Покориться, чтобы обрести свободу
Дети лишь на третий год жизни способны выразить в словесной форме свои чувства. Для сильных эмоций ребенок подбирает соответствующие слова, но если в раннем детстве близкие с ним мало разговаривали, то и речь его будет бедной. После рождения ребенок не знает, что делать, и не контролирует ощущения. Для жизни в сенсорных условиях ему необходимо всему научиться. Чтобы не умереть, нужно покориться. Среда неизбежно накладывает отпечаток. Со дня рождения в распоряжении ребенка ограниченный набор поведенческих реакций, с их помощью он цепляется за знакомую фигуру, которую взрослые называют «матерью». Младенец узнает по форме и цвету только один предмет – сосок. Когда ребенок сосет грудь, он ориентируется на блеск глаз, их движение, низкие частоты голоса, пластику того тела, к которому относится грудь.
С момента, как в памяти ребенка впервые формируется базовое чувство безопасности, он может начать исследовать окружающий мир.
На этом уровне развития аппарата мировосприятия ребенок полностью зависит от сенсорного объекта рядом. Если по воле случая ребенок лишается такого объекта, навыки не развиваются и без стимулирования атрофируются.
Ребенок чувствует себя защищенным, открывает сознание поискам иной информации, помимо тела матери, и находит новый сенсорный объект, ассоциирующийся с матерью. Этот объект взрослые называют «отцом». Через несколько лет ребенок погружается в дискурс семьи и культуры, включается в родственные связи, которые участвуют в построении его идентичности. Внешнее окружение определяет три сферы: биологическую, эмоциональную и вербальную. Без них развитие ребенка невозможно.
Структура окружающих условий существенно влияет на ребенка. Чтобы стать самим собой, он должен подчиниться и принять отпечаток среды. Развитие протекает в трех сферах, составляющих его мир: сенсорика, эмоциональное восприятие и речь. Если одна из этих сфер не работает, матери нет в живых или с ней не все в порядке, эмоции болезненны, а дискурс травмирует, развитие ребенка искажается. Иногда организм отторгает влияние среды из-за генетической болезни, энцефалопатии или расстройств в развитии нервной системы. При нарушении взаимодействия между организмом и средой ребенок выбивается из сил, стараясь стать самим собой. Он с трудом воспринимает давление среды из-за неустойчивости развития. Для гармоничного формирования ребенку нужно покоряться и «управлять» биологическими, эмоциональными и речевыми ограничениями. Свой мир может увидеть и оценить только он сам.
Иными словами,
добиться внутренней свободы можно только при условии, что наш аппарат мировосприятия и мышления уже сформирован:
«Новое представление о свободе основывается на освобождении от бедности». Для психолога бедность сенсорики и речи часто связана с нищетой в социальном плане, трудными условиями семьи. В нуждающихся, но культурных семьях, полных любви, дети хорошо развиваются и не знают горя. Напротив, без условий для самореализации, если наставники не справляются или вовсе отсутствуют, ребенок развивается неправильно и не получает внутреннюю свободу в необходимой степени.
При невозможности самостоятельных суждений и решений, возникает облегчение от покорности тому, кто думает за нас.
Когда чувствуешь себя обреченным на несчастье, ищешь причины страданий или перекладываешь вину на «козла отпущения», и становишься еще несчастнее: «Во всем виноват Вольтер… моя мать… иностранцы… безбожники… элита… идиоты». В такой момент на «помощь» приходит тоталитарный дискурс. Те, кто не приобрел внутренней свободы с облегчением подчиняются защитнику, который при условии покорности глаголет истину и дарует надежду: «Я – ваш спаситель, если вы желаете свободы, покоритесь… очиститесь… смиритесь… перевоспитайте этих нехристей, ведь они не верят в то, во что верит обожаемый вами вождь». Единение толпы и их защитника рождает безумную любовь: «Я обожаю свой народ, – говорит спаситель. – Я готов умереть за него». Иван Грозный, Наполеон, Мао Цзэдун, Гитлер и другие вожди отдавали людям приказы умереть, отправляли их на войну, чтобы получить мир. Но любовный экстаз спадает, и по-прежнему несчастный народ обнаруживает обман, утопию под видом лакомства.
Никогда еще у счастливого народа не было правительства мечты.
«Щедрая смертоносная» или «полная презрения» утопия коммунистов – эта идеология распаляла толпу до тех пор, пока обман не раскрылся. Тогда массы предали смерти своего спасителя.
Чувство принадлежности играет важную роль в развитии тела и мышления ребенка, но когда под его влиянием формируется зависимость, человек теряет внутреннюю свободу и боготворит того, кто ведет его к порабощению. Такое происходит в парах, где сказочная любовь обезличивает одного из партнеров. Подобный процесс наблюдается на демонстрациях, когда массы идеализируют лидера, а также в отношениях матери и ребенка, если необходимая для развития привязанность превращается в клетку, мешает развитию внутренней свободы и придает покорности эротический характер.
Адаптация к миру зависит от эмоциональных отношений, которые оставили след в нашей памяти.
Тип привязанностей характеризует, как человек социализируется и устанавливает отношения с другими людьми. С десятого месяца жизни вне зависимости от культурного окружения у всех детей складывается тип привязанности. В общих чертах у 66 % образуется надежная привязанность, и, сталкиваясь с небольшими жизненными трудностями, они не теряют уверенности. У 20 % – избегающая привязанность, которая характеризуется скупым проявлением эмоций, спокойствием и отрешенностью. У 15 % тревожный тип – они счастливы с близкими, но ругаются с ними из-за невозможности находиться рядом постоянно. У 5 % дезориентированный тип, который свидетельствует о существенных сложностях в развитии. Классификация привязанностей условна. Скорее можно говорить о характеристиках, определяющих установление связей и меняющихся в процессе развития отношений.
Внешние события влияют на реакцию человека в зависимости от типа его привязанности. Когда событие происходит в сенсорной сфере, ребенок отвечает на него, как умеет. К конфликту между родителями, разводу или гибели одного из них человек приспосабливается с помощью сформировавшихся механизмов. При разладе в окружении дети с тревожным типом привязанности теряются еще больше. Тревожно-избегающий тип признается в любви родителям и при этом ругается с ними. Избегающий тип заявляет, что его эти дела не касаются. Такие люди мало подвержены воздействию, рассчитывают только на себя и не рассказывают о своих проблемах, стараясь относиться с безразличием. Дети с надежной привязанностью, задетые разладом в семье, анализируют ситуацию, а затем избирают стратегию в установлении отношений.
Можно ли утверждать, что приобретенная внутренняя свобода помогает справляться со сложностями и решать, как уменьшить собственные страдания? Дети с уязвимостью, приобретенной на раннем этапе развития, сильно страдают от стресса. Ребенок с надежной привязанностью воспринимает каждую новую ситуацию игрой-исследованием, а для ребенка с дисфункциональной привязанностью то же событие кажется опасностью. Под воздействием культуры с этими различными типами связаны социальные роли: тревожные при малейшей опасности бьют тревогу, избегающие без пререканий воспринимают любой научный или политический дискурс, из них также получаются хорошие ученики и пассивные граждане. Можно ли так объяснить различия в реакциях на социальные потрясения? Некоторые находят спасение в отрядах самообороны и из-за страха становятся агрессивными, другие эволюционируют и меняют свой тип реакции. Во всех случаях тип привязанности влияет на отбор информации из реального мира и ее эмоциональную окраску.
Человек облекает внутренний мир в слова, когда описывает события, поэтому все рассказы являются правдой. Люди с надежным типом привязанности анализируют и оценивают полученную из реального мира информацию, преобразуют ее в рассказ, соответствующий принятому в обществе дискурсу.
Способность говорить дает нам силу представлять события, отдаленные от чувственного мира.
Мы создаем бесплотную сущность, но ощущаем ее глубоко внутри. Так мы принимаем оторванные от реальности убеждения и считаем их очевидными.
В послевоенные годы я не мог просто рассказать, что со мной произошло: как в шесть лет меня арестовало французское гестапо, я сбежал, а меня искала префектура. Взрослые не верили в «неправдоподобную» историю. Они пережили войну в другой обстановке, жестокой или иногда приемлемой, поэтому в то же самое время они приобрели другой личный опыт. Они не могли или не старались абстрагироваться от собственных представлений, чтобы вообразить немыслимые испытания маленького шестилетнего мальчика, который был приговорен к казни, но благодаря невероятным обстоятельствам избежал ее.
В 1983 году после издания книги меня пригласили на региональное телевидение. Так я нашел всех свидетелей моего побега. Медсестра Дескубе подала мне знак, чтобы я бежал и спрятался в машине. Под телом умирающей Жильберт Бланше я скрывался. Нашел ее сына Жака Ранте Су и внучку Валери, – Жильберт рассказала им эту историю. Студента юридического факультета Жак де Леотара, он впустил меня в кухню университетской столовой, а Марго Фарж не один год укрывала меня в своем доме. Практически все эти праведники были преподавателями. Для меня эфир сыграл примерно такую же роль, какую играют передачи вроде «Жди меня», которые благодаря большому количеству зрителей дают больше шансов найти пропавших родственников. Как бы иначе я нашел этих людей? Без них я не мог доказать, что невероятная история – правда.
Страшное событие из детства заставило понять: люди, которые мне не верили, путем упрощения сформировали четкую картину мира. Отсутствие сомнений позволило им придерживаться выбранной линии поведения. Вопросы и размышления могли разрушить понятные и необходимые представления. Поче