му у людей сразу возникают убеждения? Не задавая вопросов, не предаваясь размышлениям, они заявляют: «Я тебе не верю. Сказки рассказываешь». Я услышал эту фразу после войны, и она заставила меня замолчать на сорок лет. У тех людей было ощущение правдоподобия, они не хотели разбираться со сложной реальностью. Их «недоверие» («я не доверяю твоей истории») в действительности представляло уверенность, успокаивающую ум.
Когда ситуацию для объяснения упрощают до схемы, уверенность слогана останавливает мышление.
Я постоянно оказывался в таком положении. В 1954 году я вернулся из Бухареста и попросил своих друзей-коммунистов объяснить, почему увиденное мной не соответствовало чудесной картине, которую рисовала партия. Мне давали четкий ответ: «Ты слишком молод, чтобы понять». Когда я упорствовал, мне говорили: «Если ты так думаешь, нам дальше не по пути».
Чтобы обрести уверенность, нужно четко сформулировать идеи, даже если после этого из них исчезнут любые возможные нюансы.
Все те люди знали теорему, у них была гипотеза для демонстрации. Для сохранения четкости они отгораживались от любого замечания, которое ставило под сомнение базовую предпосылку. С помощью такой интеллектуальной очистки гипотеза превращалась в аксиому, постулирующую правду: «Так правильно, потому что, по словам моего лидера, так правильно». Таким образом мы оказываемся в плену тоталитарных убеждений.
Несколько лет назад я выступал в Рамалле на мероприятиях, организованных Французским институтом. В этом центре палестинской автономии очень красивое здание университета, его в значительной степени финансирует Франция. Я выступал вместе с Мишелем Мансье, и нас очень хорошо приняли. Мы положительно отметили толерантность и открытость студентов и преподавателей, которые активно участвовали в мероприятиях. По возвращении во Францию, когда я хотел рассказать о прошедшем событии, меня резко раскритиковал «Бейтар», сионистская организация крайне правого толка, с одной стороны, и левые – с другой, то есть течения с диаметрально противоположными взглядами.
Представители «Бейтар» в интернете грозили меня побить, крайне левые из Марселя были преисполнены возмущения, а все из-за моих слов о том, что по вечерам мы ходили ужинать в хорошие рестораны в цветущих садах. «Там все разрушено, – вопили те, кто ни разу не посещал Рамалл, – Палестина – это же госпиталь под открытым небом». Канал Аль-Джазира поступил куда честнее, показал документальные свидетельства попыток жителей Газы построить страну на средства международной помощи и снял фильм о палестинцах, которые стали врачами и даже профессорами в первоклассных израильских госпиталях, где медсестры в платках с улыбкой ставят уколы пациентам с кипой на голове. Катарский медиаресурс с огромным финансированием также показал дома палестинцев, разрушенные поселенцами.
Чтобы жить в мире своих убеждений, экстремистам нужно отбросить все свидетельства, которые привносят нюансы в процесс размышления.
Так, уверенные в себе, они могли бы защищать идеи своего лидера.
Организовать внешний мир, выточить мир внутренний
Подобная тоталитарная позиция свойственна не только религии и политике, но и науке. В 1967–1968 годах в нейрохирургии я постоянно сталкивался со случаями атрофии головного мозга: в большей или меньшей степени, диффузными или локализованными, во фронтальной или височной доле, или в желудочковой системе. Кроме случаев гидроцефалии, предельно истончавшей кору головного мозга, причина атрофии была неизвестна.
В больнице Динь-ле-Бен я продолжил работу по описанию случаев атрофии, несмотря на возмущение некоторых коллег. Они не видели смысла в изучении этих аномалий, считая, что объем мозга не может уменьшаться. Вокруг них сформировалась небольшая группа противников подобных описаний. Непрофессионалам было сложно понять, чему верить.
В 1981 году Дэвид Хьюбел и Торстон Визель доказали, что локализованную атрофию головного мозга вызывают негативные внешние факторы. Небольшой группе подопытных котят заклеивали левый глаз, после их смерти ученые обнаружили у животных атрофию в затылочной доле с правой стороны, то есть на участке, отвечающем за обработку зрительного сигнала. У других котят, которым заклеивали правый глаз, атрофия в затылочной доле локализовывалась с левой стороны, так было доказано, что в мозге могут происходить адаптивные изменения.
Причину церебральных дисфункций следовало искать не в мозге, а в условиях жизни организма.
Эти выводы нобелевских лауреатов не получили популярности в широких массах. Им по-прежнему внушали: тело, мозг или душа могут развиваться независимо от условий окружающей среды. У здорового ребенка нет атрофии головного мозга. Дисфункция в разных долях доказывает, что «этот ребенок неполноценный». Сторонники такой позиции не отдавали себе отчета, что их объяснение близко к расистским стереотипам.
С таким утверждением мы столкнулись в 1989 году, когда вместе с организацией «Врачи мира» снова приехали в Бухарест. При румынском диктаторе Чаушеску в целях погашения государственного долга женщины должны были работать по 14 часов в день. Чтобы они не прибегали к абортам и рожали как можно больше детей, то есть производили будущую рабочую силу, их нижнее белье проверяли специальные инспекторы. Никаких условий для новорожденных не было, и 170 000 детей поместили в огромные приюты, которые ошибочно называли «домами сирот». С детьми не разговаривали, ими не занимались, кормили раз в день, мыли в душе раз в месяц, и у них наблюдались атрофии во всех долях головного мозга. В других румынских приютах, где за отказниками ухаживали и заботились, у детей не было таких патологий.
Практики решают проблемы часто необъяснимые с позиции науки.
Они документируют клиническую картину, формулируют гипотезу, сравнивают популяции и изменения, возникающие спонтанно или в результате лечения. Им сложно ставить опыты из-за вопросов этичности в деятельности такого рода. Лабораторная работа – это задача ученых, которые в ходе экспериментов уточняют идеи, выдвинутые врачами-практиками.
В 2000 году Чарльз Нельсон, непререкаемый авторитет в академических кругах, создал ассоциацию исследователей «Бухарестский проект раннего вмешательства». Точные исследования дали поразительные результаты и подтвердили решающее значение первых лет жизни человека. Без сенсорного опыта развитие останавливается и вызывает изменения в мозге. На публикации по итогам этой работы, ссылается весь мир. С 1930-х годов в этологии животных появилось понятие «чувствительного периода», когда организм становится гиперчувствительным к сенсорным ощущениям. Если мозг не получает такой информации, развиваются патологии.
По результатам наблюдения за животными в естественной среде и в лабораторных условиях возникла идея, что от уровня развития мозга зависит восприятие информации. С начала 1950-х Рене Шпиц использовал это понятие для подтверждения идеи о важности первых месяцев жизни, о чем писал еще Зигмунд Фрейд. В небольшом по объему, но революционном по содержанию труде излагаются идеи, описывающие успех теории привязанности. Сегодня ее больше всего изучают на психологических факультетах специализированных институтов и университетов. 21 источник в библиографии – работы по этологии животных. Тем не менее основы такой новой дисциплины, как теория привязанности, сформулировал Джон Боулби.
Практическим результатом наблюдений за румынскими отказниками, проведенных исследователями «Врачи мира» и ЮНИСЕФ, стала рекомендация отказаться от практики больших государственных приютов для брошенных детей и помещать их в заместительные семьи. К этому мудрому совету следует добавить уточнение: в 1945 году в больших приютах, в которые поместили 250 000 сирот, иногда насчитывалось несколько тысяч детей. Пятьдесят лет спустя оказалось, что большая часть воспитанников хорошо устроилась в жизни. Часть тех детей, которые пережили концлагеря, голодали в гетто, подвергались преследованиям и к моменту Освобождения оказались в полном одиночестве, без семьи и образования, закончили трагично. Большая часть воспитанников приютов считала, что нужно быстро освоить профессию. Они благополучно продолжили развитие, социализировались, создали семьи. В том поколении меньше безработных, чем по популяции в целом, есть несколько впечатляющих примеров появления успешных предпринимателей.
Выпускники учреждений с углубленной образовательной программой стали учеными или преподавателями, многие проявили себя в искусстве. Вещи, о которых не принято говорить, получают художественное выражение, – это становится возможным благодаря литературе и кино. «Самореализация в личностном и социальном плане» не означает, что травма, война, репрессии или лишения не оставили следа на психике, раз индивид возобновил нормальное развитие.
Даже в случае благополучного продолжения развития в душе взрослый остается эмоционально уязвимым, что усложняет установление отношений и одновременно способствует развитию творческого потенциала.
Если сравнить трагичную судьбу 170 000 румынских детей, загубленных в приютах режима Чаушеску, с благополучными историями 250 000 сирот войны и огромными трудностями, с которыми сталкиваются 300 000 детей на балансе французских социальных служб, можно прийти к предположению, что судьба определяется первой 1000 дней жизни. У детей, вскоре после рождения попавших в огромные залы приюта, не было хороших стартовых условий. То же умозаключение справедливо и по отношению к детям на попечении французских служб: повышенная нестабильность, низкий уровень образования и тяжелые социальные проблемы не позволяют их семьям создать атмосферу, в которой дети чувствовали бы уверенность и стремление развиваться. Воспитателей при всем их энтузиазме расстраивает, что в системе опеки слишком мало профессионалов, они плохо знают, как устанавливать привязанность, и больше сосредоточены на административных вопросах, нежели на отношениях с детьми.