в этот момент Мэдж внезапно отвернулась от бюро и увидела их.
– Я не могу его найти! – произнесла она, протягивая руку к Камилле. Может быть, это не важно, может быть, это просто одна из моих глупых идей, но мне так хотелось бы его найти!
В глазах Мэдж застыла отрешенность. Забыв о бюро, она проплыла по комнате в своей белой ночной рубашке и подобрала электрический фонарик с края письменного стола. Камилла и Алан вошли в комнату. Алан мог поклясться, что Мэдж узнала их обоих.
– Глупый старый коммодор Мэйнард, – продолжала она, указывая лучом фонарика на раскрашенную фотографию над бюро. – Глупый старый коммодор Мэйнард и глупый старый колокол с его глупого старого корабля! Почему для меня все должно быть настолько сложно? Вот ты где, мой дорогой! – добавила она, обрывая себя.
Тонкий луч указывал сквозь дверной проем в коридор, на точку где-то за левым плечом Алана. Он резко обернулся – позади него никого не было.
– На самом-то деле тебя там нет, я знаю! – почти пропела Мэдж. Фонарик выключился, потом свет появился снова, дико выплясывая по потолку. – И ты не смог бы навредить ему, не так ли? Но и говорить с ним не стал бы! Я умоляла тебя быть откровенным и рассказать ему все. Что в этом могло быть плохого, даже если дела и обстоят именно так, как они обстоят?
– Мэдж… – начала Камилла.
– Да, Камилла, я узнаю тебя. Ты и Алан пришли помочь мне, правда? Но вы не можете мне помочь. Никто не может мне помочь, хотя я сделала только то, что должна была сделать, и даже в этом случае не так уж много. Ты ведь считаешь, что добрые намерения тоже что-нибудь да значат в этом мире, правда?
– Все в порядке, Мэдж, – заверила ее Камилла, – ты среди друзей, и все в порядке.
– Не все в порядке! – закричала Мэдж, направляя луч света прямо в лицо Камилле. – И они ничего не значат, они совсем ничего не значат.
Именно в этот момент Алан услышал топот ног, доносившийся откуда-то снизу, голос капитана Эшкрофта, голос доктора Фелла, звенящий в замкнутом пространстве голос Валери Хьюрет.
– Я опять это скажу, – заявляла Валери. – Мне ужасно жаль, что я вошла и перебила вас. Но там наверху Алан Грэнтам, и, возможно, его там убивают; и бедняжка Камилла тоже может погибнуть. Пожалуйста, поспешите!
Мэдж ничего этого не услышала. Она пребывала в состоянии некоей экзальтации, хотя ее слегка пошатывало.
– Разве это не смешно, – начала она, – что дорога в ад должна быть вымощена именно ими? Мне так говорили, когда я была маленькой девочкой, я никогда в это не верила, не больше, чем в большинство остальных вещей. И все же оказывается, что это правда! Именно там я теперь нахожусь, именно там я останусь… именно там, где… именно там, где…
Ее голос тоже задрожал. Электрический фонарик выскользнул из ее бесчувственных пальцев и упал на пол, не разбившись. Мэдж пошатнулась, ее колени подогнулись, глаза закатились. Алан быстро шагнул вперед и успел подхватить ее до того, как она рухнула.
Ее маленькое, хрупкое тело неподвижно лежало в его руках, когда в дверном проеме в свете луча появились капитан Эшкрофт и доктор Фелл, из-за их спин выглядывала Валери Хьюрет.
– Что здесь происходит? – выпалила Валери. – Убийца?..
Алан показал им бесчувственное тело:
– Никакого убийцы здесь нет. Только девушка, принявшая слишком много успокоительного и заблудившаяся во всех отношениях.
С помощью Камиллы он быстро объяснил, что произошло. Капитан Эшкрофт, не найдя выключателя в комнате, сначала подобрал упавший фонарик, а потом включил лампу с зеленым абажуром на письменном столе.
– Славные делишки, должен заметить! Генри в морге, эта девица здесь, а десять поколений их предков, вероятно, просто переворачиваются в гробу! Мы отнесем Мэдж вниз, в ее комнату; лучше снова вызвать доктора, просто на всякий случай; потом мы можем воспользоваться этой комнатой, пока старый король Коль закончит то, что он собирался. Хотите, я отнесу ее, молодой человек?
– Нет, ее очень легко нести. – На мгновение Алан моргнул, глядя на свет. – Если вы и доктор Фелл отойдете от двери…
– У меня есть идея получше. Я пойду впереди с фонариком, на этой чертовой лестнице нет света. И к тому же мне следует знать, где находится ее комната. Хорошенькое дело, э, когда полицейскому приходится быть сестрой-сиделкой! Ну да ладно! Полицейскому случается быть всеми понемножку.
Все спустились, кроме доктора Фелла. Этаж со спальнями был теперь мягко освещен настенными лампами между темно-желтых занавесей. Камилла и капитан Эшкрофт показывали дорогу к двери посреди коридора, шедшего параллельно фасаду дома.
В большой комнате, с множеством изящных вещиц позади большой двуспальной кровати, горел тусклый светильник. Мэдж, все еще без сознания, но уже легко дышавшую, опустили на постель, Камилла склонилась над спящей девушкой и поправила простыни.
– Боже правый в кустах! – воскликнул капитан Эшкрофт. – Будем надеяться, что этого вполне достаточно для одной ночи… Миссис Хьюрет!
– Да, капитан?
– Возможно, в этом нет необходимости. Но все же лучше позаботиться заранее. Мэм, будьте так любезны спуститься к телефону и вызвать доктора Уикфилда! Доктора Дж. С. Уикфилда, того самого, который приезжал сюда раньше. Его номер записан в блокноте около телефона.
Валери, стоя в сторонке, рассматривала свое величавое отражение в зеркале над туалетным столиком. Теперь, похоже, она оторвалась от своих мрачных мыслей:
– Спасибо, я знаю, кто такой доктор Уикфилд. И я немедленно все сделаю, разумеется. Но… что там говорил доктор Фелл о веревке?
– О чем вы, мэм?
– Я была за дверью, знаете ли. Я не особенно прислушивалась, но кое-что просто не могла не услышать. Доктор Фелл сказал что-то о куске веревки или об огромном значении куска веревки. Он определенно говорил об этом, я слышала!
– Ну, мэм, никогда не следует подслушивать под дверьми. Даю вам слово, капитан Эшкрофт, похоже, находился в состоянии еле сдерживаемой агонии, – вы все неправильно расслышали и все перепутали. Ни про какие веревки никто ничего не говорил в том смысле, в каком вы поняли. Во всяком случае…
– Конечно, если это дела полиции, я знаю, вы не можете мне сказать об этом. Я теперь пойду. – Валери пошла к двери. – Но нас всех это беспокоит; нам всем есть чего бояться; мы ничего не можем поделать с собой, когда нервы сдают и хочется кричать. – Положив руку на дверную ручку, она кивнула в сторону кровати: – Мэдж не угрожает опасность, не так ли?
– Опасность шока, вы имеете в виду?
– Опасность, исходящая от убийцы… – произнесла Валери и удалилась.
Некоторое время все молчали. Алан нервничал. Камилла поставила стул возле кровати. Капитан Эшкрофт начал расхаживать по комнате.
– Пусть сгорят мои штаны! – выкрикнул он, используя любимое восклицание Янси Била. – Я не зеленый новичок, и мне не следовало позволять этой проклятой женщине выводить меня из равновесия или читать мораль. Если доктор Фелл прав, Мэдж Мэйнард последний человек на зеленой земле Господа нашего, кто может сейчас находиться в опасности. Я это уже говорил и все же повторюсь: некоторые исключительно подлые личности шныряют вокруг, не важно, раскроили они чей-то череп или просто пишут хитроумные послания на школьной доске. И еще, если доктор Фелл прав, эта девчушка знает слишком много, и себе же во вред. По крайней мере, мы сделаем все, чтобы избежать опасности, мисс Брюс!
– Я никуда не уйду, капитан Эшкрофт!