– Гуляю, – сказал я. – Знаете, с детства любил лазить по всяким пещерам и с возрастом так и не смог свою любовь перебороть. А вы тут чем занимаетесь?
– Карту рисую, – сказала Илейн.
– Так вы спелеолог?
– Нет, я картограф.
– Кому нужна карта пещер?
– Если честно, то пока никому. Но я надеялась, что гномы могут ею заинтересоваться. Они основали поселение в восточной части острова, перелопатив при этом тонны породы, а тут есть несколько уже вполне готовых полостей, которые можно превратить в жилые районы.
Руку с кинжала она так и не убрала. Правильно делает, бдительность у девушки должна быть на первом месте. А то шатаются тут всякие.
– Заботитесь о мирном сосуществовании людей с другими народами?
– С гномами легче всего найти общий язык, – сказала Илейн. – И говоря откровенно, меня больше интересует золото, которое они заплатят за карту, чем их отношения с жителями нашего городка.
– У вас большая семья, которую нужно кормить? Много детей?
– По-вашему, одинокой девушке не нужны деньги?
– А вы одиноки?
– Вас что-то удивляет?
– Да. Меня удивляет тот факт, что, обладая вашей внешностью и, несомненно, некоторыми запасами ума, которые позволили вам стать картографом, вы не нашли мужчину, который бы зарабатывал золото для вас.
– «Некоторые запасы ума»? – переспросила она. – Вы думаете, что это комплимент?
– Э… А разве нет?
Она рассмеялась. Смех у нее был звонкий и легкий и столь же ласкал слух, как звук жетонов, падающих из игрового автомата, на котором вы только что сорвали джек-пот.
– Видно, что вы давно не общались с женщинами, – заключила она, отсмеявшись. – Где вы сидели взаперти, виконт? В Крепости Скрежета?
Крепость Скрежета – островная тюрьма, что-то наподобие американского Алькатраса. В ней содержат наиболее опасных преступников, в том числе и преступников-магов. Сроки заключения там пожизненные, а убежать еще никому не удавалось, поэтому ее вопрос следовало расценивать как шутку. Пошутим в ответ.
– В Черной Цитадели.
Она улыбнулась, но тут же сделала серьезное лицо. Преувеличенно серьезное.
– Так вы – Девятый? – спросила она грозно. – Воплощение всего ужасного, что есть на этой земле? Отродье Тьмы?
Я склонился в галантном поклоне.
Она выхватила из ножен кинжал и направила в мою сторону.
– Так узри же орудие своей погибели, сын падали! Узнай же, что в моих руках – зачарованный клинок, который только выглядит кинжалом. На самом деле я владею Первым мечом!
– Упс, – сказал я. – Как-то неудачно получилось.
– Крайне неудачно для тебя и очень удачно для меня, единственной женщины Хранительницы!
– Сдаюсь, – сказал я, подставляя грудь под удар. – Пронзайте.
– Получи. – Она сделала выпад кинжалом.
– Умираю, – прохрипел я, хватаясь руками за воображаемую рану в животе и сползая на пол, заслужив очередную улыбку.
И при этом чувствуя себя полным идиотом.
– Вставайте, виконт. – Она убрала кинжал в ножны и протянула мне руку. – Не стоит лежать на холодном полу, простудитесь.
Можно было ответить, что сыну падали и отродью тьмы никакие сквозняки не страшны, но я решил не переигрывать, сжал протянутую руку и поднялся с пола.
– Вы так и не ответили, что вы здесь делали, виконт.
– Называйте меня Кевином, миледи.
– Мне больше нравится обращаться к вам по титулу. Вы уходите от ответа?
– Ни в коем случае.
– Так что же вы делали в пещерах?
– Примерно то же, что и вы.
– Карту рисовали?
– Да, – сказал я. Следующим ходом она могла попросить бумаги для сравнения, поэтому я коснулся рукой головы и добавил: – Здесь.
– Зачем?
У меня был выбор. Можно было либо ответить на ее вопросы так, чтобы она поверила и не принялась искать истинную причину моего пребывания под землей, либо убить ее, чтобы она не задавала новых вопросов. Убивать ее мне не хотелось. Хотя я и Девятый, отродье мрака и сын своих родителей, убийство невинных людей не успело войти мне в привычку.
Но если не дать ей ответа, который ее убедит, она задумается, какого черта я здесь околачивался, начнет искать и, может быть, найдет путь к демону, который ее разорвет на очень мелкие клочки. Целеустремленную женщину каменная стена не остановит.
– Видите ли, я военный.
– Наверное, плохой военный.
– Почему?
– Потому что все хорошие военные сейчас маршируют в сторону Империи под знаменами Бортиса, – сказала она. – А вас они с собой не взяли.
– Я служу в военной разведке, – сказал я. – И имею задание проверить местные подземелья и установить, сможет ли армия использовать их в качестве временного убежища, если война с Империей пойдет не так.
– Империя находится на другой стороне материка, – напомнила она. – Далеко же вы собрались отступать.
– У меня приказ. – Я пожал плечами. – На мой взгляд, приказ глупый, но не выполнить его я не могу. Конечно, сейчас я предпочел бы скакать на лихом коне, рубя зомби с орками направо и налево, однако командование решило иначе и отправило меня сюда.
– И вы жутко недовольны, оказавшись в тылу?
– Был недоволен до встречи с вами, – сказал я. – Теперь же я нахожу свое положение весьма удовлетворительным.
– Хо.
– Что означал сей звук?
– «Хо» означает «хо», – сказала Илейн.
– Это не слишком информативно, – сказал я. – Кстати скажите мне, как картограф разведчику, вы знаете, в какой стороне тут выход?
– Да вы никак заблудились, виконт? – Она рассмеялась.
– Есть немного.
– Клянусь древними богами, я рада, что вы не на фронте и не от вас зависит судьба войны. – Улыбка смягчила жесткое высказывание. – Пойдемте, виконт, я выведу вас наружу.
И представляете себе, она таки вывела меня наружу.
По дороге мы очень мило побеседовали.
Она жила в маленьком городке неподалеку, у нее было трое братьев, двое из которых уже достигли призывного возраста и сейчас маршировали по направлению к моему родовому замку. Ее отец умер рано, и ей приходится много работать, чтобы помочь матери.
Она надеялась продать карту подземелий гномам, но я бы на ее месте не слишком рассчитывал на успех. Если бы данные подземные полости интересовали низкорослый народец, они бы уже давно были им заняты. А если гномы до сих пор не проявляли никакого интереса к этим подземельям, никакая карта не сможет его пробудить.
Я не стал ей этого рассказывать. Думаю, она и сама это знала.
Понимаю, что вел себя, как последний идиот. Армия союзников все ближе подходила к границам моих владений, а я, вместо того чтобы налаживать оборону и искать пути выхода из почти безнадежной ситуации, прогуливаюсь по склону горы черт знает на каком расстоянии от Цитадели, и… Флиртую с девушкой? Очень на это похоже.
В последнее время у меня были проблемы с женщинами. Точнее, у меня было столько других проблем, что на женщин просто не оставалось времени. И я должен признать, что ранее эта ситуация меня не слишком тяготила. Я слишком хорошо помнил о судьбе тех женщин, с которыми был знаком раньше. Их всех убили. Из-за меня.
Но тут я вдруг обнаружил, что я дико соскучился по ним. Мне было приятно идти рядом с девушкой, поддерживая легкую, ни к чему не обязывающую беседу. Обычный треп людей, которые только что познакомились и присматриваются друг к другу, стараясь понять, куда их заведет это знакомство.
– Кстати, виконт, что-то я не вижу ваших людей, – сказала она.
– В отличие от меня они – хорошие военные, – сказал я. – И их любимое времяпрепровождение – это сидеть в засаде так, чтобы их никто не видел. А я, между прочим, не вижу вашей лошади.
– Наверное, это потому, что у меня ее нет. Я пришла сюда пешком.
– Но город в нескольких милях отсюда.
– Вы – дворянин и военный, – сказала она. – Думаю, то вам этого просто не понять.
– Что именно?
– На свете существует такая очень неприятная штука, – сказала Илейн. – Она называется – бедность. Лошадь стоит денег. Лошадь нужно содержать в конюшне, а конюшня тоже стоит денег. И еще лошадь нужно кормить, и сено тоже стоит денег. У меня нет денщика, который бы заботился о моей лошади. У меня нет фуражира, который бы запасал для нее провизию. И у меня нет родителей, готовых все это оплатить.
– Простите, – сказал я. – Наверное, я был бестактен?
– Нет, – сказала она. – По крайней мере, не слишком.
– Как вы посмотрите на то, что я одолжу вам денег на покупку лошади?
– Сугубо отрицательно, – сказала она. – Я не принимаю денег от малознакомых людей.
А у хорошо знакомых ей людей денег просто нет, подумал я.
– Может быть, я сумею заставить вас переменить свою точку зрения за обедом? – спросил я.
– Нет, – сказала она. – Не сумеете.
– Тогда как насчет просто обеда? Без попыток убеждения?
– Сегодня я не могу, – сказала она. – У меня есть еще работа в городе.
– Я думал, вы картограф.
– Это мое хобби, – сказала она, – которое, я надеюсь принесет мне деньги. В будущем. А чтобы не умереть от голода сейчас, я работаю горничной в отеле. И мне надо поторопиться, чтобы не опоздать на работу.
– Тогда давайте встретимся завтра, – сказал я, – Когда вы заканчиваете?
– В восемь вечера, – сказала она. – Знаете паб «У Джорджа»?
– Нет.
– Тогда давайте встретимся на главной площади, – предложила она. – Мимо главной площади вы все равно не пройдете, даже если никогда раньше не бывали в городе. Она большая, находится в центре, и на ней стоит памятник.
– Памятник кому?
– Какому-то древнему королю, – сказала она. – Или герою. Боюсь, памятник находится не в таком хорошем состоянии, чтобы можно было внимательно рассмотреть черты лица или прочесть надпись на пьедестале.
– Так бывает, – согласился я. – Значит, в восемь вечера у постамента?
– Так и быть, – согласилась она. – А теперь извините, мне надо поторапливаться.
– А я пойду найду своих людей, – сказал я. – Отдам им приказы и все такое.